Нянечка для соседей - Лили Голд

глядя через пропасть на каньон в тысячах миль внизу.

Я не могу сделать это. Я не могу сдерживаться.

Я крепко стискиваю его бедро, впиваясь ногтями, пытаясь предупредить его. Он бесстрастно смотрит на это, его губы кривятся в крошечной улыбке.

К черту. Я сдаюсь. Слишком поздно. Его пальцы в последний раз проникают в меня, и я опрокидываюсь на край, начиная кончать.

Моя кульминация настолько сильна, что практически неистова. Я вжимаюсь лицом в его плечо и начинаю трястись все сильнее и сильнее, волны спазматического удовольствия сотрясают мое тело, все мои мышцы ритмично сокращаются. Я зажмуриваю глаза, слезы собираются за веками. Я задерживаю дыхание, чтобы не задохнуться, и от недостатка кислорода у меня кружится голова.

Я чувствую, как Себ с трудом выдыхает сквозь стиснутые зубы.

— Кое-что случилось. Я позвоню тебе позже, — бормочет он, кладет трубку и бросает телефон на кровать. Он обхватывает меня рукой, притягивая ближе, и проникает пальцами еще глубже внутрь меня, трахая меня до полного освобождения. Наконец я позволяю себе застонать ему в шею, мягкие, отчаянные звуки удовольствия вырываются из меня, когда я извиваюсь, двигаюсь и дрожу над ним. Я чувствую, как мое возбуждение стекает по его руке, возможно, пропитывая простыни.

— Я же говорил тебе подождать, — дышит он мне в ухо, его дыхание обжигает мою шею.

Я поднимаю на него глаза.

— В с-следующий раз, когда у тебя будет видеозвонок, я з-залезу под… ах! с-стол и отсосу тебе. Посмотрим, как ты справишься с этим.

Он наклоняет голову и ловит ртом мою грудь, посасывая твердый розовый камешек, высасывая последние отголоски моего освобождения прямо из меня, заставляя мой позвоночник выгнуться дугой и прижаться к нему, когда я содрогаюсь. Он даже не ждет, пока я кончу, прежде чем перевернуть меня и сбросить брюки, нетерпеливо дергая за кожаный ремень.

Я тянусь вверх, чтобы помочь. Раздается звук, когда отлетает пуговица, но ему, похоже, наплевать. Спустив трусы, он хватает блестящую обертку и начинает надевать резинку. Я протягиваю руку, останавливая его. Мне нужна секунда, чтобы просто посмотреть на него, голого. Он замирает, тяжело дыша, когда я пробегаю глазами по его длине.

Он большой. Не такой толстый, как у Джека, но определенно длиннее. Я прикусываю губу. Боже. Он сможет так глубоко войти в меня. Я обхватываю его рукой, приходя в восторг от его ощущения: он твердый и мягкий одновременно, подрагивает под моей ладонью. Я начинаю вводить по нему, крепко обхватывая.

— Черт, — стонет он, его голова откидывается назад. — Бет, пожалуйста. Я долго не протяну.

Я улыбаюсь ему.

— Теперь ты знаешь, каково это, — отмечаю я, медленно проводя рукой по его стволу. Его дыхание замирает в груди, и он закрывает глаза, когда я начинаю играть с его яйцами, нежно перекатывая их в руках, а затем щекоча под ними кончиками пальцев. Его бедра дергаются. Руки его опускаются вниз, чтобы поймать мою.

Внизу раздается стук, и я слышу приглушенный голос его мамы. Похоже, она поет. Может быть, колыбельную?

На лице Себа появляется страдальческое выражение.

— Черт. Как ты думаешь, сколько Ками будет спать?

Я задумалась.

— Обычно она спит больше часа после обеда. Но я позволила ей много спать в машине. И она в незнакомом месте. Меня не удивит, если она скоро проснется.

Он ругается и отдергивает мои руки от своего разгоряченного стояка, и сам натягивает резинку.

— Нам придется поторопиться, — бормочет он, переворачивая меня на спину и садясь на меня сверху. Я издаю небольшой звук «ой», когда моя голова падает на его подушку. — Прости. Я знаю, это не очень романтично. — Он проводит губами по центру моего горла. — Я заглажу свою вину.

Я смеюсь.

— Ты — молодой родитель. Меньшего я и не ожидала.

— Не хочу оставлять маму с ней, когда она не спит, — объясняет он, целуя меня в ключицу, декольте и проводя линию до пупка. Мне нравится ощущение его мягких, требовательных губ на моем животе.

— Ммм. — Я обхватываю ногами его бедра, притягивая его ближе. — Быстрый секс в родительском доме. Снова чувствую себя подростком.

— Это странно?

Я качаю головой, пытаясь притянуть его ближе своими бедрами.

— Я думаю, это даже сексуально. Как будто я… открыла другой уровень тебя.

— Метафора из видеоигры. Ты слишком много общаешься со мной и Джеком. Мы заразны.

— Пожалуйста, — вздыхаю я, и он смеется, наваливаясь своим весом на мой. Мои губы раздвигаются, когда он просовывает свой твердый член между моих бедер и покачивает тазом. Его ствол скользит по моим скользким складочкам, потираясь о мой ноющий вход.

Я хнычу, извиваясь.

— Себ…

— Нормально? — бормочет он, и я судорожно киваю.

— Пожалуйста. Поторопись.

Он гладит меня по щеке, переводя взгляд на меня. Я смотрю в его бледно-серые глаза, когда он выпрямляется и медленно погружается в меня, проникая в мой горячий, трепещущий центр. Наши тела естественно смыкаются. Он ощущается невероятно: толстый и твердый, полностью заполняющий меня. Он стонет, когда погружается в меня до конца.

— Хорошо? — тихо спрашивает он.

— Двигайся, — приказываю я. Он смеется и толкается в меня, и я задыхаюсь, громко и с высоким писком. Он быстро закрывает мне рот рукой, заглушая мои стоны.

— Не. Шуми, — рычит он мне в ухо. Я задорно хихикаю, упираясь ногами в его спину. Он дарит мне еще один глубокий, проникновенный поцелуй, затем берет мои запястья в одну руку, прижимая их к голове, и продолжает входить в меня, раз за разом. Мое тело судорожно содрогается от каждого толчка, словно меня бьет током. Он трахает меня быстро и жестко, и уже через пару минут я чувствую, как мой самоконтроль ослабевает, а жар снова проникает в меня, нарастая в кипящей, бурлящей морской волне. Мои запястья дергаются в его хватке.

К счастью, он, похоже, не отстает. Бусинка пота собирается на его виске и стекает по лицу. Его движения становятся шаткими и неконтролируемыми.

— Черт, — бормочет он, целуя мою шею. — Господи, Бет. Ты чувствуешь… Я…

Его дыхание касается моей щеки. Напряжение в моем животе почти невыносимо. Я извиваюсь и трусь об него, отчаянно пытаясь достичь своего пика.

— Просто кончи, — стону я. — Пожалуйста.

Он наклоняет голову и прижимается своими губами к моим. Его яйца напрягаются, когда он, наконец, отпускает себя, изливаясь внутрь меня. Каждый мускул в его теле напрягается и застывает, превращаясь в твердый камень. Я прижимаю его к себе, впиваясь пальцами в его горячую кожу, когда похоть врывается в меня, взрываясь, словно бомба у моего лица. Я подаюсь вперед и заглушаю свой