Нянечка для соседей - Лили Голд

крик удовольствия в его груди.

Ощущение такое сильное. В ушах гудит, тело изгибается, зрение теряет четкость. И все же я не могу перестать трахать его. Я продолжаю яростно толкаться бедрами, сильнее вжимаясь в него, стараясь, чтобы он вошел в меня глубже, даже когда я хриплю и задыхаюсь. Моя кульминация достигает пика, начинает затухать, а затем снова нарастает, и я не уверена, то ли это одно и то же высвобождение, то ли один оргазм переходит в другой. Я бьюсь от наслаждения под Себом, хватаясь за его плечи, задыхаясь и извиваясь, пока мы тремся друг о друга нашими потными телами. Изголовье кровати ритмично ударяется о стену, но мне все равно. Мне все равно, что мы находимся в доме детства Себа. Мне все равно, что его родители могут услышать.

Я не хочу, чтобы этот момент заканчивался.

ГЛАВА 46

СЕБАСТЬЯН

Как только мы оба полностью обмякли, мы еще мгновение лежим неподвижно, задыхаясь, прижавшись друг к другу. Мои бедра все еще слегка покачиваются в ней, и она задыхается от каждого крошечного толчка внутри нее.

Я не знаю, что сказать. Уже не помню, когда в последний раз у меня был такой хороший секс. Не уверен, что вообще когда-то был. Я будто под кайфом, эндорфины проникают в меня с такой силой, что голова кружится.

— Бет, — произношу я, и она вся дрожит, зарывшись лицом в подушку.

— Ни хрена себе, Себ, — бормочет она. — Ты — гребаное ядерное оружие.

Значит, для нее все было так же хорошо. Слава Богу. Уткнувшись в ее мягкие кудри, я вдыхаю сладкий яблочный аромат.

— Мой член влечет за собой повсеместную смерть и разрушения?

— Он должен быть в гребаном изоляторе. Сделанном из бетона. Закопанный на глубину пятьдесять футов под землей. Где-нибудь возле ядра Земли, где ни одна бедная, невинная девушка случайно не наткнется на него и не будет оттрахана в клочья. — Она вздрагивает, когда по ней пробегает последний разряд. — Кажется, я умерла. Мою вагину буквально разорвало.

Не сдержавшись, я смеюсь, притягиваю ее ближе, и она расслабляется, прижимаясь ко мне. Немного с опаской, ее маленькие ручки обхватывают мою талию. Мне требуется секунда, чтобы понять, что она делает.

Она пытается обнять меня.

Это так мило, что я не могу не улыбнуться. Я прижимаю ее к себе, переворачиваю на бок, так что мое тело обхватывает ее. Она вздыхает и смягчается, когда я провожу пальцами по ее волосам.

— Не таким я представляла тебя в постели, — пробормотала она.

— Хм?

— Как правило, ты такой напряженный. Но под всем этим ты такой мягкий.

— А что ты ожидала? — Я наматываю локон на палец, тяну его и смотрю, как он возвращается на место.

— Молчаливый миссионерский секс, где ты подсчитывал бы свои толчки и думал о предстоящем налоговом периоде, чтобы расслабиться.

Я кусаю ее волосы, и она смеется. Этот звук яркий, счастливый, и во мне разгорается гордость. Я слышал, как она так смеется с другими. С Джеком, с Сайрусом, и определенно с Ками. Но это первый раз, когда я сделал ее такой счастливой. Мне приятно. Опьяняюще приятно. Я целую ее плечо и начинаю перебирать ее локоны.

Я помню, как Саманта, моя бывшая ассистентка, говорила, что ненавидит свои вьющиеся волосы, потому что не может их расчесать, без того, чтобы они не стали пушистыми. Наверное, она права, потому что чем больше я расчесываю волосы Бет, тем пушистее они становятся, превращаясь в ярко-рыжую гриву вокруг ее маленького лица. Милее этого я еще не видел. Я начинаю распределять локоны по подушке, запутывая в них пальцы.

Бет не замечает.

— Как так получилось, что ты продержался так долго? — бормочет она, целуя мою грудь. — Ты, наверное, слышал, как я трахалась с Саем и Джеком. — Она смотрит на меня сквозь ресницы. — Я специально шумела.

Я фыркаю.

— Я так и думал. В отличие от Сайруса и Джека, мой член обычно находится в конце списка моих приоритетов.

— Бедный член. — Она прячет голову под одеяло. — Не волнуйся, я забочусь о тебе, — шепчет она, наклоняясь, чтобы поцеловать его.

Я хмыкаю и хватаю ее за запястье, притягивая ее, хихикающую, обратно к подушке.

— Я только что узнал, что у меня есть ребенок, через несколько недель я запускаю приложение, а ты — моя сотрудница. Мне показалось, что сейчас не самое подходящее время… принимать в этом участие.

Она кивает, проводя кончиками пальцев по моей обнаженной груди.

— Ммм. Очень ответственно. А сейчас?

— А сейчас… — Я не знаю. Увидев то, как она защищает Ками — защищает меня — заставило задуматься о наших отношениях. Ками любит ее. Джек и Сайрус уже почти влюблены в нее. И она явно заботится обо всех нас. Больше нет смысла скрывать это от нее. — Я думаю, что твое место с нами, — тихо говорю я. — Со всеми нами.

Она застывает.

Я смотрю на нее сверху вниз.

— Что?

— Ничего, — быстро говорит она.

— Что такое?

— Ничего.

— Бет… — Я собираюсь надавить на нее, но снизу раздается внезапный крик, и я напрягаюсь, садясь.

Бет выскальзывает из постели.

— Думаю, нам пора.

Я следую ее примеру, натягивая брюки и рубашку. Бет поправляет платье, затем идет к зеркалу, чтобы рассмотреть себя. У нее открывается рот.

— Что ты наделал? — восклицает она в ужасе.

Я поднимаю взгляд от своего ремня.

— Что?

— Ты не мог трахнуть меня более незаметно? — Она начинает судорожно перебирать пальцами свои ярко-рыжие кудри.

Я хмурюсь. Мне нравятся ее пушистые волосы.

— Ты выглядишь прекрасно.

Она смотрит на меня.

— Я выгляжу так, будто мой босс только что тянул меня за волосы, пока трахал в своей детской спальне! Что, черт возьми, подумают твои родители?

— Что ты вздремнула. — Я застегиваю воротник. — Я сказал им, что ты устала с дороги.

Она насмехается.

— О да, я уверена, что они в это поверят. Няня очень устала, крича на вас, поэтому решила вздремнуть, а потом ее слегка ударило током, спасибо за прекрасный ужин? — Она качает головой и судорожно оглядывает комнату, ее взгляд останавливается на стопке свернутых плакатов. Она хватает один и снимает резинку, удерживающую его. Я смотрю, забавляясь, как она закручивает волосы в узел.

— Не хочешь забрать и нижнее белье? — предлагаю я. — Мне кажется, это будет лучшим намеком, чем твои волосы.

Она оглядывается вокруг, широко раскрыв глаза, и замечает свои маленькие розовые трусы, свернутые у изножья моей кровати. Она краснеет, поднимает их и пихает мне.

— Положи их в карман, —