Фанфик Чудовище - Ushba

Вроде бы все, но, как оказалось, Воробей так не считал. Вместо того чтобы направиться к выходу, удостоверившись, что Лорд по-прежнему в коме, а все приборы нормально функционируют, подросток достал из кармана толстовки какую-то темную, плотно закупоренную баночку, открыл ее и, периодически макая туда средний и указательный пальцы, стал вырисовывать на полу вокруг кровати с телом Реддла какие-то символы. Разглядеть их мне удалось не сразу: буроватая субстанция была почти не видна на полу, а при нанесении она как бы впитывалась в каменную поверхность. Однако минут десять-пятнадцать спустя знаки стали проявляться на темном, почти черном базальте, как проявляется изображение на недавно сделанном поляроидном снимке. Но вот когда я их разглядела, я малость офигела: Воробей чертил ни что иное как рунный ограждающий круг, и использовал при этом не стандартный старший футарк, а… огам?! (п/а: старший футарк — древнегерманский рунический алфавит, огам — древнеирландское и пиктское геометризованное письмо) Не сказать, чтоб действия шкета пришлись мне по душе, однако высказывать вслух свою малость экспрессивную оценку действий птаха я не спешила: вряд ли это бы остановило Гарри, да и мешать во время подобного занятия, говоря что-то под руку — последнее дело.

— Ты что творишь, зараза мелкая? — поинтересовалась я, когда шкет закончил возиться с рунами и активировал рунескрипт. — Совсем охренел?!

Однако мое возмущение не произвело на Воробья никакого впечатления. Я уже набрала побольше воздуха, чтоб донести до разума этого дурика лохматого, что так делать нельзя, но была остановлена малость самодовольным:

— Если только немножко… Ну, как? — подросток кивнул на вполне себе работоспособный — как это ни удивительно — круг. — Между прочим, это та моя самостоятельная работа по рунам.

Так вот что шкет почти весь год на древних рунах делал! Узнав, что Поттер должен участвовать в Тремудром турнире и тем самым освобожден от экзамена, профессор рун дала ему некое индивидуальное задание, оценка за которое должна была пойти вместо экзаменационной. Сдавал он эту байду за два дня до третьего испытания, и нам было несколько не до оценок, так что:

— Да? И что тебе за нее поставили?

— Превосходно! — а гордости столько, будто ему Нобелевку присудили.

— Нда? Что ж, есть шанс, что круг даже рабочий, — не смогла сдержаться я. В голове потихоньку начинало гудеть от усталости, отголоском боли напомнили о себе ребра и пострадавшие конечности, а кончики пальцев на левой руке охватило какое-то нехорошее онемение.

— Скитер такой же удержал, — обиженно буркнул Воробей. — Причем и в анимагической форме тоже.

Ежики стриженные! Да когда же это закончится?! Нет, преподавателям Хогвартса нужно памятники отлить в полный рост из золота: там таких инициативных несколько сотен… Так, все, прекратить истерику: будем решать проблемы постепенно. Я размеренно вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Чудненько! А этого сколько удержит? — я кивнула на Лорда.

Хренов недоученный мастер рун пожал плечами:

— Ну… — он рассеянно взлохматил волосы на затылке, — где-то от пяти минут до получаса. Не уверен…

— Надо же… А капельницу и мешок как менять будем?

— Нас круг пропустит и туда, и обратно. Я его на Реддла настроил.

Я только медитативно дышала, не желая провоцировать ссору: это было последним, что нам было нужно тем утром. Вот выспимся, придем в себя — и мелкого ждет серьезный разговор. Уже не маленький, пора начать и головой думать.

— Ты закончил? — я повернулась к выходу.

— Почти, — в тон ответил мне Воробей. — Вот разберемся с твоей рукой, отосплюсь, отдохну — и нанесу еще два древа.

Тьфу, неисправим!

— Идем, горе. Нам еще Добби в дом тащить и с ним «разбираться». Ты уже придумал, как домовика лечить будешь, целитель Поттер?

— Есть одна идея…

Добби мы перенесли в дом на все той же многострадальной каталке, на которой Реддл прибыл в Ирландию. Домовик по-прежнему был без сознания. Глаза он открыл только после того, как я разбудила очаг. Впрочем, на что-то подобное мы и надеялись: домовые эльфы, как и большинство прочих магических народцев, гораздо более чувствительны к окружающему магическому фону, чем люди. А ритуальное разведение огня в центральном камине фактически расконсервировало дом, усилив и упорядочив магический фон на порядок. Пусть Добби и являлся свободным, то есть не завязанным на дом эльфом, но повышение фона все равно катализировало регенерацию. К нашему огромному облегчению, руки-ноги он чувствовал, пальцами шевелить мог, а значит его выздоровление — дело времени.

Напоив и укутав пледом снова задремавшего ушастика, мелкий взялся за мою руку.

— Léan ort! (п/а: ирл. Чтоб тебя!) Больно! — зашипела я, едва хмурый и явно невыспавшийся подросток начал сосредоточенно лапать предплечье.

