Убийство девушку не красит - Лидия Ульянова

– Пролетарии всех стран, соединяйтесь! – напутствовал жену Новоселов.

Мира Борисовна, повернувшись от порога, подняла на мужа кроткие темные глаза, нежно улыбнулась и старательно проговорила, обращаясь к мужу, витиеватую фразу на иврите, из которой Сережа понял только одно слово (почему-то на идише), относящееся к любимому мужу, – «поц».

Расхохотавшись, Новоселов пояснил:

– Язык учит. Тренируется.

Когда жена ушла, Михаил Моисеевич посерьезнел, помолчал, протер без того безупречно чистые стекла очков.

– Хочу, Сережа, перед тобой отчитаться. Признайся, ты ведь решил, что старый жид денежки-то прикарманил.

Заливаясь густой краской, Сергей поймал себя на мысли, что в который раз Димкин отец как будто свободно читает в его голове то, что там скрыто и для чтения не предназначено. Читает безошибочно и точно. Не комментирует, но и не молчит.

Что отвечать ему, Сергей не знал: если так свободно читает мысли, то какой смысл возражать, возмущенно отнекиваться.

– Я раньше с тобой на тему денег не говорил, потому что ты еще маленький был для них. По большому счету, и сейчас не дорос до такой ответственности. Бремя денег – тяжкое бремя, Сережа, а у молодого человека должна быть нормальная, полноценная, бесшабашная молодость. Голодная, я бы сказал. Тогда и желание появляется в люди выбиться. А так – одно из двух: или тебя подавят деньги, поработят, или же развратят. Вон, смотри, по телевизору рекламу крутят: биржа «Дюймовочка» и ее хозяин со своей псиной в ошейнике из якутских бриллиантов. Мальчишка! Чего хорошего? Это кажется, что молодец, схватил удачу за хвост, а в реальности – зажравшийся юнец. Где завтра будет? А я скажу тебе где – в жопе. Ладно, вернемся к нам с тобой. Повторяю, рано тебе финансовую самостоятельность давать, но делать нечего. Мирочка меня совсем заела: поехали да поехали…

Михаил Моисеевич дал расклад о судьбе и движении денег, так бездумно отданных Сергеем больше двух лет назад. Все это время деньги холились и лелеялись, вкладывались в очень выгодные предприятия, быстро оборачивались и снова вкладывались. Два года, покупая в ларьках спирт «Рояль» или тяжелый, тягучий ликер «Барензигель» со сладким, дынным вкусом, Сергей и не подозревал, что вкладывает трудовые рублики в свое же собственное дело. После крайне прибыльного предприятия по спаиванию собственного народа деньги поумнели и посолиднели, крутиться стали в области того, без чего не обходится ни одна семья, ни один человек. Бакалейные товары. Итальянские макароны, не липнущие друг к другу, густой, непривычного вкуса немецкий майонез, чистое и прозрачное растительное масло, разлитое в диковинные пластиковые бутылки, соусы, кетчупы, крупы, сухофрукты – все это превращалось в деньги, которые приводили с собой за ручку новые, блестящие денежки.

Слушать было трудно. Сергей путался в терминах, движениях и передвижениях товаров, обороте средств. Но это же и восхищало. Не стесняясь своих мыслей, Сергей выдал:

– Михаил Моисеевич, вы игрок? Я думал, так можно только на бирже или в казино.

