Фанфик Чудовище - Ushba

Так что, спасибо папе, птаха назвали «плебейским», по мнению Петунии Дурль, имечком: видимо, любящий родитель надеялся таким образом передать весь гигантский запас удачливости предка. Что тут скажешь? Передал, заодно со склонностью к авантюрам и риску. А иначе как объяснить тот факт, что, стоило только мне с домовиком покинуть Ирландию, как Воробей, léach is léir air, полез в одиночку легиллиментить Реддла?! (п/а: черт бы его побрал!) Dia ár sábháil! (п/а: ирл. Господь всемогущий!) Умник, блин, папин сын! Чудненько!

Разумеется, сообразить, какой будет моя реакция на его самодеятельность, у мелкого мозгов хватило. Так что узнала я обо всем случайно и только недели две спустя. Когда, вернувшись раньше запланированного и увидев на выходе из пещеры утирающего кровавую юшку шкета, я поняла, чем он занимался в мое отсутствие, с Гарри мы разругались вдрызг. Орали друг на друга минут пятнадцать, если не больше. Только внезапная слабость помешала мелкому хлопнуть дверью. Вместо этого я уложила чертового самоуверенного придурка в его комнате и усыпила прежде, чем он смог мне помешать. В-общем, денек выдался тот еще. Да и ночь не лучше. Уснуть у меня не получилось, и до рассвета я курила на улице. Судя по бледной роже Воробышка, то утро для него тоже не было добрым. Завтрак прошел в мрачном молчании, даже Добби тревожно смотрел то на меня, то на Гарри, не решаясь заговорить. Живоглот вообще на глаза до вечера не показывался. Меняла капельницу и дыхательный мешок я сама. Когда же я вернулась, мелкий не выдержал:

— Пат, я…

— Угу, сейчас ты скажешь, что сожалеешь, и вообще больше не будешь. Знаешь, мелкий…

Гарри нахмурился и решительно сжал губы.

— Вообще-то буду! — запальчиво прервал он меня.

— О как! — начала заводиться уже я.

— Да, буду! Что бы ты не говорила, я понимаю, что это риск. Ты тоже рискуешь, каждый день наведываясь в Лютный!

Что да, то да. После двадцать пятого июня авроры устроили такой шмон, что две трети Лютного закрылось и открываться пока не собирается. Фицсиммонса едва не заловили, он еле успел смотаться за пределы Британии. Ясме аптеку закрыла и зелья готовила дома и только старым проверенным клиентам. А уж осведомителей в еще работающих заведениях стало больше в разы. Но выхода у меня не было: ни у меня, ни у мелкого не хватало знаний, чтобы самостоятельно найти способ совмещения того, что вводилось в организм Реддла, и комплекса неселективных необратимых ингибиторов моноаминоксидазы, который должен был облегчить проникновение в воспоминания Лорда. Это стоило денег, которых у меня было весьма ограниченное количество.

— На сколько нам хватит денег от дома в Хинчли? — продолжил шкет. — Месяц? Два? Три? А потом что? Обливиэйт, который на менталиста его уровня не подействует?! Как еще нам быстро узнать, как этого Фестера долбанного прикончить?

Да, Воробей был прав. Неделю назад коттедж в Луговом тупике, предварительно лишенный всей своей невеликой магической начинки, был продан. Я получила за него меньше, чем рассчитывала. И это был мой последний резерв, который должен был пойти на оплату зелий мадам Планкетт. Дальше — только грабить банки или наркоту варить.

— Воробушек, родной, ты хоть понимаешь, что это верное самоубийство? Что права на ошибку у тебя нет? Тебе всего пятнадцать, ему — на полвека больше. Он считался сильнейшим менталистом, слышишь?! И ты полез к нему, не предупредив никого! Мы же договаривались, что не будем пока этого делать, — а, бесполезно, хоть кол на голове теши! — Хоть бы домовика позвал!

— То есть сидеть ровно и ждать неизвестно чего! Чудненько!

Нахватался на мою голову!

— В пещеру к Реддлу сам ты больше не пойдешь, — а что еще мне оставалось? Раз уж он полез… — Или я, или Добби должны быть рядом, тебе ясно? — я подождала, пока Гарри нехотя кивнет. — Чудненько! А теперь хвались, что там выяснил.

Хвалиться было практически нечем. Хотя, это как посмотреть. Даже в таком, полукоматозном состоянии разум Реддла закрывали железобетонные щиты. Однако шкет все же нашел какую-то лазейку и кропотливо ломал защиту. И стоило это ему лопнувших сосудов в склерах и носу и воспалившегося шрама. А еще головных болей, которых почти ничем не унять. Помнится, в тот миг, когда Воробей впервые в моем присутствии встал рядом с кроватью Лорда и дотронулся до его висков, я прокляла свою беспомощность. Но что я тогда о беспомощности вообще знала?

