Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 3 - Коллектив авторов

Своей столицей Мухаммед все же сделал не Фес, а любимый Марракеш. Для него, сахарца, Фес казался слишком культурным и утонченным городом; андалусский изыск северной столицы претил его суровому и простому образу жизни. Кроме того, Фес был уязвим перед возможными нападениями из соседнего Алжира. Сознавая «турецкую угрозу», Саадид начал реорганизацию своих ополчений по турецкому образцу. Оснащая армию огнестрельным оружием и артиллерией, он постоянно испытывал нужду в средствах. Еще в 1548 г. он ввел для своих подданных единый налог (на’иба), замещающий все децентрализованные подати. Циничный и властный государь, он не постеснялся жестко расправляться с мурабитами и суфийскими шейхами, не принявшими его налоговой политики.

Мухаммед аш-Шейх пал в 1557 г. от рук турецких шпионов, подосланных к нему пашой Алжира. При его сыне Абдаллахе аль-Галибе (1557–1574 гг.) Марокко продолжало свой антиосманский курс, проводя политику альянса с Англией и испанскими Габсбургами. Неудовольствие мурабитов и суфиев его линией на союз с «неверными» (против турок-мусульман) было лишь внешним, тем более, что два брата шерифского султана – Абд аль-Малик и Ахмед – вскоре выехали в Стамбул и немало послужили османским султанам Сулейману I и Мураду III. Главной же причиной конфликтов Абдаллаха с мусульманскими обителями было его желание подорвать их экономическую и политическую самостоятельность.

Абдаллаху наследовал его сын Мухаммед аль-Мутаваккиль (в европейских хрониках его называли «Черный король», поскольку он происходил от негритянской наложницы). В том же году его дяди, отличившись в Тунисе при взятии у испанцев Ла-Гулетты (1574 г), получили от Мурада III деньги и войско для завоевания Марокко. Уже в 1576 г. Абд аль-Малик и Ахмед вторглись в пределы родины и свергли племянника, вынужденного укрыться в Испании, а затем в Португалии. Здесь несостоявшийся чернокожий султан всячески возбуждал энтузиазм португальского короля Себастиана – экзальтированного «паладина веры», склонного вновь утвердить португальское присутствие в Северной Африке. Тем временем Абд аль-Малик, по старшинству принявший саадидский трон, активно и изобретательно создавал и обучал шерифскую армию, несмотря на финансовые затруднения. Этот султан-авантюрист был хорошо образован. Он владел турецким, испанским и итальянским языками; османская служба познакомила его с передовой тактикой и вооружением империи. Кроме организаторских способностей, он проявил и дипломатические, поддерживая добрые отношения с Англией, Францией и Испанией.

«Битва трех королей» (1578 г.) Ахмед аль-Мансур

Попытки Мухаммеда аль-Мутаваккиля взять реванш над дядей руками португальцев в итоге увенчались «успехом», в конечном счете стоившим Португалии независимости. Весной 1578 г. король Себастиан решил организовать завоевание Марокко. Решительное неодобрение военачальников и короля Испании Филиппа II не остановило честолюбивого и порывистого португальского монарха. Летом 1578 г. скромный по размерам экспедиционный корпус (20 тысяч человек) высадился на севере Дальнего Магриба. Под командованием Себастиана было разношерстное и мало приспособленное к войне в Африке войско: в него входили португальцы, испанцы, немцы, итальянцы, марокканцы, не понимавшие языков друг друга. Кавалерия Себастиана была слаба, но зато в обозе следовали громоздкие и тяжелые артиллерийские орудия. Медленность продвижения оккупантов позволила Абд аль-Малику и Ахмеду собрать легкую и мобильную 50-ти тысячную армию, воодушевленную духом священной войны.

Силы противников сошлись 4 августа 1578 г. недалеко от марокканского города Эль-Ксар эль-Кебир, у слияния рек Луккос и аль-Махазин. Португальцы атаковали первыми, но не смогли развить свой успех из-за недостатка кавалерии. В ответ марокканцы, достигшие численного и позиционного преимущества, нанесли решительные удары по флангам европейцев и обратили их в бегство. В этот момент на побережье начался прилив и уровень воды в аль-Махазине резко поднялся. В итоге большая часть христиан утонула или попала в плен. Себастиан и Мухаммед аль-Мутаваккиль погибли в водах капризной реки, а Абд аль-Малик, тяжело заболевший перед битвой, скончался в походном лагере еще до того, как определился ее исход. Его кончину тщательно скрывали до конца сражения, которое получило свое название из-за гибели в ней трех государей; арабские же историки назвали ее «битвой при аль-Махазине». В итоге краха экспедиции Себастиана весь цвет португальской знати погиб или попал в плен, и на 60 лет Португалия попала под власть Испании. Новым же султаном Марокко прямо на поле боя был провозглашен брат Абд аль-Малика Ахмед аль-Мансур (1578–1603 гг.).

