Здравствуй, Таити! - Войцех Дворчик

Приход европейцев на Таити привел к катастрофическим последствиям. Первыми, как это обычно было в Океании, на остров явились христианские миссионеры — авангард колониализма. Спустя 30 лет после начала миссионерской деятельности на Таити там побывал наш замечательный мореплаватель О. Е. Коцебу. Его впечатления необычайно интересны. Следует иметь в виду, что это свидетельство человека, принадлежавшего к богатой и знатной дворянской семье, ревностного христианина и монархиста.

«После многих бесплодных попыток, которые предпринимались начиная с 1797 г., — отмечает Коцебу в своих записках, — английским миссионерам удалось наконец распространить среди таитян то, что они называют христианством, и даже обратить в свою веру самого короля Тайо, спокойно и мирно управляющего обоими полуостровами… Новая религия была введена силой… Марае, как и все то, что могло напоминать о дотоле почитавшихся божествах, было внезапно разрушено по приказу короля. Были убиты все те, кто не хотел сразу переходить в новую веру… Полились потоки крови, целые племена были истреблены…»[46]. Миссионеры убедили таитян принять конституцию, которую Коцебу справедливо определяет как рассчитанную на то, чтобы «сделать еще более тесными оковы, наложенные миссионерами на этот добродушный народ», и помочь нм «полностью сохранить свою власть над островитянами»[47].

В результате проводимой миссионерами политики большинство населения Таити было истреблено. Если к приходу европейцев (по их же свидетельству) на острове жило 130 тысяч человек, то в 20-х годах XIX в. — лишь 8 тысяч. «Нет никаких сведений о том, — пишет Коцебу, — что на Таити свирепствовала оспа или чума. Значит, главной причиной убыли населения явилось кровавое насаждение миссионерской религии, которое сыграло здесь роль самой опустошительной эпидемии»[48].

Оставшиеся в живых таитяне производили впечатление подавленных, апатичных людей, лишенных энергии и жизненных сил. «Морские суда, — пишет далее Коцебу, — возбуждавшие удивление у европейцев, исчезли… Сырье, которое дают овцы и прекрасно растущий здесь хлопчатник, не используется, ибо на Таити не вращается ни одна прялка и ни один ткацкий станок не вырабатывает материю для одежды… Ввиду строгого запрета миссионеров на Таити давно уже не слышно флейты, призывавшей к радости и веселью… Для народа, которому сама природа, казалось, предуготовила беззаботное наслаждение жизнью, всякое удовольствие стало строго наказуемым грехом»[49].

За миссионерским авангардом не замедлили появиться и сами колонизаторы. К началу 40-х годов XIX в. обострилась англо-французская борьба за захват тихоокеанских островов. Захват Англией в 1840 г. Новой Зеландии подтолкнул Францию к прямым колониальным захватам в Океании. Выбор Франции прежде всего пал на Маркизские острова. Это объяснялось тем, что французские мореплаватели, побывавшие на островах, высоко оценили их географическое положение, особенно удобство бухт. К тому же эти острова оставались «ничьей землей», ни одна из европейских держав, а также США не имели в то время существенных интересов в этом районе, а следовательно, захват их мог быть осуществлен без особых препятствий.

В октябре 1841 г. французский морской министр послал капитану А. Дюпети-Туару приказ своего правительства идти к Маркизским островам и объявить по соглашению или силой, как подскажут обстоятельства, суверенитет Франции над этими островами.

В начале 1842 г. Дюпети-Туар покинул Вальпараисо и в апреле прибыл на Маркизские острова. Переезжая с одного острова на другой, он в течение мая — июня объявил французский суверенитет над всем архипелагом. В августе 1842 г. эскадра покинула Маркизские острова, держа курс на Таити.

Французский консул на Таити Муренхут начал усиленно готовить почву для захвата Францией и этого острова. В 1841 г. он воспользовался временным отсутствием на нем королевы Помаре IV и уговорил четырех таитянских вождей подписать обращение к французскому правительству с просьбой об установлении протектората. Это насторожило английского консула на Таити. Он даже выехал в Лондон. Но правительство Англии продолжало занимать осторожную позицию. В ответ на тревожное сообщение тогдашний английский министр иностранных дел заявил: «Мы посмотрим, что можно сделать»[50].

30 августа французские корабли под командованием Дюпети-Туара приблизились к Таити. После совещаний с Муренхутом и местными французскими купцами Дюпетн-Туар 8 сентября предъявил королеве Таити ультиматум, требующий уплаты в течение 48 часов 10 тысяч пиастров. Иначе он угрожал немедленно оккупировать остров.

Всю ночь в помещении французского консульства шло совещание четырех местных вождей. Нетрудно было предвидеть, что окончательное решение будет в пользу французов. Действительно, утром по совету вождей королева Помаре IV обратилась с просьбой об установлении над страной французского протектората.

Дюпети-Туар немедленно «согласился» на эту просьбу. Над островом тут же взвился флаг протектората и прогремел одиннадцатизалповый салют. Дюпети-Туар назначил временный совет при королеве, куда вошли Муренхут и два офицера экипажа, один из которых был одновременно назначен военным губернатором острова, а другой — комендантом порта. Считая положение французов на острове достаточно прочным, Дюпети-Туар покинул Таити.

20 марта 1843 г. французский официоз «Монитор» сообщил, что король Луи Филипп одобрил установление протектората.

Действия французов на Таити не вызвали беспокойства у США. Более того, американский консул на Таити, находившийся в плохих отношениях с местным правительством, способствовал быстрому признанию США установленного над островом французского протектората.

Отношение же Англии к этому событию было совсем иным. Англичане давно и прочно обосновались на Таити, и действия французского адмирала вызвали их резкий протест. Командиры английских военных кораблей Т. Томпсон и Т. Николас отказались признать французский протекторат и объявили, что все британские подданные на острове могут считать себя свободными от какого-либо подчинения французским властям. Вернувшийся на Таити английский консул начал возбуждать антифранцузские настроения на острове. Одновременно руководство Лондонского миссионерского общества наседало на британское правительство, требуя активного вмешательства.

Английский министр иностранных дел заявил протест французскому послу в Лондоне и поручил британскому послу в Париже довести до сведения министра иностранных дел Франсуа-Пьера Гизо, что английское правительство крайне недовольно действиями французов на Таити. В ответе Гизо ссылался на то, что Франция установила свой протекторат над островом по просьбе таитянской королевы.