Самые знаменитые реформаторы России - Владимир Казарезов

Сколь удивительными бывают повороты исторических событий, человеческих судеб. Сперанский на раннем этапе реформаторской деятельности своими идеями подтолкнул власти к признанию необходимости коренных либеральных преобразований в российском обществе. Гонимый аристократией, он был популярным среди революционно настроенной части общества. Не случайно декабристы видели его среди членов будущего республиканского временного правительства. И вот произошло выступление тайного общества. А Сперанский, теперь уже член Государственного совета, приближенный к императору человек, в числе активных судей декабристов.

Для расследования дела декабристов Николаем был учрежден верховный уголовный суд из членов Государственного совета, министров, сенаторов, других сановников. По словам Бенкендорфа, «никогда в России не бывало судилища, внушавшего большее к себе уважение и вместе пользовавшегося большею независимостью». Сперанский был включен не только в состав этого суда, но и в комиссию, которая распределяла по разрядам всех обвиняемых, исходя из степени их участия в декабрьском выступлении. Шильдер писал: «Положение его было тем ужаснее, что некоторые из подсудимых были лично ему знакомы и посещали его дом. Дочь Сперанского отмечала в своих записках, что в это мучительное время она нередко видела отца в терзаниях и со слезами на глазах, и что он даже покушался совсем оставить службу».

Но мало этого, троим членам суда (Сперанскому — от Государственного совета, сенатору Козодоеву и генерал-адъютанту Бороздину) было поручено составить итоговый доклад императору с предложениями по приговору обвиняемым. Что и было сделано. Суд приговорил пятерых к смертной казни четвертованием, 31 человека — к отсечению головы, остальных к другим мерам наказания — каторге, отдаче в солдаты, ссылке на поселение. Царь смягчил этот приговор, согласившись с казнью только пятерых главных обвиняемых.

Поведение Сперанского при разборе дела декабристов и их осуждении рассеяло какие-либо подозрения по поводу нелояльности его к царской власти вообще и в том числе — к императору Николаю I. После смерти Сперанского (1839 г.) царь сказал: «Михаила Михайловича не все понимали, и не все довольно умели ценить; сперва и я сам, может быть, больше всех был виноват против него в этом отношении. Мне столько было наговорено о его либеральных идеях; клевета коснулась его даже и по случаю 14-го декабря, но все эти обвинения рассыпались, как пыль».

Каждый новый правитель России, становясь таковым, начинал с ревизии того, что делал предшественник, с намерением осуществить реформы во благо страны, своих подданных. Не был исключением и Николай I. Хотя, в отличие от Александра, имевшего при восшествии на престол либерально-конституционные намерения, у Николая не было четких представлений — что и как нужно менять.

В конце 1826 г. он создает тайный комитет, перед которым ставит задачу тщательно разобрать бумаги Александра, содержащие мысли и подсказки о направлениях преобразований; изучить все сделанное и недоделанное при предшественнике, выявить современные потребности в улучшении государственного устройства и разработать основные направления реформирования. Возглавить комитет было поручено Кочубею, членом его являлись именитые сановники — Сперанский, князь Голицын и генералы Толстой, Дибич, Васильчиков. Работа комитета, постепенно теряя интенсивность, к 1832 г. заглохла совсем, что можно объяснить, с одной стороны, исчерпанием реформаторского настроя у императора, с другой — отсутствием его у членов комитета, поскольку он состоял, по словам Корнилова, из «людей старого поколения, искусившихся и разочаровавшихся в жизни».

Таким образом, не суждено было еще раз взойти звезде реформатора Сперанского. Но зато он оказал иную великую услугу России — создал «из рассыпанной храмины русских законов стройное, систематическое здание, в котором, несмотря на существенные его недостатки и позднейшие переделки, мы обитаем и до настоящего времени».

