Алхимик - Питер Джеймс

Она помедлила.

— Думаю, что как-то мельком сталкивалась.

— Он знает, как вести себя в компании, и неплохой парень. Если представится возможность, попробую узнать у него что-нибудь.

Монти уточнила:

— Вот что нам надо: получить несколько образцов «Матернокса» из подозрительной партии и сравнить их с другими капсулами «Матернокса». — Она дала ему номер серии.

Он кивнул:

— Посмотрю, что смогу сделать.

49

Беркшир, Англия. Пятница, 18 ноября 1994 года

Монти без труда нашла Производственный парк, раскинувшийся за кольцевой дорогой на Рединг, и, когда ее «эм-джи» проехал мимо большого стенда с перечнем компаний, она опустила стекло. Сильный порыв ветра хлестнул ее по лицу.

«Центральное и Западное издательство» — «Темз-Уолли газетт. 26-й район», — прочитала она и снова подняла стекло. Она проехала мимо ряда современных промышленных строений, выкрашенных одинаковой черно-серой краской, после чего увидела название газеты на фасаде четырехэтажного здания, старого и обветшавшего.

Она поставила машину на участке для посетителей и торопливо добралась до центрального входа, прячась от ветра, который разлохматил ей волосы. Расставшись с Коннором, она из телефонной будки позвонила Губерту Уэнтуорту, и он предложил встретиться днем. На ее часах было 3:15.

В центре холла за столом сидел прямой, как шомпол, охранник, который вежливо предложил ей присесть и подождать, пока он свяжется с кабинетом мистера Уэнтуорта.

Монти опустилась в низкое кресло и, взяв экземпляр «Газетт», скользнула взглядом по заголовку: «Викарий планирует на Рождество посетить Боснию».

Рождество, подумала она. Оно наступит всего через пять недель, а у нее до сих пор нет никаких планов. Она взялась сопровождать своего отца в Вашингтон в начале декабря и прикидывала, сможет ли она уговорить его остаться подольше и устроить себе отпуск, скажем, покататься на лыжах в Вермонте?

Она полюбила Рождество ребенком, когда еще жива была мать. Но за прошедшие десять лет ей запомнились только те два, которые она провела со своим бойфрендом на ферме его семьи в Йоркшире. Теперь-то она понимала, что, скорее всего, любила не столько его, сколько эту большую радушную семью и то тепло, которое она излучала. Поэтому она и не сопротивлялась, когда их отношения сошли на нет. Но за последние полтора года было немало ситуаций, когда она думала, не потеряла ли она последний шанс выйти замуж.

Неторопливо листая «Газетт», Монти пыталась понять, что она собой представляет. Обилие местных новостей. Несчастные случаи, грабежи, кражи велосипедов, свадьбы и объявления. Когда она добралась до центральных полос, большая фотография расплющенных остатков машины заставила ее похолодеть.

«ТАЙНА ГИБЕЛИ В АВАРИИ ГАЗЕТНОГО РЕПОРТЕРА.

Остатки машины „форд-фиеста“, в которой погибла Зандра Уоллертон».

— Мисс Баннерман!

Монти вздрогнула от звука голоса Губерта Уэнтуорта и торопливо поднялась.

— Здравствуйте! Как хорошо, что вы согласились встретиться.

Он заметил страницу, которую она оставила открытой, и показал на нее.

— Ужасная история. Трагедия! Зандра была яркой девушкой, и ее ждало большое будущее, у нее для этого были все данные. Стойкость и несгибаемость. Понимаете ли, мисс Баннерман, в этих играх приходится быть именно таким. — Газетчик склонил голову, как бы давая понять, что в случае необходимости и он сможет проявить стойкость.

— Пока еще никто не знает, как произошел этот несчастный случай?

Прежде чем ответить, он задумался над ее вопросом.

— Я только что говорил с полицией. Похоже, нашелся свидетель, человек с велосипедом. Он говорит, что она не сделала попытки ни затормозить, ни прибавить скорости — словно она даже не видела шлагбаума.

— А не могла ли она уснуть за рулем?

Он пожал плечами и прищурил глаза.

— В восемь вечера? Конечно, не исключено. Кто знает? Полицейские эксперты изучат обломки, может, посмертное вскрытие что-то выявит? — Последние его слова прозвучали словно вопрос, обращенный к Монти. Затем он посмотрел на часы. — Послушайте, в кафе сейчас должно быть тихо, и там можно спокойно поговорить. Всего один лестничный пролет. Пойдем?

По пути он очень вежливо приветствовал коллег, словно все они были старше его, но и они отвечали ему столь же почтительно.

Они вошли в просторное помещение кафе, взяли себе чаю, сэндвичи с сыром и прошли в самый дальний конец зала. Столики были маленькие и узкие, а стулья жесткие и неудобные. Максимально понизив голос, Монти рассказала о своем визите к Уолтеру Хоггину и его смерти.

Когда она закончила, Уэнтуорт мрачно посмотрел на нее:

— Значит, мистер Силс, Зандра и теперь мистер Хоггин. Так? Список растет. Вам не кажется, мисс Баннерман?

