Дебютантки - Джун Зингер

Сара посмотрела на Мэгги, у нее в глазах засверкали слезы. Она крепко обняла Мэгги, а Мэгги поцеловала ее в ответ:

— Видишь, Сара. Твоя тетя-католичка дала тебе урок, как быть хорошей еврейкой!

Какая же она трусиха, ругала себя Мэгги. Она пыталась помочь Крисси, давала советы Саре. Но уже почти наступил конец августа, а она все еще не поговорила с Мейв. Больше нельзя тянуть.

Сара и Крисси в засученных брюках «дангери» и в большого размера мужских рубашках уехали, чтобы покататься верхом в Хаммерсмит-фарм. Мэгги осталась с Мейв.

— Давай пойдем на пляж.

Мейв согласилась. Она была обеспокоена. Это было совсем не похоже на тетю Мэгги — попросить, чтобы она осталась дома, пока ее подружки будут развлекаться. Она сразу же подумала, что что-то случилось с отцом и тетя Мэгги хочет поговорить о нем. Может, он заболел? Или вернулся в Америку? Она так хотела его увидеть, но и боялась этого.

— Твой отец атеист, — начала тетя Мэгги, — и он не водил тебя в церковь. Я тоже не особенно старалась это делать… Я считала, что настанет время, когда ты сама этого захочешь… Но у нас не осталось времени. Прости меня, но Церковь поможет тебе, когда тебе будет трудно…

— Тетя Мэгги, почему вы так говорите? Что случилось? Это отец? Он болен?

— То, что я тебе скажу, каким-то образом коснется и твоего отца. Мейв, мне нужно, чтобы ты была сильной. Мне уже недолго осталось жить… Но я буду присутствовать с тобой всегда, моя душа будет с тобой…

Мейв упала на колени, ее рыжие волосы развевались на соленом морском ветру.

— Что ты говоришь, тетушка Мэгги? Нет, я ничего не хочу слышать! — Она закрыла уши руками.

Мэгги тоже опустилась на колени, обняла свою племянницу и крепко прижала к груди.

— Мейв, дорогая моя, сделай мне милость и со смирением прими то, что посылает нам Бог…

— Я не могу! Я не могу! Ты мне так нужна! Скажи мне, что ты не умрешь!

— Я не могу тебе обещать это! — Она покрыла поцелуями лицо Мейв. Они раскачивались в объятиях на песке, и солнце ярко светило на них, но с моря дул холодный ветер.

Когда Мейв несколько успокоилась и громкие рыдания сменились тихими всхлипываниями, Мэгги рассказала ей о своем завещании.

— Что касается денег, там все ясно, дорогая. Поль и Джеймс и их сыновья позаботятся о деньгах, ты можешь на них положиться. Ты станешь главным опекуном институтов, которые основали твоя прабабушка и я. Но и в этом деле у тебя будут люди, на которых ты сможешь положиться, пока не настанет время, когда ты лично примешь на себя некоторые обязанности. Я больше всего беспокоюсь о твоей бабушке…

— И об отце?

— Да, и о твоем отце. Я прошу тебя сделать для меня две вещи. Первое — заботиться о твоей бабушке, чтобы у нее было все, что ей нужно. Твоя бабушка счастлива в мире, который она создала для себя. Ей не так долго осталось жить. Я хочу, чтобы она была довольна жизнью. Для этого ей нужен дом, он у нее есть, и кто-то, кто ухаживал бы и присматривал за нею. У нее есть Энни. Будем надеяться, что Энни будет с нею до тех пор, пока бабушка в ней нуждается… Если нет, ты должна постараться заменить ее кем-нибудь, кому можно доверять.

— Я сделаю это, тетя Мэгги, обещаю.

— Но есть еще кое-что, что ей нужно, чтобы она была счастлива в ее мире грез…

— Что?

— Морфий, Мейв, морфий!

Мейв не сразу осознала, что значит это слово. Ее бабушка наркоманка? Рабыня наркотиков? Так они, кажется, называются в комиксах? Все, что она знала о людях, принимающих наркотики, это то, что это странные типы с жуткими лицами и длинными хищными когтями. Но ее бабушка совсем на них не похожа. Она была хрупкой старенькой леди в бальном платье из русских романов.

