Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 3 - Коллектив авторов

Мулай Исмаил (1672–1727 гг.). Междуцарствие

Рашиду наследовал третий из сыновей основателя династии – Мулай Исмаил (1672–1727 гг.). Немногие из мусульманских правителей пользовались столь громкой славой на Западе, как этот целеустремленный и властный государь, впервые после Ахмеда аль-Мансура объединивший Марокко и наведший невиданный до его правления порядок в государственных делах. Он вступил на престол в 26 лет и скончался на нем же глубоким стариком.

Европейские источники сохранили колоритный облик этого выдающегося монарха. Худощавый, высокий, светлокожий шатен с раздвоенной бородкой, Исмаил поражал современников жгучим проницательным взглядом, живостью ума, порывистостью движений и большой физической силой: даже в возрасте шестидесяти лет он вскакивал на коня одним прыжком. Вспыльчивость и жестокость шерифского султана также вошли в Марокко в поговорку: всякая неудача или конфликт приводили его в бешенство, а его гнев на придворных нередко заканчивался убийством провинившегося. Исмаил страстно любил деньги и редко останавливался перед преступлением, чтобы пополнить казну или личный бюджет. В то же время в быту он был экономен и питал презрение к роскоши и чревоугодию. Лишь в одном он не отказывал себе на протяжении всей жизни – в любви к женщинам. В его гареме жили более 500 наложниц всех цветов кожи, включая европеек знатного происхождения, а число только его сыновей к концу правления достигло семисот. Сильный темперамент султана, его неистощимая энергия и выдумка проявлялись и в военном деле: он находил удовольствие в войнах, не щадил себя и отличался отвагой. Все эти качества своеобразно сочетались в его характере с пылкой набожностью.

На протяжении своего полувекового правления Исмаил преследовал две главные цели – отстоять независимость Дальнего Магриба от покушений турок и европейцев и обеспечить экономическое развитие страны. Это предопределило его желание централизовать власть и укрепить военную мощь государства. Вскоре после восшествия на престол, омраченного войной с рядом роственников-претендентов, Мулай Исмаил решил создать регулярное войско, которое, подобно османским янычарам, не имело бы корней в стране и было бы связано только с особой султана. Это войско он сначала набирал из темнокожих невольников Западного Судана, а затем наладил его воспроизводство: в специальных лагерях молодым воинам выдавались в жены юные негритянские рабыни, и их дети были солдатами по рождению. Физическая подготовка, обучение ремеслам, изучение оружия и военной тактики начинались для них с 10-тилетнего возраста, а в 15 лет молодые воины вступали в брак. Дав жизнь следующему поколению, они приступали к службе, длившейся всю их жизнь. Всего негритянская армия, получившая название абид (араб. рабы), насчитывала до 150 тысяч человек. Хорошо зная непокорность своей страны, Исмаил разместил постоянные гарнизоны новых войск в укрепленных опорных пунктах (касбах). Десятки этих небольших крепостей строились в мятежных районах, вдоль главных торговых путей, а также поблизости от крупных городов. Главной задачей командиров гарнизонов было наблюдение за общественным порядком в зоне своей ответственности и подавление любых выступлений против султанской власти.

Создав мощную и хорошо вооруженную профессиональную армию, Исмаил проводил активную, хотя и не всегда успешную внешнюю политику. Он приложил немало усилий для того, чтобы освободить марокканское побережье от европейцев. В 1684 г. после длительной осады и постоянных нападений он вынудил англичан эвакуироваться из Танжера. Впрочем, немалую лепту в успех шерифа внес британский парламент, отказавший Карлу II в средствах на укрепление города. В 80-х – 90-х годах XVII в. султан отобрал у испанцев приатлантические крепости Лараш, Арсилу и Ультрамар (Маамуру). Таким образом, на атлантическом фасаде страны осталась одна европейская военная база (португальский Мазаган), но испанцы еще держались на средиземноморском побережье в крепостях-пресидиос, крупнейшими из которых были Сеута и Мелилья.

Другим очагом напряженности был при Мулай Исмаиле северо-восток, где шерифское войско часто сталкивалось с янычарскими отрядами алжирских деев. Стремясь отобрать у турок богатые западноалжирские провинции Тлемсена и Орана, султан напал на соседей в 1679 г., но меткий огонь турецкой артиллерии и сильное сопротивление янычар вынудили его отступить. Не сумев одолеть алжирцев в одиночку, Исмаил договорился в 1692 г. о совместном выступлении с беем Туниса, однако и здесь его ждала неудача – несогласованность действий союзников подвела их. Наконец, в 1701 г. Исмаил предпринял самую решительную попытку проникнуть в центр алжирского государства. На берегах реки Шелиф он потерпел от турок сокрушительное поражение, был ранен и едва не попал в плен. После этого султан прекратил пограничные войны, признал сложившееся положение дел и построил цепь крепостей для прикрытия границы с Алжиром.