Отхватив большой кусок от своей булочки, она быстро прожевала его и проглотила.

— Зандра Уоллертон говорила вам что-нибудь о четвертом случае с «Матерноксом»?

— Еще один ребенок с синдромом циклопа?

— Да.

Он решительно покачал головой:

— Нет, ни слова. Но это, конечно, не значит, что у нее не было никаких сведений.

— Возможно ли взглянуть на ее файлы?

Его густые брови полезли на лоб, как две большие гусеницы.

— Да! Отличная идея. Идемте, я провожу вас к ее столу.

— Судя по тому, что она мне рассказывала, я думаю, она точно знала о четвертом случае — или, по крайней мере, о беременной женщине с теми же симптомами, что были у вашей дочери.

Они поднялись в большую комнату репортеров и прошли мимо столов с компьютерами; за некоторыми из них работали, другие выглядели так, словно их покинули по сигналу тревоги. Они остановились перед чистым и аккуратно прибранным столом. Сам стол был точно таким же, как остальные, с зернистой поверхностью меламиновой пленки, слепым компьютерным экраном, металлическим штырем с нанизанной на него пачкой бумаг и стопой непрочитанных номеров «Газетт». Единственным личным предметом была большая терракотовая кружка с карандашами. В проем между тумбами стола было тесно задвинуто кабинетное кресло в чехле из твида. При виде этого грустного одиночества у Монти подкатил ком к горлу.

Губерт нагнулся и начал открывать нижние ящики стола. Первый содержал беспорядочную россыпь очков для чтения, линеек, ножниц и прочих мелочей. Другой был набит блокнотами в линейку. Губерт вынул один.

— Можете читать стенографию? — спросил он у Монти.

— Нет.

Он вынул другой блокнот и просмотрел его, но снова ничего не обнаружил. Нагнувшись к компьютеру, он нажал какой-то тумблер на задней стенке, и экран ожил. Когда он стал работать с клавиатурой, на дисплее быстро, одна за другой, начали появляться и исчезать серии имен и наборы команд.

Когда возникло слово «Матернокс», Монти приникла к экрану. Далее следовали три имени: Сара Джонсон, Зейнат Пател, Роберта Макдональд. Рядом с каждым была дата смерти и фамилия врача, который вел пациентку. И больше ничего.

Уэнтуорт очистил экран и напечатал распоряжение о поиске. Через несколько секунд появился список файлов. Один из них был озаглавлен «Новые случаи».

Посмотрев на Монти, он напечатал команду открыть его. Оба уставились на экран.

«Миссис Кэролайн Кингсли, 14.07.67 г. р., Роланд-Гарденз, 215, Лондон Ю37. Тел. [phone].

Беременность 8 месяцев. Для лечения бесплодия в июне 1993 года семейным врачом выписан „Матернокс“. Семейный врач — доктор Пол Корбин, Рэдклифф-роуд, 46, Лондон Ю310. (Информация предоставлена мужем беременной, Чарльзом.) Сыпь по всему телу и симптомы вирусного заболевания совпадают с предыдущими случаями. 10 ноября помещена в отделение интенсивной терапии больницы „Юниверсити-Колледж“. Находится под наблюдением консультанта-акушера мистера Гордона Бенчли».

Монти почувствовала, как желудок свело спазмом. Кингсли К. (миссис) — именно это имя Коннор Моллой утром показывал ей на экране своего компьютера.

— Имя совпадает, — сказала она.

— Совпадает?

— С кое-какой информацией, которая дошла до меня.

— Может, нам стоит выяснить, как у нее дела?

Монти кивнула.

Журналист снял трубку телефона на столе Зандры и позвонил в справочную.

— Будьте любезны, номер больницы «Юниверсити-Колледж». — Через несколько секунд он уже набрал полученный номер и попросил связать его с отделением интенсивной терапии. Монти молча наблюдала за его действиями. — Добрый день. В прошлый четверг к вам поступила моя племянница, миссис Кэролайн Кингсли. Можете ли сообщить мне, как она себя чувствует? Родила ли?

Монти напряженно слушала и видела, как его лицо напряглось, а затем обмякло.

— Понимаю, — наконец сказал он. — Я не имел представления… я… понимаете ли, я уезжал и вернулся только сегодня утром. — Он бросил на Монти бесстрастный взгляд. — Да, да, не сомневаюсь, они, конечно, свяжутся с вами. Еще один вопрос. Как ребенок? Не будете ли вы так любезны сказать мне — не было ли у него, случайно, синдрома циклопа? — Он снова посмотрел на Монти. — О, конечно, я отлично понимаю. У мистера Бенчли, акушера-консультанта. Он сейчас в больнице? Понимаю. Понимаю. Да, конечно, я буду звонить ее отцу. Моему шурину. Большое спасибо. — Положив трубку, Уэнтуорт повернулся к Монти: — Сегодня утром, во время кесарева сечения миссис Кингсли скончалась. Старшая сестра отделения не может сообщить мне, был ли у ребенка, который тоже умер, синдром циклопа, но вопрос ее, похоже, не удивил. Она объяснила мне, что надо обращаться к акушеру.