Меченые - Сергей Шведов

Очнулся Тор от звука незнакомых голосов. Два всадника присоединились к его похитителям.

— Ну что? — спросил белозубый.

— Одного прикончили, а за вторым Эйрик погнался. Догонит, надо полагать.

— Их надо было давить, пока они еще ползали, а то прыгай теперь за этими сопляками по кустам.

— А этого зачем с собой тащите? — спросил один из наемников. — Куска кожи с отметиной будет достаточно. Брандомский платит за шкуры этих сопляков, как за мех ценного зверя, но сам рук пачкать не любит.

— Этот вроде из благородных, — неуверенно сказал старший.

— Не говори глупостей, — решительно произнес тот же голос. — Мальчишка наверняка врет, а мы потеряем золотой — не на что будет пить эту неделю.

Последний аргумент, видимо, произвел на похитителей Тора большое впечатление. Рука наемника так сдавила шею мальчика, что он едва не закричал от ужаса и боли, а потом метнулся глазами к небу в поисках спасения. Похоже, что на спасение он мог все-таки рассчитывать: рослый человек, примостившийся в развилке огромного дуба, едва ли не над головой Тора, прижал палец к губам.

— Черт его знает, — сказал белозубый в ответ на вопросительный взгляд старшего. — Тейт, наверное, прав, слишком уж долго мы возимся с этим сопляком.

Страшный удар обрушился на круп лошади, и Тор едва не слетел под ее передние копыта. Наемник, до сих пор крепко державший Тора за шиворот, захрипел, горячая капля упала мальчику на лицо, и, обернувшись, он увидел позади себя вместо наемника незнакомого человека с серыми сердитыми глазами. Над плечами незнакомца угрожающе торчали витые рукояти мечей. Наемники наконец оправились от неожиданного нападения и с руганью набросились на убийцу своего товарища.

— Держись, — крикнул сероглазый Тору и рванул из-за плеч узкие мечи.

Тор вцепился руками в широкий кожаный пояс незнакомца и закрыл глаза.

— Стой, — услышал он вдруг голос Ульфа.

Тор приоткрыл один глаз: Ульф в сопровождении встревоженного Густава появился на тропе. Из-за спины Ульфа выглядывала Данна, увидев Тора живого и невредимого, она радостно улыбнулась ему. За спиной Густава тоже болталась чья-то черноволосая голова. Тор с некоторым удивлением опознал Ару.

— Ты кто такой? — спросил старший, сверля Ульфа злыми глазами.

— Я командир Ожской дружины. — Ульф как всегда был спокоен и мрачен.

— С каких это пор Ожский замок вмешивается в наши дела? — выкрикнул белозубый.

— С тех пор, как вы захватили его владетеля.

Старший удивленно вскинул брови:

— В Ожском замке меченый владетель? Думаю, что Бьерну Брандомскому будет интересно это узнать.

— Он не узнает, — твердо пообещал Ульф.

— Это еще почему?

— Потому что ни один из вас живым отсюда не уйдет.

Старший покосился на ухмыляющегося Чуба, потом вновь вернулся к Ульфу:

— Это последний меченый, за его голову дадут кучу золота. Я отдам тебе твоего сопляка-владетеля, если ты мне поможешь.

Ульф отрицательно покачал головой:

— Я не отпущу вас живыми.

— Пеняй же на себя! — крикнул наемник и, обнажив меч, бросился на Ульфа.

Ульф первыми же ударами охладил пыл своего самоуверенного противника. Наемник обернулся, призывая на помощь товарищей, но тем было не до командира. Густав насел на белозубого, и тот с трудом отбивался от сыпавшихся со всех сторон ударов, воровато при этом озираясь по сторонам в поисках пути бегства. Чуб противостоял сразу двум наемникам. Конь плясал под ним, не желая подчиняться незнакомому наезднику. Меченому мешал и Тор, вцепившийся в его пояс мертвой хваткой. Чубу приходилось защищать не только себя, но и ребенка. Наемники быстро обнаружили слабое место в его обороне и целили теперь не столько в меченого, сколько в Тора. Однако Чуб был опытным рубакой, мечи в его руках сверкали, словно молнии, и он, хотя и не без труда, но все-таки отражал наскоки своих противников.

Ульф быстро сообразил, какая опасность угрожает Тору, и обрушил на противостоящего ему наемника град мощных ударов. Старший, уже не надеясь на самого себя, закричал, призывая на помощь товарищей. Один из наемников, атаковавших Чуба, откликнулся было на этот отчаянный призыв, но старшему его помощь уже не требовалась. В ту же секунду Чуб достал второго своего противника прямым выпадом в шею. Отзывчивого уложил Ульф рубящим ударом справа. Белозубый, единственный оставшийся в живых, быстро сообразил, что шансов уцелеть у него практически не осталось, метнулся было к кустам, но Густав достал его ударом в спину. Белозубый вскрикнул, взмахнул руками и свалился под ноги своего коня. Густав спрыгнул на землю и склонился над умирающим.

— Пощадите, — захрипел тот.

Густав вопросительно посмотрел на Ульфа, но командир Ожской дружины не был сегодня склонен к жалости, он лишь мрачно усмехнулся и отрицательно покачал головой. Густав опустил меч на голову хрипящего наемника.

— Я узнал тебя, — сказал Ульф меченому, забирая у него Тора, — и все равно — благодарю.

— Не стоит благодарности, — усмехнулся Чуб, — я не забыл, чей он сын.

Ульф на эти слова меченого даже бровью не повел, словно не расслышал.

— Я хотел бы повидать ярла Гоонского.

На этот раз Ульф услышал и удивился:

— Зачем?

— Есть разговор. — Чуб улыбнулся одними губами, глаза его настороженно следили за Ульфом и за приближающимся Густавом.

— Хорошо, я попытаюсь тебе помочь, — сказал Ульф после недолгого размышления.

Чуб подхватил черноволосого Ару на круп своего коня и, не сказав ни слова на прощанье, скрылся в густых зарослях. Ульф и Густав долго смотрели ему вслед. Особой теплоты в этих глазах, направленных в спину своего спасителя, Тор не обнаружил и слегка удивился этому обстоятельству.

— Меченый? — спросил он тихо у Густава.

— Меченый, — глухо отозвался тот, — будь они трижды прокляты.

Глава 6

ДОГАДКА

Ярл Эйнар прохаживался в задумчивости по парадному залу Брандомского замка. Низко склоненная голова его готова была, казалось, прошибить стену, но в последний момент ярл круто разворачивал свое грузное тело и так же размеренно шагал в обратном направлении. Владетель Брандомский, развалившийся в массивном резном кресле из мореного дуба, расслабленно наблюдал за гостем. Неиссякаемая энергия, распирающая массивную, фигуру Гоонского быка, подавляла и угнетала хитроумного Бьерна, которого, к слову сказать, природа не обидела ни ростом, ни статью. Слабодушием Брандомский тоже не страдал, но, тем не менее, никогда не решился бы бросить открытый вызов ярлу Эйнару. Видимо, понимание своей ущербности и мешало Бьерну более доброжелательно относиться к союзнику.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});