Битва за Ленинград - Дмитрий Сергеевич Филиппов

орденами. Корпус выполнил поставленную фронтом задачу: войска Ленинградского фронта вышли на оперативный простор. На следующий день войска 42-й и 2-й ударной армий соединились в районе Ропши, а еще через несколько дней противник, опасаясь полного окружения, покинул Пушкин, Павловск, Мгу. Линдеман в спешном порядке отводил части 18-й армии к линии «Пантера» под Псковом. 27 января бойцы 42-армии освободили Гатчину. Эта дата закрепилась в историографии как день полного освобождения Ленинграда от немецкой блокады. Первоначально в штабе фронта штурм Гатчины решили доверить Симоняку, и корпус даже начал бои в районе деревни Тайцы на подступах к Гатчине, но практически сразу от этого плана отказались — корпус был обескровлен в предыдущих боях.

Сохранилась фотография, где бойцы 42-й армии идут маршем по улице Гатчины. А улицы нет. И нет домов. Только остовы печных труб трехэтажных зданий торчат, как гнилые зубы. Но бойцы смеются на ходу. И не надо быть провидцем, чтобы понять их радость: они победили, освободили Ленинград и остались живы хотя бы еще на один день.

С линии фронта в Ленинград, в район Ижоры и Рыбацкого 30-й гвардейский стрелковый корпус был отведен 22 января. Потери за время проведения Красносельской наступательной операции составили 1652 человека убитыми и 8547 — ранеными. Две трети корпуса! Для фронта захват Красного Села означал выход на оперативный простор и плацдарм для наступления на Красногвардейск{30}. А для Ленинграда — это означало конец ежедневных бомбежек.

«27 января над городом, который девятьсот дней по ночам не зажигал огней, взметнулись в небо слепящие фонтаны праздничного фейерверка. Ленинград ликовал, и Симоняк, наблюдая, как радуются люди, как летят в воздух шапки, почувствовал — что-то подступает к горлу. После салюта Николай Павлович поехал в Смольный договориться о пополнении корпуса. Кузнецов, выслушав его, сказал:

— Все, что можем, дадим. Гвардейский корпус — наш. Того, что он сделал для города, ленинградцы не забудут.

На рассвете Симоняк уезжал на фронт. Машина быстро неслась по улицам. Это уже не был тот казавшийся вымершим и пустынным Ленинград, каким он его увидел, вернувшись с Ханко. Жизнь победила смерть, стойкость — голод. Восторжествовала доблесть советского человека!»[220]

За Симоняком уже прочно закрепилось прозвище «генерал-прорыв».

С апреля 1944 года после неудачных боев под Нарвой войска корпуса готовились к Выборгской наступательной операции на Карельском перешейке. Финские войска, штурмовавшие позиции дивизии Симоняка на полуострове Ханко в 1941 году, остались практически один на один с войсками Ленинградского фронта. Но сил у них было достаточно: за несколько лет блокады финны выстроили мощную систему обороны, состоящую из трех рубежей. Так называемая «линия Маннергейма». 30-й гвардейский стрелковый корпус наступал в составе 21-й армии на участке Раяйоки — Старый Белоостров.

Утром 10 июля корпуса и соединения 21-й армии перешли в наступление после мощной двухчасовой артподготовки. На левом фланге вдоль побережья Финского залива наступал 109-й стрелковый корпус. На правом фланге — 97-й корпус со стороны Вартемяги по направлению на Каллелово, а по центру вдоль Выборгского шоссе, на острие удара в прорыв двинулся 30-й гвардейский корпус Симоняка. Общий участок фронта не превышал 30–35 километров.

В первый день наступления гвардейцы Симоняка продвинулись на 15 километров в глубину обороны противника. Были освобождены Майнила, Старый Белоостров. Старая советско-финская граница по реке Сестре осталась позади. К концу дня бойцы вышли к поселку Яппиля.