– Я не игрок, – рассердился Новоселов, – я старый еврей, бухгалтер. И мне ваши биржи-однодневки смешны. И Леня Голубков ваш мне противен. Тьфу! Торговля – это труд, скрупулезный труд, ежедневная работа, расчет на несколько шагов вперед, стратегия. И чтобы завтра тебе не стыдно было за свою работу… Не грабить страну надо, не вывозить последнее, а ввозить и кормить народ. Люди, они каждый день есть хотят. Сахара хотят, масла, джема и маринованных огурцов в праздники, муки для пирогов. Это было, есть и всегда будет. На Руси этим купечество занималось, и дело это считалось почетным. Послушай, как звучит: купец первой гильдии! На них вся Россия держалась. На их пожертвованиях, попечительстве, вкладах. Вот к чему стремиться нужно, а вы на Леню Голубкова равняетесь. Он, видишь ли, не халявщик, а партнер!.. Ты никогда, кстати, не задумывался, почему в торговый институт конкурс больше, чем в медицинский? Почему в торговле, как и в медицине, рядовых сотни и тысячи, а светил единицы? Эти последние, они лучшее от тех купцов первой гильдии взяли. Соответственно времени, разумеется. И государство, между прочим, их труд всегда ценило. Слышал о знаке «Заслуженный работник торговли»? И вот снова времена пришли, когда тех знаменитых купцов и их принципы неплохо бы вспомнить. Ладно, я об этом долго могу говорить, среди этого моя жизнь прошла. Но мы с тобой для другого дела собрались. Я понимаю, что тебе мои рассказы любопытны, и только. Не захочешь ты торговлей заниматься, у тебя другое дело есть. Кстати, Боря тебя хвалит, руки, говорит, хорошие и голова на плечах. Ты вот что, клинику свою открыть не хочешь?

– Что? Какую еще клинику? – В Сережином понимании старик мощно загнул. Это на Западе могут быть свои клиники, а у нас, слава Богу, медицина государственная. Пока, во всяком случае.

– Для начала небольшую. Косметические услуги. Посмотри, брокеры-маклеры, дилеры с менеджерами денег нахватали за лес, за металл. Надо и тратить начинать. На себя, любимых, на жен своих. Им ведь своих «Мисс Огород» нужно содержать в чистоте и порядке. Чтобы прыщи были выдавлены, волосы лишние выщипаны, маникюры-педикюры сделаны. Чтобы морщины раньше времени не появлялись. А морщины, как тебе известно, год от года только увеличиваются, так что работы хватит. А то приходится бедным в Европу ездить красоту наводить.

– Да ну вас, Михаил Моисеевич, шутите? – возмутился Сергей. – Я же не косметолог, я, в первую очередь, хирург, и важным делом занимаюсь. Пластической хирургией. Восстановительной, а не косметической. Ну, делаем мы иногда косметическую пластику, так то иногда. Я не хочу весь день зажравшимся теткам имплантанты в грудь засовывать.

– Тебе видней, Сережа, но ничего ближе к теме, каюсь, придумать не смог. Я, кстати, домик на Охте выкупил, бывший роддом. Можно было бы там и начать.

– Начать?

Опять что-то большое и значимое, важное решалось помимо его воли. Зло взяло, что его мнение никому не интересно. Умом понимал, что предложение-то дельное, но все равно взбрыкнул:

– А если я ничего начинать не хочу? Я, может, деньги Мавроди отнесу…

– Сережа, ты не сердись на меня, – перебил Новоселов устало, – может, я слишком на тебя давлю… Мирочка бы ругаться стала, она всегда говорит, что я толстокожий и никого кроме себя не слышу.

Он удрученно вздохнул и в очередной раз потер очки.

– Ты поверь, я много вариантов перебрал. Чтобы, как говорится, и волки сыты, и овцы целы. Нужно на годы вперед решать и не ошибиться. Ты, разумеется, волен самостоятельно решать, распоряжаться по своему усмотрению. Я перед тобой отчитался, а дальше ты сам. Вам, молодым, кажется, что вам все и всегда виднее. Но и мы, старики, чего-то да стоим. За нами время стоит, опыт… Я тебя, как марионетку, за ниточки дергать не собираюсь, но и ты помни, что мы с тобой перед Димой в ответе. Теперь твое время настает. А Мавроди неси, что не отнести, только лучше бы ты деньги тогда, два года назад, в помойку бросил. Бесплатный сыр только в мышеловке бывает… Ты не ерепенься, готовься к тому, что тебе тяжелое дело предстоит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});