Алхимик - Питер Джеймс

И это чертовски хорошая система, гордо подумал Ганн, набирая команду распространить новую версию Mac TCP по всем компьютерным базам глобальной империи «Бендикс Шер». По крайней мере, за это Кроу поносить его не будет.

47

Северный Лондон. 1951 год

Магистр Храма сам открыл парадную дверь. Посмотрев на него, Дэниел испытал мгновенное разочарование — и домом, и этим человеком.

Он ожидал увидеть что-то более внушительное — суровое строение с башнями, может скрытое завесой кустов и деревьев в конце длинной темной аллеи. Вместо этого перед ним предстал небольшой и запущенный дом с имитацией стропил времен Тюдоров, с дорожкой, усыпанной щебенкой, на берегу затянутой тиной заводи, в десяти минутах езды на автобусе от его дома.

Магистр Храма был куда старше, чем он ожидал, а его облик вместо того, чтобы внушать благоговение, в глазах Дэниела был просто смешон.

У него были длинные волосы цвета соли с перцем, зачесанные назад со лба, серебряная бородка, ухоженная, как кисточка для бритья, бесцветное лицо с рассеянными глазами. В центре лба на серебряной ленте красовалась пятиконечная металлическая звезда, по обеим сторонам которой вздымались настоящие козьи рога. С шеи на серебряной цепочке свисала небольшая эмблема Бафомета. На Магистре была белая льняная мантия без воротника. Он был босоног и чуть прихрамывал. Дэниел подумал, что, лишенный аксессуаров власти, он выглядит так, словно надел облачение, принадлежащее кому-то другому.

Дэниел смотрел на эмблему Бафомета, стараясь скрыть презрение. «Когда я вырасту, — думал он, — то буду жить в каком-нибудь знаменитом месте и буду потрясающе богат. Никогда не буду носить серебро; оно смотрится как дешевка. Я буду носить золото. И никогда не буду просто Магистром Храма. Я буду Ипсиссимусом».

Встретив Дэниела, Магистр Храма не посмотрел на него; он глядел куда-то поверх его головы, а интонации голоса странно соответствовали сонному выражению его глаз.

— Сколько тебе лет, мальчик?

— Шестнадцать, сэр, — сказал Дэниел. Он слышал, что на многих шабашах настаивают, что таков должен быть минимальный возраст.

— Что ты принес с собой, мальчик?

— Мой атхам.

— Могу я взглянуть на него?

Дэниел расстегнул плащ, сунул руку под свитер, вынул спрятанный там церемониальный кинжал в ножнах и подал его Магистру.

Магистр изучил рукоятку, которую Дэниел зачернил краской, затем рассмотрел клинок и, повернув его, уставился на символы, которые Дэниел по указаниям человека из магазина вырезал резцом.

— Ты знаешь, что означают эти символы? — спросил он, все так же не глядя на Дэниела.

— Да, сэр. — Взгляд Дэниела быстро скользнул по комнате. Он уловил легкий запах благовоний, увидел большой пятиугольник на стене и двух черных кошек, которые стояли, наблюдая за ним.

Маг показал на первый символ — грубо намалеванный круг с двумя остриями, которые, образуя V-образную фигуру, торчали на самом верху.

— Поведай мне, что это такое.

— Рогатый бог, сэр. А также мощь плодородия, канун мая, светлой половины года.

— А вот это?

Дэниел посмотрел на символическое изображение кинжала с грушевидной рукояткой.

— Крест Анкха, сэр.

Магистр Храма показал на грубо нарисованное рядом изображение двух рунических букв «S».

— Салют и Свистящий Бич, сэр. Две обращенные выпуклой стороной друг к другу скобки: ') ('. Богиня прибывающей и идущей на убыль луны.

— А вот это?

Дэниел увидел нечто вроде буквы «М» со вздымающейся стрелой.

— Скорпион, знак Смерти и того, что После Нее, это другая сторона Бога, как Властителя Подземного Мира. Хеллоуин и темная половина года.

— Ты в состоянии прочесть «Отче наш» задом наперед?

Дэниел подчинился, и Магистр Храма внимательно выслушал его.

— Хорошо, очень хорошо. Ты понимаешь, мальчик, почему мы читаем эту молитву задом наперед?

— Чтоб избавиться от подсознательных страхов, которые христианство воспитывает в людях. Произнося молитву задом наперед, мы показываем, что больше не боимся христианского бога. А если в нас больше нет боязни перед ним, то и христианство больше не имеет власти над нами.

Магистр Храма одобрительно кивнул:

— Ты хорошо начинаешь. Тот был прав. — И, по-прежнему не глядя Дэниелу в глаза, добавил: — Я Исида.

