Последний сад Англии - Джулия Келли

привычную ледяную манеру обращения. Несомненно Леди Киннер женщиной была выдающейся. Она несла себя так, словно грациозность и хорошие манеры были для ее существа настолько же фундаментальны, как кровь и кости. Свои серебристо-седые волосы она носила круто завитыми и тщательно уложенными в прическу-облако. А ее платье — лиловое, с заниженной линией талии — было покрыто черной сетчатой накладкой.

Она была очень миниатюрна, маленького роста, ее глаза светились незаурядным интеллектом. Она мне сразу понравилась.

— Мисс Смит, когда миссис Мелькорт рассказала мне, что вы — та женщина, которую мистер Мелькорт избрал для того, чтобы преобразить сады Хайбери Хаус, я была рада и восхищена. Моя дорогая подруга миссис Бартоломью не переставая воспевала дифирамбы вам, вы сотворили просто какую-то магию в ее поместье Авенлан, — сказала леди Киннер.

Я скромно сдержанно улыбнулась:

— Благодарю вас, леди Киннер. Я признательно ценю акколады миссис Бартоломью, особо касаемо ситуации с Авенланом, — я бросила взгляд на миссис Мелькорт, — Этот дом выстроен высоко на скалах Дувра, и морской ветер продувает сад насквозь. В таком окружении многие растения вообще не выживут, так что было жизненно необходимым провести тщательнейшую селекцию каждого сорта.

Также поперек всего имения мы построили ветрозащитные стены и разбили аллеи деревьев, но при этом ни одна стена и ни одна аллея не перекрывает виды из дома на море.

Сама работа была не страшна — страх вызывал требовательный характер самой миссис Бартоломью. Эта упрямая женщина, не боясь высказывавшая собственное мнение, знала про деревья-эндемики Британских островов столько же, сколько и я. В ходе этого проекта мы яростно спорили по разным моментам, и к его концу мы обе были блистательными специалистками по флоре Островов, ведь каждая стремилась доказать, что другая ошибается.

Словно прочитав мои мысли, леди Киннер сказала:

— Уверена, что миссис Бартоломью оказалась энергичной клиенткой.

— Можно сказать и так, — ответила я.

— Лаура всегда была такая, с тех самых пор, как мы обе были девочками, — сказала меди Киннер, в этих словах была любовь, — вы уступали?

— Когда я была права, я не уступала. Наша самая напряженная битва была за один ряд живой изгороди из лаванды обыкновенной. Я сказала, что в саду на побережье в них нету никакого смысла, но она настаивала, поэтому мы высадили этот ряд, чтобы посмотреть, выживет ли лаванда, — она погибла пять недель спустя.

— Что сделала она? — спросила леди Киннер.

— Спросила, счастлива ли я, доказав свою точку зрения. — Я сказала, что да, тогда она подняла руки вверх и сказала: — Проблема в том, мисс Смит, что вы и я слишком похожи, а это означает, что я не могу не полюбить вас.

В течение всего этого обмена репликами миссис Мелькорт глядела на нас, склонив голову на один бок, словно бы взвешивая, насколько далеко вверх по социальной лестнице заведет меня эта непринужденная беседа с меди Киннер.

Затем Леди Мелькорт встряла в наш разговор:

— Леди Киннер, такая досада, что Ваша племянница не смогла приехать. Присутствие такой «английской розы» на нашем маленьком танцевальном вечере было бы истинным восторгом.

— Терезу очень опечалило то, что она пропустит это событие, но еще три недели она пробудет в Бостоне и вернуться оттуда покамест не может — она водится со своей тетушкой по материнской линии, — рассказала мне леди Киннер.

— Мэттью будет по ней скучать. Прошлой осенью, когда они познакомились, знаю, что ему чрезвычайно понравилось находиться в ее обществе, — сказала Миссис Мелькорт.

Что про это думала леди Киннер, я так никогда и не узнала, поскольку миссис Мелькорт получила от прислуги сигнал о том, что ужин готовы подавать, и поэтому, опершись на руку джентльмена, чей статус был выше всех из присутствовавших гостей, — это был муж леди Киннер, сэр Терренс Киннер, — прошествовала прочь, туда, где сервировали званый ужин.

Повсюду вокруг меня джентльмены вставали в пару с теми леди, которых им следовало сопровождать на ужин, об этом, без сомнения, их заранее отдельно проинформировала миссис Мелькорт. Я стояла там, разглаживая юбки моего платья и чувствуя себя гораздо более, чем немного потерянной, когда около меня возник Мэттью.

— Мисс Смит, честь провести вас в залу, полагаю, имею я, — сказал он, подставляя свою руку таким образом, чтобы я могла взять его под локоть.

Я закусила губу и просунула свою ладонь в сгиб его руки:

— Это очень любезно с вашей стороны, мистер Годдард, благодарю вас.

Пока мы шли к гостиной, я осмелилась сказать:

— Я могла бы предположить, что как брат нашей хозяйки вы могли бы быть поставлены в пару с какой-нибудь более достойной женщиной. Возможно, с племянницей леди Киннер?

Он фыркнул и рассмеялся:

— Уже второй год пошел, как Хелен проталкивает кандидатуру мисс Терезы Орлеон; эта женщина на 15 лет младше меня и заинтересована мною столь же мало, сколь и я ею.

— Она не выгодная партия?

— Его ладонь укрыла мою ладонь, как раз в тот момент, когда мы входили в двери и были на виду у всех гостей:

— Она великолепная партия, но у меня решительно не имеется амбиций, подобных тем, что есть у моей сестры.

— Вы, верно, уже подумывали о женитьбе. Этого следует ожидать от вас, — сказала я.

Он скосил взгляд в мою сторону:

— Несомненно, это вы уже подумывали о замужестве. Это было бы ожидаемо от вас.

Мой рот оставался крепко, решительно закрытым.

Мэттью сжал мою руку:

— Я рад, что на сегодняшнем вечере мисс Орлеон не присутствует. К этому званому ужину я предпочел бы сопроводить вас.

Все то время, пока он вел вокруг стола к свободному стулу и выдвигал его, я поворачивала мысленно эти его слова то так, то эдак. Когда я увидела, что он взялся за спинку резного дерева стула возле меня, я подняла взгляд, чтобы поблагодарить его за внимание.