Мэгги видела, как менялись чувства на лице Мейв.

— Только морфий делает твою бабушку счастливой в мире фантазий. Тебе не стоит расстраиваться из-за этого. Если бы морфий не навевал твоей бабушке прекрасных снов, она провела бы остаток своей жизни в психиатрических больницах, мучаясь, и была бы очень несчастной… Она больная женщина, Мейв, и морфий для нее всего лишь лекарство.

— Но что мне делать? И где я достану…

— Доктор Геннон снабжает ее лекарством. Он помогает нам уже много, много лет. А Энни дает его твоей бабушке. Поэтому, если она уйдет, тебе нужно найти кого-нибудь, кому ты сможешь доверять. И если что-то случится, если не станет доктора Геннона, ты должна будешь найти кого-нибудь и на его место. Ты поняла?

— Доктор Геннон? Тот самый доктор Геннон, который принимал моего ребенка?

— Да.

— Он хранит все наши секреты, да?

— Да.

— Он был влюблен в тебя, тетя Мэгги?

— Мы — хорошие друзья, а прочее… Это было так давно!

— Но почему же ты… Почему вы не поженились?

— Мне кажется, что если бы я его очень сильно любила, то, наверно, вышла бы за него замуж. Но мне нужно было о многом заботиться.

Мейв опять горько заплакала.

— Ты всем пожертвовала ради меня, ради бабушки, ради отца!

— Я ничем не жертвовала. Ты была самым прекрасным в моей жизни, Мейв О'Коннор! Поэтому ты должна быть очень сильной и стойкой и продолжать мое дело.

— С отцом или без отца?

Они подошли к самому главному, и Мэгги не пыталась отступать.

— Без него, Мейв, обязательно без него. Прости меня, моя дорогая, но — ради себя самой — ты не должна его видеть. Я думаю, что он попытается вернуть тебя, заставить жить с ним. Ты ни в коем случае не должна соглашаться на это. То, что было между тобой и им, — это плохо, дурно, ужасный грех! Ты была маленькой девочкой, но мне кажется, что интуитивно ты понимала это. Разве я не права? Поэтому ты ушла от него и пришла ко мне, когда тебе понадобилась помощь. — Мэгги намеренно не упоминала о ребенке. Об этом лучше не говорить. — Я понимаю, что ты все еще его любишь…

— Да, тетя Мэгги, я его очень люблю! Я мечтаю о нем все время. Я хочу, чтобы он пришел ко мне, обнял меня. Я хочу, чтобы он снова любил меня…

Мэгги не знала, что именно имела в виду Мейв, и предпочла не уточнять.

— Твой отец во многих аспектах великий человек. Люди называют его гением, Мейв, наверно, это так! Поэтому мы не будем судить его по обычным стандартам. Гений выделяет его среди обычных людей, а это отличие, в свою очередь, делает его прекрасным писателем. Нет, мы не можем его судить! Он особое создание и должен жить в своем окружении. Как мама, он живет в мире, который нам не дано познать, в мире странных видений. Отсюда его странные и прекрасные слова, идеи и мысли. Но гений создает и разрушает одновременно. В конце концов, он разрушит себя самого. Мы ничего не можем сделать, чтобы спасти его от его же гения! Но твоя обязанность, Мейв, перед Богом и людьми, и перед памятью обо мне, сделать так, чтобы тебя не затянуло в пропасть. Мне кажется, что он не отличает хорошее от плохого, добро от зла. Он сделает тебя несчастной, Мейв, даже не осознавая этого! Он так полон злобы ко всем нам — к тебе, ко мне, к маме. Злоба существует в его произведениях, в его отношении к жизни. Мы должны отстраниться от его злобы и не становиться у него на пути… — Если она не испугала Мейв, тогда она ничего не добилась. — Я понимаю, что это станет самой трудной ступенькой в твоей жизни, но тебе придется перешагнуть ее. Ты должна держаться от него подальше. Обещай мне это, Мейв!