Привычка идти вслед за огневым валом снова сыграла на руку Симоняку, хотя авианалет слегка зацепил позиции 192-го стрелкового полка майора Г. С. Холошни. К счастью, обошлось без жертв. Наиболее успешно действовали при этом 45-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора С. М. Путилова и 63-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора А. Ф. Щеглова. 64-я гвардейская стрелковая дивизия оставалась в резерве у Симоняка, он планировал ввести ее в бой вторым эшелоном.

На других участках продвижение было не столь значительным — части 97-го корпуса вышли к реке Сестра, а дивизии 109-го корпуса взяли Раяйоки, Оллила и Куо́ккала и вышли к поселку Келломяки. Принявшая на себя главный удар 10-я финская дивизия понесла большие потери в людях и технике. 11 июня ее разбитые части были выведены в тыл для переформирования и пополнения.

«Глубоко вклинился во вражескую оборону 131-й полк 45-й дивизии. Первый батальон сразу проскочил через вражеские траншеи. А следом за ним рванулся и второй батальон. Противник не сумел оказать серьезного сопротивления. В опорном пункте на станции Алакюля он побросал заряженные орудия. К часу дня полк прошел двенадцать километров»[221] и подошел к деревне Хаапала. Древняя финская деревня, первое упоминание о которой датируется началом XVI века, в очередной раз стала полем боя, чтобы уже окончательно остаться в составе России, сменить название в конце 1940-х и стать поселком Ленинское.

«Противник не успел даже взорвать заминированный мост. Горячий бой завязался у деревни Яппиля. Она тянулась вдоль Выборгского шоссе километра на полтора. На помощь гарнизону, который здесь оборонялся, финское командование подбросило самокатный батальон из бронедивизии Лагуса. [К слову сказать, это была единственная финская танковая дивизия. Но это уже не могло изменить ход событий. — Д. Ф.] По захваченному мосту в Яппиля ворвались наши танки, слева и справа деревню обтекали стрелки»[222]. В первый день боев разрушено 84 дзота, 12 блиндажей, 40 землянок, 2 наблюдательных пункта, подавлено 17 артбатарей противника. Убитыми и ранеными от действий 30-го гвардейского стрелкового корпуса финны потеряли до 3500 человек.

Ко второй полосе вражеской обороны войска корпуса приблизились на исходе второго дня наступления. «Финское командование спешно перебрасывает из Северной Финляндии и Южной Карелии дополнительные силы: две пехотные дивизии и две пехотные бригады. В район Кивеннапы прибывает танковая дивизия»[223]. К концу дня 12 июня 30-й корпус вышел на рубеж Кивеннапы. В течение суток советская артиллерия утюжила укрепленный рубеж второй линии обороны: потери противника составили 600 человек, по сравнению с нашими войсками соотношение 10 к 1 не в пользу финнов.

Кивеннапу Симоняк помнил по зиме 1939/40 года. И как тяжело было тогда до нее дойти тоже отлично помнил. Именно сюда командующий фронтом Л. А. Говоров решил перенести направление главного удара. В течение 12 и 13 июня проводилась скрытная переброска войск с Приозерского направления на Приморское. На левом фланге был сосредоточен 3-й артиллерийский корпус. Это позволило в разы увеличить мощность артогня на небольшом участке (до 250 орудий и минометов на километр фронта). Наряду с введенным уже в бой на Приморском направлении 108-м стрелковым корпусом генерал-лейтенанта М. Ф. Тихонова сюда также был направлен 110-й стрелковый корпус генерал-майора А. С. Грязнова.

В ходе быстро проходившей перегруппировки соединения и части 21-й и 23-й армий вели огонь по противнику, а на отдельных участках решительно атаковали его позиции, стремясь продвинуться вперед. 13 июня повторил подвиг Александра Матросова ефрейтор 2-й роты 98-го стрелкового полка 10-й стрелковой