— А я Моргана, — сказала возникшая словно бы ниоткуда женщина. На ней тоже была белая льняная мантия, но она была значительно моложе Магистра Храма. Ее выразительное лицо было обрамлено длинными каштановыми волосами. Лоб ее украшала такая же серебряная ленточка, но без рогов; на шее висело массивное ожерелье, увешанное амулетами, а пальцы были густо унизаны кольцами. Дэниел осознал, что она — Верховная Жрица, о которой ему говорил человек в магазине.

Моргана в упор уставилась на Дэниела своими гипнотическими карими глазами и продолжала смотреть до тех пор, пока ему стало не по себе от этого откровенного изучения.

— Как твое имя? — спросила она, и в голосе ее не было ни теплоты, ни враждебности.

Покраснев, он назвался.

— Дэниел — это имя не подходит для посвящения. Разве Тот не говорил, чтобы ты выбрал себе имя?

Он отрицательно покачал головой. Внезапно Дэниел занервничал, решив, что его отвергнут и он будет отослан домой. Он уже беспокоился, опасаясь, что его вранье матери, где он собирается провести вечер, откроется. Если она позвонит викарию и узнает, что его не было на библейском уроке, с ней случится очередная истерика.

В течение последних трех недель мать просто бесновалась, выходя из себя, особенно после того, как в том магазине, где хранилась книга, он встретил человека, назвавшегося Тотом. Он понимал, что она так вела себя, скорее всего, потому, что он был всецело занят подготовкой к сегодняшнему дню, а не чтением заклятий, которые подавляли ее темперамент.

Но это уже не имело для него значения. Он не сомневался, что сегодня — самый важный день в его жизни. Сегодня он станет Посвященным Первой Ступени.

Глаза Магистра Храма еще сохраняли рассеянное выражение, но на этот раз Дэниел почувствовал исходящую из них огромную силу, словно маг каким-то образом извлек все мысли из его головы и прочитал их.

— Тебе знакомо имя Теутус, мальчик?

— Теутус — один из Сосудов Гнева, сэр.

— Да, Дэниел. Сосуд Гнева — создатель всех пороков и всех безнравственных искусств. Теутус научил играть в карты и бросать кости, он любит копить деньги и умеет это делать. — Магистр Храма улыбнулся. — Я думаю, Теутус будет для тебя подходящим именем.

Дэниел попытался заглянуть Магистру в глаза, чтобы поблагодарить, но тот снова смотрел куда-то поверх его головы. Вместо этого мальчик благодарно кивнул. Маг вернул его атхам, и Дэниел спрятал ножны с оружием под свитером.

— Время, — сказала Верховная Жрица Моргана.

— Время, — подтвердил Магистр Храма.

Они провели Дэниела через маленький вестибюль и, открыв дверь, дальше — в гараж, который был почти полностью занят старым фургоном темно-синего цвета. Верховная Жрица открыла его заднюю дверцу и, пригласив Дэниела устраиваться в салоне без окон, влезла вслед за ним. Дэниел заметил, что в руках она держит какой-то матерчатый сверток.

— Теперь мы должны завязать тебе глаза, Теутус, — сказала она.

Дэниел слегка забеспокоился.

— Мы доставим тебя в наш храм. Пока ты не станешь Посвященным Третьей Ступени, ты не имеешь права знать, где он находится. Таков Закон.

Дэниел кивнул и послушно подставил голову. Он почувствовал, как на глаза легла материя, которую осторожно, но решительно прихватили сзади кушаком. Он слышал, как хлопнула закрывающаяся дверца, и ощутил, как содрогнулся фургон, когда заработал двигатель, и почти сразу же его обоняния коснулись запахи выхлопа. После скрежета передачи фургон резко дернулся; Дэниел понял, что он задним ходом выбирается из гаража.

Довольно быстро он потерял всякое представление о времени. Поездка не доставляла никакого удовольствия: фургон то и дело менял скорость, подскакивал, кренился на ходу и часто резко тормозил; Дэниел думал, что Магистра Храма вряд ли можно назвать хорошим водителем.

Затем после долгого прямого участка пути фургон постепенно стал сбрасывать скорость, и Дэниел почувствовал, что они поворачивают направо. Вроде они съехали с трассы. Теперь под колесами была укатанная грунтовая дорога. Фургон неожиданно подпрыгнул, и Дэниел с трудом усидел на месте.

Наконец машина остановилась. К своему облегчению, он услышал звук, сообщивший, что задняя дверца открывается, и наконец-то всей грудью вдохнул свежий воздух, он был густо насыщен запахами зелени и земли, и Дэниел жадно глотал его, избавляясь от тошнотных ощущений.

Рука Верховной Жрицы коснулась его запястья и помогла спуститься на землю. Похоже, что солнце уже клонилось к закату, и в воздухе стоял легкий холодок последних летних дней.