А расчет Ясмина все же сделала, практически в долг, к концу месяца. Как оказалось, совместить я хотела несовместимое в принципе. К тому времени последние преграды к воспоминаниям Лорда были преодолены. Мы еще посчитали это своеобразным подарком Гарри Поттеру от Тома Реддла на пятнадцатилетие. Подарок, как же!

Сам день рождения прошел спокойно. Мы не стали никуда ходить: на это у мелкого не было ни сил, ни желания. Он даже свой любимый фруктовый лед ел как-то через силу. Зато пирог с черникой, собранной где-то в окрестных холмах домовиком, пошел на ура. Шкет вообще после посещений пещеры ел эту чернику только так, как заговоренный, горстями. Впрочем, она того стоила. Уж на что я не сильно жаловала эту ягоду в Англии, но и у меня губы и язык были перманентно лиловыми.

69. Секрет бессмертия дядюшки Фестера

Впервые слово «хоркрукс» в нашем доме прозвучало первого августа. Да, именно так  Темный  Лорд  попытался  обеспечить  себе  бессмертие.  Я,  честно  говоря,  не  сразу  и  поверила  в  такое:  что  это  за  дрянь,  я  знала.  Что  самое  забавное,  об  этом  была  в  курсе  и  Тварь,  и  то,  что  к  этому  явлению  ее  отношение  было  крайне  отрицательным,  уже  говорило  о  многом.  Бессмертие — бессмертием, но такой способ его заполучить был абсолютно неприемлем. Образно говоря, на кой хрен тебе вечность, если проведешь ее в маразме и паранойе?

Недаром не самые светлые Блэки считали, что создание хоркрукса — признак глупости и слабости духа. Что обретение бессмертия таким образом не стоит той цены, которую за него придется заплатить. Что отважившегося на раскалывание души во имя спасения его семьи следовало умертвить вместе хоркруксом при помощи Адского пламени. Бойлы придерживались схожей точки зрения. Один  из  представителей  этого  семейства некогда  сотворил  себе  подобную  цацку.  Когда  родня  хватилась,  уже  было  поздно, и  эту  мерзость  в  человеческом  обличии  оставалось  только  уничтожить.  Но  сначала  его  попытались вылечить – и  так  был  выведен  тот  милый  ритуальчик,  благодаря  которому  я  и  оказалась  в  чужом  теле.  Закончилось все печально: обряд помогал, но ненадолго, и его приходилось повторять, с каждым разом все чаще и чаще, а  от некогда  многочисленного  клана  меньше чем за полвека не  осталось  почти  никого. Двести лет спустя из Бойлов были живы и могли худо-бедно колдовать только Далвах и его сын. Темная магия и человеческие жертвоприношения никогда не проходят без последствий. Не заплатил ты — заплатят твои потомки. Если они будут, конечно.

Судя по воспоминаниям, добытым мелким, во всех книгах, что нашел в недрах Запретной секции Хогвартской библиотеки Реддл по этому вопросу, содержались предупреждения об опасности и нежелательности создания хоркрукса. Но в силу юношеского максимализма и магловского воспитания тогда еще совсем юный Том не обратил на них должного внимания, посчитав несколько многословные и слегка путанные объяснения средневековыми предрассудками и заблуждениями. А когда он осознал, что нифига это были не предрассудки, было уже поздно.

Вся это байда с хоркруксами и бессмертием началась в августе сорокового, когда Том Реддл едва не погиб во время бомбежки. Его, конечно, откопали, он, в отличие от пары других ребятишек, остался жив. Однако три часа в абсолютной темноте рядом с медленно умирающими, стонущими от боли людьми даром для психики подростка не прошли. Ситуацию усугубил кусок кирпича, на пару минут вырубивший Тома: после удара его палочка выпала, и он, не самый плюгавенький маг на своем факультете, не смог ничего сделать, чтобы освободиться из каменного плена. А дабы отыскать палочку, юноше пришлось на ощупь обшарить все доступное ему пространство. По закону подлости, она нашлась под одним из трупов, вся в крови. Вряд ли кого-либо в приюте интересовало, что чувствовал после всего тринадцатилетний мальчишка. Не интересовало никого это и в Хогвартсе. Преподавателям плевать было на нищего сироту: по завершении учебного года Томми Реддла отправили обратно к маглам, в голодный и полуразрушенный от недавних бомбардировок Лондон. Навстречу самому сильному ужасу парня — ужасу насильственной гибели. И Том стал искать способы, как обезопасить себя от смерти. И, на свою беду, нашел, попутно найдя вход в Тайную комнату и Салазарова питомца. На это ушло два года. Эвакуация приюта из Лондона на интенсивность поисков не повлияла никоим образом. В Европе все еще полыхала война.