Защищая целостность страны, Мулай Исмаил проявлял немало внимания к развитию торговли. Явно предпочитая торговлю пиратству, шериф благоприятствовал выкупу христианских пленников, расширял порты, следил за безопасностью дорог, разрешил европейцам вывоз металлов, монополизировал торговлю другими товарами, взимая 10 % их стоимости в виде налогов. Играя на противоречиях между европейскими державами, он в 1682 г. подписал договор с Людовиком XIV о свободе мореплавания и торговли, но в начале XVIII столетия уже благоволил к англичанам. Интерес Мулай Исмаила к Англии заметно усилился после того, как британцы в ходе войны за испанское наследство (1701–1714 гг.) овладели крепостью Гибралтар и создали там военно-морскую базу, тем самым усилив контроль над проливом. С тех пор торговля с Марокко надолго стала фактически британской монополией.

Самым грандиозным проектом этого монарха, призванным доказать подданным его могущество, стало создание нового столичного города – Мекнеса. Этот малозаметный старинный городок, стоящий на возвышенности к юго-западу от Феса среди оливковых плантаций и фруктовых садов, стал при Исмаиле гигантской стройкой. Тысячи рабов и преступников под контролем чернокожих воинов воздвигали здесь роскошные дворцовые комплексы, террасные сады, мечети, рынки, резиденции чиновников, казармы, конюшни, мастерские и зернохранилища. Для украшения своей новой столицы Исмаил выписывал европейских архитекторов и лучших мастеров со всех концов Шерифской империи. Своим подданным, желавшим перемещаться по дорогам и вести торговлю, султан вменил в обязанность изымать строительный камень из обветшавших зданий и отвозить его в Мекнес. Мулай Исмаил сам нередко появлялся на стройке с киркой в руках и подавал пример в работе. Впрочем, он был весьма суров к нерадивым исполнителям и однажды разбил о голову начальника стройки десяток кирпичей, показавшихся ему слишком тонкими.

На протяжении своего правления Исмаил сделал почти невозможное для традиционного Марокко – распространил влияние и контроль правительства на всю территорию страны. Даже племена Высокого Атласа, веками не признававшие никакой внешней власти, вынуждены были временами ему подчиняться. Все вопросы он решал единолично, не терпел возражений и уважал только собственное желание. Железная воля и неразборчивость в средствах сделали террор философией его внутренней политики. Конфискации имущества, депортации и казни – таковы были проявления его власти. Скорый на расправу, шериф, впрочем, был гибок и не стеснялся в случае необходимости брать к себе на службу разгромленного противника, как он делал с суфийскими наставниками, поднимавшими против него мятежи.

Строгая централизация власти и государственная дисциплина, введенные Мулай Исмаилом, столь явно противоречили традициям Дальнего Магриба, что сразу же после смерти султана (1727 г.) его режим рухнул. Горские племена освобождались от государственных налогов и спускались на равнины для грабежа, в городах разгорались бунты, кочевники организовывали набеги на плодородные приатлантические равнины и ввязывались в распри с их населением. Но, главное, многочисленные сыновья Исмаила при поддержке суфийских братств и мурабитов начали затяжную борьбу за престолонаследие, известную как междуцарствие или Тридцатилетняя смута (1727–1757 гг.).

В ходе этого длительного братоубийства ключевую роль сыграли «черные преторианцы» Исмаила, осознавшие, что они являются единственной организованной силой в Дальнем Магрибе. При их участии дети Исмаила часто менялись на престоле. В частности, законный эмир-наследник Мулай Абдаллах в ходе боевых действий был четыре раза низложен (1728, 1735, 1736, 1745 гг.) и пять раз призван на правление (1727, 1729, 1736, 1740, 1745 гг.) различными общественно-политическими силами. Все это время Дальний Магриб оставался театром борьбы между темнокожими гвардейцами-абид, остававшимися хозяевами положения, горожанами Феса и Марракеша, привилегированными служилыми арабскими племенами и берберскими кочевниками. Возобновление кочевых миграций, частое разорение городов противоборствующими сторонами, засухи и голодный мор, поразившие страну в 40-х годах XVIII в., поставили под вопрос не только объем власти Алауитской династии, но и само ее существование.