Здравствуй, Таити! - Войцех Дворчик

Нас окружает сказочная зеленая тишь. Яркий утренний свет позволяет видеть подводные коралловые сады, которые разрослись в чистой глубине до самого обрыва в бездну. Вода настолько прозрачна, что взгляд проникает на двадцать метров.

Передо мной картина, не написанная ни одним художником; гигантский коралловый аквариум. Из глубин поднимаются коралловые башни. Гроты, коридоры, ходы рассекают их вдоль и поперек и как бы уходят в бесконечную даль. Сотни колоний коралла: чаши, кусты, бугорки, до удивления напоминающие человеческий мозг. Все эти гигантские постройки возведены без участия человека. Как тут не изумляться?! Архипелаг Туамоту создан трудами биллионов крошечных полипов, погибших миллионы лет назад.

Коралл — живое существо, он любит мелководье и не может жить глубже девяноста метров от поверхности. Это крошечное создание лучше всего чувствует себя на глубине от двадцати до сорока метров, любит тепло, около двадцати градусов (самые красивые кораллы, «цветы моря», образуются при температуре около двадцати пяти градусов), твердое дно, соленую, хорошо освещенную воду и открытое, слегка бурливое море. Вечное движение воды приносит кислород, необходимый для его роста. Полипы — ночные животные, лишь ночью они высовывают свои щупальца, чтобы фильтровать воду, выбирая из нее корм. Многие имеют известковый или роговой скелет, который увеличивается от одного до трех сантиметров в год. Они не поднимаются выше линии прилива. На воздухе могут жить от двух до трех часов, продолжительность их жизни около двадцати лет.

Нам попадаются такие участки лагуны, где колонии кораллов уничтожены на корню. Пустота внутри, ни признака жизни. Безошибочное свидетельство того, что у мадрепоровых кораллов есть свои враги. К ним принадлежат рыбы-попугаи, крабы, черви, морские звезды. Особенно опасный враг — игольчатая морская звезда, именуемая терновым венцом. В шестидесятые годы она уничтожила огромные участки коралловых рифов в Тихом океане. Это сравнительно малоподвижное животное — настоящий разбойник с большой дороги. Она пожирает не только полипов, но и моллюсков.

Всматриваюсь в глубину воды, чистой, как хрусталь, пронизанной светом тропического солнца. Внизу известковый лес, ковры, скульптуры из коралла. Белые, желтые, коричневые мадрепоровые кораллы, похожие на переплетенные ветви, на кочаны капусты или огромные грибы. Там виднеются алебастровые веточки, покрытые застывшими цветами, там коралловые вазы из маленьких чешуек, кораллы древовидные, губчатые, «оленьи рога» — целые колонии кораллов. Однако я не вижу здесь восьмилучевых морских перьев и прекрасных, раскинувшихся, подобно огромным листьям, кораллов-горгонарий, которых называют веерами Венеры. Несмотря на то что рифы Полинезии не стоят на первом месте по богатству кораллов, их число, разнообразие и пышность форм ошеломляет. Можно сказать, они прекрасны до боли. Жаль, что не могу запечатлеть кусочек этого мира в цвете. До чего же серо, однообразно и скудно наше Балтийское море по сравнению с растительным богатством лагуны.

«Седьмая часть света» обладает какой-то магической прелестью, какой-то особой притягательной силой. Один за другим мы спускаемся под воду. Я ныряю вместе с Сержем. Вода совсем теплая, меня окружает зеленый полумрак. Интересно, есть ли здесь акулы? Нет, в поле зрения не видно.

Я рассматриваю все, чем буквально нашпигован риф. Песчаное дно внезапно резко поднимается — гора среди пустыни. На ней кораллы. То, что я вижу здесь, в двух метрах от поверхности, — это какая-то феерия форм, красок, движения. Рыбы — что-то особенное, их неправдоподобное множество, одни красивее других. Они как бы парят поблизости от коралловых цветов, у подножия которых виднеются входы в их гроты. Венцом творения среди всех этих рыб представляются рыбы-попугаи, сжатые с боков, чтобы легче протискиваться между кораллами. Своими крепкими челюстями отламывают они его кусочки или соскребают полипы с отвесных скал. Рассматриваю стайку рыб-хирургов с голубым телом и прекрасными светящимися фестонами плавников. Некоторые рыбы своей пестротой напоминают бабочек тропических джунглей. Они охотятся и среди водорослей, и в коралловом лесу, проносятся мимо меня или танцуют вокруг ветвей кораллов, прячутся в гротах, чтобы мгновение спустя показаться вновь. Многоцветный карнавал всех видов рыб.

Лагуна Рангироа — сказочный мир, где все меняется, как в калейдоскопе. Замурованная в коралле тридакна раскрывает фиолетовые губы, вентилируя свой ротовой сифон.

Это самый крупный моллюск, обитающий в океанических водах. Экземпляры его раковин иногда достигают полутора метров и весят до двухсот пятидесяти килограммов. Говорят, что этот моллюск очень опасен, так как хватает зазевавшихся ныряльщиков за руку или за ногу. В его раковине образуются «жемчужины» до семи килограммов, но они не имеют никакой ценности. Жители хранят в таких раковинах воду и используют в других хозяйственных целях.

В углублениях коралловой скалы притаились малосимпатичные мурены с взъерошенным спинным плавником и разинутой пастью, вооруженной большими зубами. Мурены неядовиты, но тем не менее очень опасны. Они — хищники, подкарауливают добычу — рыб, каракатиц, кальмаров. Иногда нападают на человека. Если мурена что-нибудь схватит, то уже ни за что не отпустит, пока ей не отрежут голову.

Облепленная песком, неподвижно лежит на дне отталкивающая голотурия, называемая морским огурцом. Раздразненная, она приводит «в боевую готовность» щупальца, которые окружают ротовое отверстие. Голотурии способны выбрасывать наружу внутренности. Некоторые виды голотурий, например трепанги, в Китае и Японии употребляются в пищу и являются объектом промысла.

Среди ветвей коралла распростерлась бледно-пепельная актиния, похожая на огромный диск о множеством щупалец. Дальше, в развилке коралловых ветвей, деловито шевеля иглами, прячется крупный морской еж. Неподалеку огромный полип терпеливо дожидается приближения какой-нибудь твари помельче, чтобы обхватить ее своими щупальцами со всех сторон и задушить в смертельном объятии.

В голубой глубине лагуны промелькнула тень акулы. Брюшные плавники, как широкие лезвия косы, неподвижные холодные глаза, каждое движение исполнено скрытой силы. Хищница спешит к раненой рыбе. Любое слабое или раненое существо должно схватить и пожрать — таков закон подводных джунглей.

Начинаю организованное отступление. На глубине трех метров расстаюсь с Сержем, поднимаюсь на поверхность, а затем залезаю в лодку. У меня с собой нет никакого оружия, да и пловец я не первоклассный. Акулы отлично чувствуют, когда человек их боится. Кстати, здешние воды, особенно проливы, буквально кишат ими. Серж утверждает, что нигде в мире он не видел таких скоплений акул, как среди атоллов Туамоту.