Самые знаменитые реформаторы России - Владимир Казарезов

Кипучая, бессистемная реформаторская деятельность Павла не обошла и религиозную жизнь страны. Будучи человеком глубоко верующим, он действовал вроде бы и во благо церкви, но не всегда предпринимаемое им оказывалось таковым.

Указом от 18 декабря 1797 г. он повысил оклады священникам, а тех из них, кому денежное довольствие не полагалось, должны были содержать прихожане. Вначале была установлена своего рода барщина — отработка крестьян на полях священнослужителей, замененная в 1798 г. хлебными или денежными взносами. Он ввел награждение священников орденами, что двояко было воспринято ими. Во всяком случае, митрополит Платон, наставник Павла в юности, на коленях умолял не награждать его орденом Андрея Первозванного.

Внимание к духовенству, должное вроде бы обеспечить поддержку Павлу, сводилось на нет другими акциями, направленными против священников. В частности, Павел восстановил телесные наказания для лиц духовного звания за уголовные преступления, до него отмененные.

Очень негативно был воспринят священниками так называемый «разбор духовенства». В царском указе по этому поводу говорилось: «Сколь великое число состоит священно- и церковно-служительских детей, праздно живущих при отцах своих, и желая устроить состояние их с лучшею выгодою как для общества, так и для них самих…» Далее следовали предписываемые меры на сей счет. Среди них — направление на военную службу членов семей священников, которые оказывались не у дел.

Установление телесных наказаний священников и «разбор духовенства» способствовали тому, что лица духовного звания приняли активное участие в крестьянских выступлениях.

К разного рода сектантам в рамках православной церкви и вне ее отношение Павла было неодинаковым. Рядом своих указов он выразил благорасположение к старообрядцам, оказывал им материальную поддержку. В письме к монахам старообрядческого монастыря он писал, что не желает «их тревожить во всем том, что касается до их обрядов и что власти нашей… не противно». Одному из старообрядческих монастырей, пострадавшему от пожара, он повелел выдать 12 тысяч рублей на восстановление.

Но зато царь суров был к беспоповцам, а особенно жесток к духоборам. В 1800 г. своим указом он велел генерал-прокурору всех нераскаявшихся духоборов отправить на каторгу. И ряд других его действий по отношению к религии не вписываются в определенную логику. Хотя бы тот факт, что Павел, считавший себя главой Русской православной церкви, не видел ничего предосудительного в том, чтобы стать гроссмейстером (великим магистром) католического Мальтийского ордена, признававшего зависимость от Римского папы.

Реформаторская деятельность Павла в духовной сфере была безусловно реакционной, на фоне относительно либеральной политики, проводимой просвещенной Екатериной II, и процессов в общественной жизни Европы. Главная причина — стремление перекрыть доступ в Россию революционной заразе прежде всего из Франции. В своем указе Сенату от 18 апреля 1800 г. он писал: «Так как через вывозимые из-за границы разные книги наносится разврат веры, гражданского закона и благонравия, то отныне впредь до указа повелеваем запретить впуск из-за границы всякого рода книг, на каком бы языке они ни были, без изъятия, в государство наше и музыку». Такого мракобесия не мог позволить себе ни один из монархов и других правителей цивилизованных стран. Одного этого достаточно, чтобы усомниться в адекватности российского самодержца.

Резко сократился выпуск книг в самой России, были закрыты частные «вольные типографии». Печатались только учебники и книги практического содержания. Так что были поводы у Н.М. Карамзина, писателя и историка, столь жестко обличать Павла. Ведь труд писателей, и его в том числе, становился невостребованным, а потому бессмысленным.

Во имя недопущения проникновения революционных идей запрещался свободный въезд иностранцев в страну и выезд российских подданных за границу. Отзывались домой молодые люди, направленные на учебу в европейские университеты (их только в Вене насчитывалось 65 человек, в Лейпциге — 36). Правда, компенсировать невозможность обучения молодежи за границей предполагалось открытием университета в Дерпте.