Воробей только зыркнул на меня, мол, «терпи, делаю все возможное». Затем будущее светило колдомедицины что-то неразборчиво бормотнул под нос, выписывая при этом палочкой затейливую петлю. Судя по противной дрожи, это было что-то сканирующее, причем результат начинающему коновалу не понравился. Он досадливо цыкнул и опять взмахнул палочкой:

— Индоленцио! (п/а: от лат indolentia — свобода от боли)

A dhiabhail! (п/а: ирл. Дьявол!) В прочитанной как-то мельком старой целительской методичке времен Второй Мировой это милое заклинаньце упоминалось как самое убойное, применявшееся угрозе развития травматического шока. А уж какие у него были постэффекты от систематического применения! Метадон нервно отдыхает в сторонке.

— Так все хреново? — поинтересовалась я. Стоило исчезнуть боли, как меня мало-помалу начало охватывать усталое безразличие. Глаза стали отчаянно слипаться.

— Сустав сильно поврежден. Ну и перелом… поганый, — виновато засопел Гарри. О! Кажется кое-кто ел себя поедом за то, что не смог правильно сложить мне руку, с которой, говоря откровенно, я попрощалась, еще когда пихала ее в пасть к славной Лордовой змейке. Даже у магов восстановление работоспособности при артрозе суставов было нетривиальной задачей.

— Да и фиг с ним, не парься, шкет, — я поморщилась. — Отрежешь руку — не жалко: заодно от Метки избавимся…

Однако эти блестящие перспективы Воробья отчего-то не вдохновили. Он нахмурился, что-то обдумывая.

— А если купить костерост? Тебе ведь его можно пить, так?

Хороший вопрос… Вот чтоб я помнила.

— Cén fáth sa foc? (п/а: ирл. вульг. Зачем?) Думаешь, он мне поможет? Если я правильно помню, костеростом суставы не лечатся.

— Это да, но помнишь, на втором курсе мне Локхарт руку сломанную лечить пытался? Я нашел проклятье, которым можно кости удалить.

Вот оно что… Оригинально… Что-то мне хочется спрашивать, где он эту дрянь нашел, применял ли он это заклинание на практике и, что немаловажно, если применял, то на ком.

— Думаешь, получится?

— Почему бы и нет? Только костерост достань, а то сам я его вряд ли сварю правильно.

Ну да, это не экспериментальной хренью лабораторию разносить ко всем чертям!

Чувствуя, что меня начинает откровенно заносить, я решила подумать обо всем позже:

— Обезболивающее на сколько рассчитано?

— Часов на двенадцать, — зевнул птах.

— Тогда спать, а то точно до какой-нибудь глупости додумаемся!

Возражений — еще бы! — не последовало. Времени до следующей смены мешка и инфузионного пакета у нас было еще часов десять как минимум. Сил, чтобы разжечь камин в дальней спаленке, ни у меня, ни у Гарри не было, так что шкет перетащил матрас и ворох одеял на кухню и расположился со всеми удобствами рядом с пылающим камином. Меня же довольно решительно отправили в спальню за стеной, где я и благополучно отрубилась.

65. Статьи и слухи

Проснулась я рывком, будто толкнул кто. Первое, что я сделала, это попыталась узнать, который час. Как это ни удивительно, но мои дешевенькие наручные часы неизвестного происхождения вполне себе успешно пережили бурную ночную встречу с милой дружелюбной змейкой по имени Нагайна или как ее там и бодренько тикали, отсчитывая секунды. Только болтались они теперь на правой руке. И судя по положению стрелок, я проспала всего-ничего, каких-то семь часов. Особо выспавшейся и отдохнувшей себя не чувствовала, но и состояния «закрыть глаза и гори оно все синим пламенем» не было.

Что меня разбудило, я поняла, когда вышла в кухню. Оказывается, шкет не дрых без задних ног, как это ему полагалось, а пытался разжечь почти погасший очаг. Получалось у него это плохо. Огонь недовольно шипел и плевался. Пришлось отобрать поленья у подростка и знакомить его с домом.

Дело в том, что дома, построенные магами и для магов, тем более с соблюдением старых традиций — явление особое. Испокон веков они стояли на крови и жертве. Где-то приносили в жертву магла, где-то — животное, а где-то на алтарь, «камень основания», от которого потом откалывали угловые камни, добровольно всходил старший представитель семьи хозяев. Еще магическим домам была необходима кровь их владельцев. Наиболее древние строения, залитые дарственной кровью по самые зонтики дымоходов, становились почти живыми. При соблюдении традиций они верой и правдой служили своим хозяевам, защищая и оберегая их. Дом Бойлов был построен кем-то из родни Далваха Бойла по матери где-то в начале этого столетия, а после в нем обитала семья консервативных темных магов. Под каменной плитой, на которой располагался очаг, лежал череп жеребца-трехлетки. Естественно, Бойлы ревностно выполняли все положенные ритуалы, во всяком случае, пока был жив сам Далвах. Шинейд, хоть и являлась хранительницей очага, кое-какие обряды совершить была просто не в состоянии. Только поэтому мне удалось без проблем с ней справиться. А то, что я не пролила ни капли ее крови, только облегчило переход ко мне большинства чар, завязанных на нее. О’Нил, восстанавливавший мне плетение чар, помог и с ритуальной составляющей. Так что дом был полностью моим в магическом смысле этого понятия. Юридически я его по понятным причинам никак не оформляла. Правда, магии на это было плевать, а уж мне — тем более. Воробей, не связанный со мной кровно напрямую, был для дома чужаком, и когда подросток полез к центральному камину — магическому сосредоточию дома — последнему это не понравилось, и он позвал меня.