Николай I, объявивший намерение управлять страной в строгом соответствии с законом, очень быстро понял, что это трудно делать ввиду царившего хаоса в законодательной базе, доставшейся ему в наследство. Хотя его предшественники предпринимали многократные, но безуспешные попытки систематизировать существующие законодательные акты, прецеденты, ставшие нормами, разработать новые законы, соответствующие уровню развития общества, государства. Считая далее такое положение нетерпимым, Николай решил взять законотворческий процесс под личный контроль. Он писал: «Труды, с давних лет по сей части предпринятые, были многократно прерываемы и потому доселе не достигли своей цели. Желая сколь можно более удостоверить успешное их совершение, я признал нужным принять их в непосредственное мое ведение». Для этого в 1826 г. в царской канцелярии образовали Второе отделение, а заниматься законодательством в нем было поручено Сперанскому. Царь сделал свой выбор не из-за особого доверия, и тем более — единомыслия, а, по выражению барона Корфа, «не найдя вокруг себя никого, к тому более способного». О том, что у Николая оставались некоторые сомнения в отношении Сперанского, свидетельствует его указание начальнику Второго отделения: «Смотри же, чтобы он не наделал таких же проказ, как в 1810 году…»

Давая столь ответственное поручение Сперанскому, император имел в виду не столько создание новых законов, сколько приведение в систему всего накопленного за предшествующую историю. Нужно было после ревизии всех старых законов неприемлемые сделать достоянием истории, а соответствующие потребностям государства прокодифицировать и свести в сборники рабочих документов. При этом имелось в виду по возможности не создавать ничего нового. Такой подход вполне соответствовал позиции самого Сперанского. От его прежних убеждений о необходимости ограничения монархии конституцией не осталось и следа, поэтому он не видел необходимости в каких-то новых для России законах.

Об этом свидетельствуют слова Сперанского: «Там, где существует чистая форма монархическая, нет никаких основательных причин, нет материальных выгод для народа переходить в форму смешанную». Что дало повод его биографу Корфу утверждать: «Прежний Сперанский умер. Новый Сперанский поставил себе задачей уже не ломку всего прежнего и действующего, а живое, разумное его воспроизведение».

Сперанским и его помощниками была проделана титаническая работа. Ее результатом стало 45-томное полное собрание законов Российской империи, завершенное в 1830 г. Из всего этого массива был составлен действующий свод законов Российской империи в 15 томах.

Николай I очень высоко оценил заслуги Сперанского — наградил высшим российским орденом Андрея Первозванного и возвел в графское достоинство. И было за что. По сути дела, до самой революции — без малого целый век страна руководствовалась сводом законов, составленным Сперанским.

Алексей Андреевич Аракчеев

(1769–1834)

Граф Алексей Андреевич Аракчеев верой и правдой служил трем российским императорам — Павлу I, Александру I и Николаю I. При этом являлся фаворитом Павла и Александра. Долгие годы он состоял при Павле, когда тот жил в Гатчинском дворце, и, естественно, оказал на него большое влияние. А в царствование Александра, во второй его половине, по существу, правил Россией от его имени.

Алексей Аракчеев родился в 1769 г. в семье обедневшего помещика, отставного поручика. С большим трудом, не имея средств, отец сумел устроить сына в Санкт-Петербургский артиллерийский кадетский корпус. В том числе пришлось прибегнуть к помощи петербургского митрополита Гавриила и других важных персон. Благодаря своим способностям и прилежанию, Аракчеев в 18 лет уже получил офицерский чин.

По совместительству со службой преподавал артиллерию и фортификацию детям графа Николая Салтыкова, приближенного к великому князю Павлу Петровичу. Когда Павел попросил Салтыкова порекомендовать ему толкового артиллерийского офицера, тот назвал Аракчеева. Молодой артиллерист буквально покорил наследника престола обширными познаниями, исполнительностью, предупредительностью. За что и был назначен комендантом Гатчины, отданной Екатериной II своему сыну, где он занимался военными забавами.

Естественно, став императором, Павел осыпал своего любимца всякими благами. Он был назначен комендантом Санкт-Петербурга, произведен в генерал-майоры, пожалован в бароны, получил две тысячи душ крестьян в селе Грузино Новгородской губернии, был награжден рядом орденов. Непредсказуемый Павел оказывался скорым как на милости, так и на расправы. Дважды Аракчеева отправляли в отставку, но вместе с тем к уже полученным от императора отличиям и повышениям добавлялись иные. В 1798 г. он был назначен генерал-квартирмейстером и инспектором всей артиллерии, получил графский титул. Как видим, Аракчеев обязан императору Павлу своей карьерой, материальным благополучием, приобщением к высшему свету.