Можно было понять запрет на ввоз книг, установление жесткой цензуры, ограничение контактов россиян с иностранцами, объяснив это стремлением не допустить развращающего влияния революционных идей. Но были запреты и иного рода — носить круглые шляпы, фраки, сапоги с отворотом, трехцветные пояса и т.д., то есть все то, что хоть в какой-то мере ассоциировалось с революционной Францией. За нарушение запретов или попустительство им виновные подвергались штрафам, ссылкам, чиновники выгонялись с должностей. Тысячами исчислялись осужденные по подобного рода «мотивам», которых Александр I реабилитировал, став царем.

Но реакционность Павла во всем, что касалось духовной сферы и борьбы с либеральными идеями, не помешала ему дать свободу известным носителям этих идей, осужденным при Екатерине II. Из Шлиссельбургской крепости был выпущен просветитель Новиков; из сибирской ссылки возвращен Радищев, которого Екатерина считала бунтовщиком пострашнее Пугачева; была предоставлена свобода руководителю польского восстания Костюшко и его соратникам. Последнего царь посетил в заключении и заявил: «Я пришел, чтобы возвратить вам свободу». Павел одарил его дорогими подарками, в том числе тысячей душ крепостных, предложил поступить на российскую службу, от чего тот отказался и уехал в Америку.

И опять же причину освобождения знатных узников следует усматривать прежде всего в его желании делать наперекор матери.

Несмотря на вроде бы некомпетентность императора в делах управления экономической жизнью страны и отстранение от принятия государственных решений компетентных сановников, некоторые принятые им законы и указы в этой сфере оказались очень даже полезными. В чем снова проявилась противоречивость натуры этого человека.

Прекратив войну с Персией, начатую при Екатерине, отменив посылку в Европу сорокатысячной армии для войны с революционной Францией и отказавшись в связи с этим от очередного рекрутского набора, Павел сумел существенно сократить государственные расходы, сделал шаг к оздоровлению финансов. Они были расстроены, в частности, чрезмерным выпуском в обращение бумажных денег (ассигнаций), необходимых для ведения непрекращающихся войн.

По указанию императора была изъята часть ассигнаций (6 миллионов рублей из 157 миллионов, находившихся в обращении), что явилось беспрецедентным шагом. Ведь чуть ли не законом является постоянный рост денежной массы и обесценивание бумажных денег — а тут такой шаг. При всей хаотичности поступков Павла его реформаторские действия в финансовой сфере были довольно последовательными. Вслед за решением по уменьшению объема ассигнаций были предприняты меры по упрочению серебряного рубля. Установили его вес, равный четырем французским франкам. Были снижены таможенные тарифы, что конечно же способствовало оживлению торговли. Хотя историк А. Корнилов считает, что «при этом Павел руководствовался, однако же, не сочувствием к свободной торговле, а поступал так из желания уничтожить „изданный Екатериной тариф 1793 г.“». Может, утверждение известного историка и верно, но для нас важна не мотивация поступка императора, а его последствия, оказавшиеся безусловно благотворными для развития торговли.

Не все делал Павел из чувства противоречия Екатерине. Например, опять же во имя улучшения торговли он продолжил строительство каналов, которое уже велось при Екатерине, и начал сооружать новые. При нем продолжалось строительство Мариинского канала. В 1797 г. началось и при жизни императора закончилось сооружение Огинского канала, соединившего Неман и Днестр; он же начал строительство Сясьского канала в районе Ладожского озера и т.д. Все это строительство велось во имя облегчения транспортировки товаров.

Возможно, дистанцируйся Павел от большой европейской политики, от участия в наполеоновских войнах, и начавшееся улучшение экономического положения страны стало бы устойчивым и привело к ее процветанию. Но Россия, в силу той роли, которую она уже играла в мировых делах, не могла оставаться в стороне, когда вся Европа была охвачена войной. Другое дело — выбрать единственно правильный курс в интересах страны, ее граждан, и последовательно его придерживаться. А вот последовательности-то Павлу и недоставало. Как мы видели, с вступлением на престол он отказался направить русскую армию в Европу против Французской республики, аннулировал и решение послать эскадру в помощь английскому флоту. Но после занятия Мальты французами Павел стал гроссмейстером Мальтийского ордена, что способствовало вступлению России в войну с Францией в составе очередной антифранцузской коалиции.