Этот правитель достойно воспользовался славой победы, которая превзошла все ожидания марокканцев. Взяв в плен сотни знатных европейцев, он собрал огромные выкупы, за что получил прозвище «аз-Захаби» (араб. золотой). Добыча позволила ему обеспечить благорасположение армии, а престиж победителя, унаследованный от брата, заставил христианских государей относиться с уважением к Марокко, которое с этих пор получило в Европе название «Шерифская империя». Ахмед аль-Мансур был первым из Саадидов, кому удалось наполнить казну. Более того, он сам иногда давал займы государям и банкирским домам Европы. Хотя в 80-х годах XVI в. марокканский сахар резко упал в цене из-за появления на мировом рынке бразильского сахара, Ахмед аль-Мансур деятельно развивал внешнеторговые связи Дальнего Магриба. Кроме того, он руководил контрабандой оружия и получал доходы от пиратского промысла своих подданных. Наконец, для укрепления бюджета этот султан увеличил ставки налогов, которые взимал очень энергично.

Ахмеда аль-Мансура по праву можно назвать наиболее выдающимся из саадидских государей Магриба. Хотя ему доводилось идти на силовые меры – подавлять бунты в армии, раскрывать заговоры завий и сдерживать волнения берберских племен, он не был привержен только грубой силе. Напротив, этот государственный деятель (как его называли современники, «ученый среди халифов и халиф среди ученых»), обладал высокой культурой и широким кругозором. Воплотив политические принципы своих предшественников, он заложил традиционные устои управления страной, сохранившиеся с небольшими изменениями вплоть до начала XX в.

Шерифская империя в новое время представляла собой слабоцентрализованное государство или, скорее, федерацию городов, горских обществ, оазисов и племенных территорий, управляемую султанским правительством (махзеном). Особое значение для управления имела духовная власть султана-шерифа. Главным элементом военной организации Марокко стали «военные племена» (гиш) – освобожденные от дани и наделенные землей поселенцы, которых правительство часто перебрасывало с места на место. Султаны правили страной, объезжая ее территорию и останавливаясь в столицах, которых в истории Марокко всегда было несколько; не случайно, как гласит марокканская поговорка, «у хорошего султана постель – седло, а балдахин – небо». Специфическую окраску всей общественно-политической системе страны придавало наличие в ее пределах двух групп провинций: «земли правительства» (биляд аль-махзен) – подчиненных султану приатлантических равнин, населенных арабскими племенами и непосредственно управляемых махзеном, и «земли львов» (биляд ас-сиба́) – полуавтономных труднодоступных областей в Рифе, по обе стороны Атласских гор, на границе Сахары и на крайнем юге атлантического побережья, населенных арабскими и берберскими племенами и управляемых опосредованно. Если в биляд аль-махзен признавалась как духовная власть шерифов, так и их светские права государей, то население биляд ас-сиба‘ считало султана-халифа своим духовным вождем, но крайне неохотно выплачивало в его пользу налоги и не желало выставлять по его приказу воинские контингенты. Поэтому кочующий двор султана в сопровождении вооруженных отрядов постоянно совершал походы (харка, букв. прорыв) по провинциям страны, где повелитель Марокко взыскивал подати, творил суд, делал кадровые назначения. Впрочем, в эпоху Ахмеда аль-Мансура соперничество между этими частями Марокко еще не проявлялось открыто, как это произошло в XVII–XVIII вв. Осмотрительность султана, его престиж и сила его армии сохраняли относительное единство Дальнего Магриба.

Внешняя политика Ахмеда аль-Мансура была активной и многоплановой. В 1590–1591 гг. он организовал завоевание Сонгайского государства, расположенного в Западном Судане (ныне территории Мали, Нигера, восточной Мавритании). На время марокканские войска, составленные из христиан и ренегатов, утвердили свою власть над городами Уаллата, Томбукту, Дженне и Гао, взяв под контроль верхнее течение Нигера. Оккупанты активно эксплуатировали золотоносные и соляные копи сонгаев, вывозили в Марокко тысячи темнокожих рабов. Марокканская казна в течение ряда лет получала из Черной Африки колоссальные объемы дани. На средиземноморской арене Ахмед аль-Мансур поддерживал дипломатические связи с беспокойными алжирскими соседями, мечтавшими прибрать к рукам его атлантические порты, вел умеренную политику в отношении Стамбула, обеспокоенного его могуществом, умело интриговал совместно с англичанами против Испании и подчиненной ею Португалии. После гибели испанской «Непобедимой Армады» у британских берегов в 1588 г. султан даже разработал проект совместного с Британией завоевания и раздела Испании с возрождением средневековых традиций мусульманской Андалусии. Однако почти одновременная смерть королевы Елизаветы и Ахмеда (1603 г.) положили конец этим планам большой политики.