Драконовы земли - Kuras

Как же хорошо, что теперь они все вместе. Драконята обеспокоено посмотрели на неё.

— Что-то случилось, мама? — прищурив свои желтоватые глаза, спросил Сардолас. — Хочешь передохнуть?

— Нет, всё в хорошо, — проурчала самка, разжимая хват крыла.

— Идём, — высвободился Бэйлфар и забавно пробежал чуть вперёд, — а то не догоним папу.

— Конечно, — кивнула Азайлас, выпрямляя шею, — не будем отставать.

И они продолжили следовать за Трефалкиром по поляне, на другой стороне которой виднелись стволы деревьев, их раскинувшиеся кроны. Земляной дракон, казалось стремился к ним. Он шёл не оборачиваясь. Драконица шла за ним, из безопасности выдерживая некое расстояние. Сардолас и Фангрэнэ неотступно двигались рядом. Лишь Бэйлфар то вырывался вперёд, останавливался, чтобы обернуться на братьев, мать, и снова убегал поближе к отцу. Таким конвоем они впятером ступили под приветливую тень леса. Та хитрым плетением накрывала траву, то там и тут пропуская пятна солнечных лучей. Тишину нарушал лишь ветер, казалось, он вздыхал в ветвях. Покой и уединение, доступные любому гостю Скрытой Долины. Это отличалось от сна морозной спячки. Здесь хотелось лечь, расслабить мускулистое тело, одетое в панцирную кожу. Волшебное место не забирало силы, а наоборот. Медленно подпитывало, щедро делилось своей необъяснимой энергией. С каждым глотком воздуха становилось всё лучше и лучше. Наконец Трефалкир остановился как вкопанный. Взрослый дракон заторможено поводил из стороны в сторону мордой, сминая мембранные гребни возле затылка. Затем он гулко зафырчал.

Звук доносился низкими раскатами и отдавался в его же тело. Мышцы на тёмно-зелёной шее перекатывались, гребни трещали, из раздутых ноздрей вырывалось сопение, а пасть ощерилась и были видны клацающие неровные зубы. Не говоря ни слова, он начал лапами уминать землю, выбирая самое удобное место для сна.

— Вот, пришли, — тихо сказала Азайлас, сворачивая крылья на спине.

Из предосторожности она бегло осмотрела чащу, признаков чьего-либо присутствия не нашла. Детёныши уже тем временем подошли к отцу, тревожно обнюхивая его и осторожно трогая лапками. Они никогда не видели его в таком мрачном и замкнутом состоянии. Трефалкир, совсем не обращая на них внимания, ложился на густую траву, бережно вытягивая спину, хвост, шею. Издалека его фигуру можно было принять за груду камней, ну очень поросших мхом. Лёжа на земле, он вроде начал успокаиваться.

— Папа, ну чего ты? Ты устал? — всё спрашивал алый Бэйлфар, не получая никаких ответов.

— Всё в порядке? — Фангрэнэ встревоженно заглядывал в ставшие тускло-рыжими глаза отца.

Тот всё молчал, бока медленно и глубоко вздымались. Дракон явно засыпал, только сыновья принимали это за что-то волнительное, возможно потому, что он не говорил с ними.

— Тщ-щ, — отвлекла троих драконышей Азайлас, садясь в корнях дерева неподалёку, — дайте ему отдохнуть.

— Но он выглядит больным, — настаивал на своём Бэйлфар.

— Нет, — улыбнулась самка, — смотрите, он уже засыпает. Только и всего.

Улыбка вышла больше похожей на оскал, но сыновьям она пришлась по душе. Они недоверчиво вгляделись в отца. Сначала закрылась мигательная перепонка, затем опустились и веки, отсекая взгляд дракона от этого мира. Трефалкир провалился в сон. Детёныши обернулись на ледяную драконицу. Неуместное сине-белое пятно на фоне зелёного цвета. Она тоже устала и не отказалась бы от короткой дрёмы, но она не могла отказать себе в общении со своими детьми, которых она наконец увидела, с которыми она была рядом. Волнение ещё не улеглось, всё происходящее отдавало оттенком нереальности. Азайлас легла животом на землю, перенося вес на передние лапы, удерживая длинную шею и голову на высоте, чтобы ей открывался более широкий угол обзора. На такое бдение ей ещё хватало сил. Драконыши вряд ли захотят спать в ближайшее время, значит, она может провести его с ними, а там может сон ей и не потребуется. Всё же она устала меньше своего возлюбленного — последствия спячки понемногу сходили на нет. Её организм постепенно восстанавливался, в то время как земляной дракон только тратил свои силы.

Самка справедливо рассудила, что сыновьям лучше не лезть к Трефалкиру. Предосторожность никогда не лишняя. Чёрная магия, которой драконы предпочитают сторониться, столь опасна, сколь и могущественна. И не малое количество заслуг такого сильного мага, каким был её возлюбленный, в окончательной победе драконов над зазнавшимися людьми. Они били не только хитрыми ловушками, калёным железом и тяжёлыми арбалетными болтами, но и искусным чародейством. Обычно для дракона магия это как увлечение. Редко кто углублялся в эти знания, считая что мир существует в гармонии, а такое вмешательство нарушает баланс. Люди же этих границ не ведали, превратив волшебство в инструмент, в какую-то изощрённую науку. И ради чего? Процветания своего вида или каких-то иных истин? Возможно. Трое сыновей подошли поближе к матери, неуклюже сели и задрали головы, всматриваясь в очертания её морды. Она с любовью посмотрела на них. Такие маленькие чада. Трефалкир хорошо о них заботился, пока её не было. Детёныши росли крепкими, смышлёными, наблюдательными. Драконица видала драконят и младше них. Видела и тех, которым не повезло на войне. Малышей люди пытались по возможности захватить живыми. Некоторые драконы постарше полагали, что люди хотели их выдрессировать или что-то в это роде. Но чаще всего человеческие маги и охотники просто калечили детёнышей неправильным уходом, грубым отношением, магическим вмешательством в сознание. По итогу взрослые драконы находили лишь скорбные останки, поднимающие кипящую ярость в их крови. Что ослепляло некоторых, сметая все границы рассудка, заставляя желать лишь уничтожения врагов. Люди достаточно умело этим пользовались. Азайлас отогнала эти воспоминания, они делали ей больно в душе. Она радовалась, что её детей минует эта участь. У них есть время вырасти и стать опасными хищниками, которым ни один враг будем нипочём. А пока они ещё оставались детьми, которым много предстоит узнать и многому научиться.

— Почему ты не могла найти нас сама? — Фангрэнэ изучающе смотрел на неё оранжевыми, почти как у отца, глазами.

— Это было похоже на то, как будто бы меня заперли в кошмаре. Как бы я не старалась, выбраться не получалось, — драконица прикидывала про себя, как она может им всё рассказать сейчас, — если бы не Трефалкир, я бы умерла в снегах.

— Папа рассказывал, что ты где-то на севере, в снежных горах, и что мы слишком малы для путешествия туда, — то ли отметил, то ли подтвердил эти сведения Сардолас. — Но ты родилась там. Неужели ты не знаешь родные места?

В голосе сквозило лёгкое недоверие, впрочем разбавленное желанием понять что к чему. Азайлас медленно кивнула, размышляя про себя. Ей явно не стоит вдаваться в подробности безумства, коему подвержены все ледяные.

Однако самка