Четырнадцать дней для Вероники (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова

чародейкой и не пришлось бы себя собственной чёрной завистью травить, людей со свету сживать в тщетной попытке стать более заметной. Наконец, замок щёлкнул, дверь с протяжным скрипом отворилась, явив мне самый настоящий кабинет ведьмы.

Тут были и всевозможные кристаллы, и корявые амулеты, и разнокалиберные пузырьки с разноцветной жидкостью, и мыши с жабами сушёные, и даже запёкшаяся кровь в большом глиняном горшке. Как говорится, полный набор, только вот не профессиональной чародейки, а шарлатанки, какие в больших городах доверчивым людям головы дурят, ловко торгуя разные "безотказными" снадобьями. Я подкинул и поймал амулет, поожий на тот, что нашли по рассказам Элеаса, у Вероники. А вот и приворотное зелье, большая бутылка с ярко-розовой пробкой. А это… Я осторожно откупорил большую бутыль тёмно-коричневой глины, принюхался и слюнул на пол. Так и есть, забудь-трава. Всё, ведьма, теперь точно не отвертишься, этих доказательств хватит, чтобы даже самого упорного твоего защитника переубедить (если таковой, конечно, найдётся). Я выпустил магию инквизитора, запечатывая комнату своей силой и направился в огород. С магическим пологом, укрывающим грядки, тоже пришлось повозиться. Видимо, чему-то ведьма всё-таки успела научиться у травницы, не даром же она к ней частенько захаживала! Только магические способности, как мышцы, чтобы стали сильными, развивать надо долго и регулярно. А ведьмочке амбициозной хотелось всего и сразу, тем более, что задатки у неё, стоит признать, были весьма впечатляющие, вон, полог поставила с эффектом вампиризма, эта дрянь, пока я её снимал, четверть резерва у меня осушила! Я развеял последнее заклинание, облегчённо вытер рукавом пот и широко торжествующе улыбнулся. Да, такой огородик и надо закрывать, трав много, да все запрещённые, а то и ядовитые. Вон, белена цветёт, рядом с ней забудь-трава вьётся, а там, подальше, очарин белоснежный благоухает, из него самые страшные привороты получаются. Я запечатал огород своей силой, зашёл за дом, чтобы не привлекатьк себе внимания уже проснувшихся и захлопотавших, точно пчёлы, соседей и начал поиски ведьмы.

Уже через двадцать минут я знал, где таится та, что мне нужна. Её переполняли злоба, страх и звериное отчаяние, в котором даже самые мирные и безобидные животные становятся смертельно опасны. Ведьма страстно мечтала уничтожить, только не меня, Веронику. За что? Всё просто, ей двигала обычная женская зависть, Вероника, сама о том не подозревая, точно солнце трепетное пламя свечи, затмила жаждущую славы ведьму, нажив себе тем самым страшного врага. Колдунья в бешенстве наслала страшное проклятие, но чёрный мор не тронул мою любимую, не смог причинить ей ни малейшего вреда. И тогда ведьма решила действовать более изощрённо: она подбросила Веронике амулет, надеясь, что чародейку обвинят в произошедшем и сожгут на костре. О, колдунья отнюдь не витала в облаках, она шпионила за травницей и прекрасно знала, что та помогает Веронике избавиться от проклятия. Но так тщательно продуманный план снова не сработал, Элеас не стал творить самосуд, позвал инквизитора. Противиться этому решению ведьма не могла, это бы вызвало слишком большие подозрения. И вот теперь всё переменилось, охотница сама стала жертвой и земля уже начала гореть у неё под ногами. Я проверил свой магический резерв, поморщился досадливо, но всё же решил воспользоваться экстренным переносом. Да, рискованно, зато быстрее. Ведьма пока не подозревает о том, что я открыл её убежище, нужно спешить, пока она снова не сбежала.

День двенадцатый. Вероника

Бабушка часто любила повторять, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Маленькой я частенько не понимала бабулю, да и слушала её не особенно внимательно, только когда она рассказывала мне сказки или учила основам чародейства. Только став старше я оценила, какой же мудрой была моя бабуля, жаль, что я не могу познакомить её с Тобиасом, уверена, они бы понравились друг другу. Тобиас… Я крутанулась на месте, едва не сбив хвостом миску свежесваренного укрепляющего отвара. И где он, спрашивается? Нет, где мой ненаглядный инквизитор я прекрасно знаю, зачем он туда отправился для меня тоже не секрет, вот именно поэтому я и готова на стену лезть от беспокойства. Может, пора уже броситься за помощью? Я прикрыла глаза, прислушалась к себе. Нет, Тобиасу ничего не угрожает, пока по крайней мере. Я тряхнула головой, яростно поскребла себя за ухом. Всё, хватит накручивать саму себя, если Тобиасу понадобится помощь или, обороните боги, с ним случится что-нибудь плохое, я это первая почувствую. Я встряхнулась и решительно отправилась к Беренике и Эрику, пока так и пылающая неугасимым духом исследователя внучка травницы в прямом смысле слова не вызверила молодого дракона.

Эрик моему появлению обрадовался, словно осаждённые, изнывающие от голода и жажды защитники крепости обозу с едой, подхватил на руки, стиснул так, что я даже мявкнуть не могла и шепнул прямо в ухо:

— Выручай, я её сожру скоро.

Вот тебе и галантный кавалер, жаждущий женского внимания! Я не удержалась, высунула язык и фыркнула, молодой дракон обиженно засопел, змеем зашипел:

— Она меня на опыты хочет пустить, некромантка чокнутая.

Береника, которая даже в процессе приготовления мази от прострела для очередного посетителя продолжала наблюдать за Эриком, ежеминутно царапая что-то на изрядно замызганном, в разноцветных пятнах от зелий, листе бумаги ласково улыбнулась и тоном, от которого у меня даже шерсть дыбом встала, проворковала:

— Значит, ты котиков любишь?

— Это кошка, — огрызнулся Эрик, словно мешок всовывая меня в руки Беренике, — её нужно выкупать и накормить.

Что ж, хорошо хоть дракон не посоветовал меня разделать и приготовить, в стремлении избавиться от навязчивой наблюдательности он мог и такое ляпнуть. Подыгрывая Эрику, я сделала жалостливую мордочку, втянула животик, умоляюще округлила глаза и просительно пискнула, старательно изображая бедную несчастную жертву истощения. Честно говоря, лицедейка из меня весьма посредственная, но Береника впечатлилась, руками всплеснула, чуть свежеприготовленную мазь не опрокинув и запричитала-засюсюкала:

— Кисонька, да какая же ты худенькая, несчастненькая, сейчас я тебя накормлю, намою, причешу, бантик повяжу, будешь у меня красавицей, всем королевским породистым кошкам на зависть!

Мне показалось или меня только что назвали беспородной? Даже обидно немного, честное слово. Я царапнула Эрика, мяукнула негромко, намекая, что моя доброта отнюдь не безвозмездна, мне, между прочим, тоже интересно было бы дракона поизучать, хотя бы отдельные чешуйки, если уж не целиком. Молодой дракон согласно кивнул, сильно подозреваю,