Самые знаменитые реформаторы России - Владимир Казарезов

Мы говорим это вот к чему — были ли благом для России блистательные победы Екатерины более двухсот лет назад? Получается, что нет. Польша, Прибалтика, Молдавия и Валахия, Крым и т.д. — все это теперь уже заграница.

Подобно предыдущим российским государям, равно как и последовавшим после нее, Екатерина растрачивала потенциал нации на расширение империи, оставляя глубинные российские территории без внимания и средств на развитие. В этом смысле еще больше упрочилась российская традиция коренным образом отличавшаяся от политики, проводимой правителями других европейских держав, укреплявших свои метрополии за счет войн.

Павел I

(1754–1801)

Существует версия, что когда в декабре 1761 г. умерла императрица Елизавета Петровна, и российским царем должен был стать Павел I, в обход его отца, Петра Федоровича, наследника престола. Петр являлся внуком Петра I, герцогом Голштинским, был приглашен в Россию теткой Елизаветой и объявлен ее преемником. Но он, от рождения не одаренный качествами, необходимыми для главы государства, в силу дурного воспитания оказался и вовсе не подходящим для этой высокой миссии. Больная Елизавета, видя это, якобы в своем завещании передавала царский престол Павлу Петровичу, которому исполнилось к тому времени восемь лет, а регентшей при нем назначала его мать Екатерину.

Датский посол Андреас Шумахер так объясняет причину невыполнения воли императрицы: «…после смерти государыни камергер Иван Иванович Шувалов вместо того, чтобы распечатать и огласить это завещание в присутствии Сената, изъял из шкатулки императрицы и вручил великому князю. Тот якобы немедленно, не читая, бросил его в горящий камин». Конечно, только по информации зарубежного дипломата нельзя версию возводить в ранг исторического факта, но никто не отрицает неспособности Петра III управлять государством, всеобщей ненависти к нему и любви Елизаветы к маленькому Павлу.

Второй шанс стать российским императором был у Павла после смерти отца, погибшего в результате государственного переворота. Он являлся единственным законным наследником престола, и факт малолетства вовсе не считался тому препятствием. В отечественной истории как Московского царства (великого княжества), так и Российской империи бывали случаи, когда дети занимали трон, а им помогали править регенты.

Отношение Екатерины к сыну, после захвата ею престола, изменилось коренным образом. Вначале страстно любившая его мать сильно страдала от того, что он был буквально отнят от родителей и воспитывался под руководством Елизаветы Петровны. Его первыми учителями и воспитателями являлись камергер Никита Панин, архимандрит Платон, наставник Семен Порошин. Екатерина мало влияла на подбор воспитателей и процесс воспитания.

Павел был одаренным ребенком. Педагоги и окружающие отмечали в нем живой ум, способность быстро усваивать знания по самым различным отраслям (например, Павел свободно владел несколькими иностранными языками), интерес к отечественной истории, к государственным делам. Неуравновешенность, частая смена настроения и переход в отношениях к людям от приязни к ненависти и наоборот, отмечавшиеся в детстве, с возрастом развивались, что прежде всего определялось отношением к нему матери.

Павел рано узнал о насильственной смерти отца и узурпировании власти матерью. И в силу юношеской несдержанности часто напоминал об этом. Француз Беранже писал из России: «…Он (Павел. — В.К.) спрашивал несколько дней назад, почему убили его отца и отдали матери престол, который принадлежит ему по праву. Он прибавил, что когда вырастет, то сумеет потребовать отчет во всем этом. Говорят, что этот ребенок слишком часто позволяет себе подобные речи, чтобы они не дошли до императрицы. И никто не сомневается в том, что государыня не остановится ни перед какими мерами, чтобы предотвратить взрыв».

Подобного рода отношения между матерью и сыном, всевозрастающая подозрительность друг к другу формировали соответствующим образом характер Павла. Но не только это имело отрицательные, разрушительные последствия для становления будущего императора. Его унижало подчеркнутое предпочтение императрицей фаворитов своему сыну, когда речь шла о денежных делах. Екатерина отказывала ему и в то же время не скупилась, когда речь шла о фаворитах. К. Рыжов приводит пример, когда Екатерина отказала Павлу в 50 тысячах рублей, ограничившись скромным подарком ко дню рождения, а вскоре Потемкин получил как раз 50 тысяч рублей. Фавориты матери смеялись над наследником, демонстрируя свое к нему непочтение.

Екатерина пыталась привлечь Павла к государственным делам, но толку от этого оказалось мало. Он стал присутствовать при еженедельных докладах императрице и участвовать в обсуждении важнейших государственных решений. Но, с одной стороны, неприятие всего, что делалось матерью, а с другой — ее возрастающая подозрительность были настолько сильными, что сотрудничества не получилось.

Не способствовали душевному равновесию Павла и отношения с первой женой, которую он очень любил и которая ему изменяла с Разумовским, считавшимся его другом.

Павел уединился в подаренном матерью Гатчинском дворце, чтобы быть подальше от ненавистного и ненавидящего его двора, и большую часть времени посвящал военным забавам с несколькими подразделениями солдат. Тринадцать лет провел он в добровольном заточении, что лишь усугубило негативные черты его характера (вспыльчивость, подозрительность, нетерпимость к инакомыслию), а также формирование неадекватных представлений (в силу оторванности от реальной жизни) о том, что происходит в России и в мире, и в каких законах и реформах нуждаются подданные.

У Екатерины были все основания опасаться за судьбу сделанного ею в Российской империи с приходом к управлению Павла, и в последние годы своего царствования она была озабочена проблемой передачи престола внуку Александру, минуя сына. Считается, что даже было подготовлено соответствующее завещание, но в силу ряда обстоятельств, в том числе якобы из-за несогласия Александра и некоторых влиятельных сановников, отлучение Павла от престола не состоялось.

Ввиду краткости периода царствования Павла I (1796–1801) он вроде бы не мог успеть оставить значительного следа в отечественной истории и потому не должен претендовать на место среди наиболее значительных российских реформаторов. Тем более что, как нас учили, вступивший после его насильственной смерти на трон Александр I заявил о возвращении к правлению по образу и подобию его знаменитой бабки, Екатерины II.

Сумасброд, психопат, жестокий и мнительный человек, руководствовавшийся в своих поступках не интересами государства и логикой, а сиюминутными порывами, импульсами, — таким известен император Павел I большинству из нас.

Разве мог оставить после себя такой человек что-либо способное оказать влияние на последующую судьбу России? Многие рассматривают четыре года его правления не более как некий зигзаг отечественной истории, промежуточный эпизод между двумя эпохами действительно великих царствований — Екатерины II и Александра I. На самом же деле это далеко не так, и карикатурный образ Павла I, навязанный нам недобросовестными или заблуждающимися историками, не является адекватным сущности этого человека. Равно как и то, что не все, что он успел сделать, было выброшено в корзину истории его преемником — сыном. Оставил след в истории и Павел I.

Судьба оказалась несправедливой к нему как при жизни, так и после. При царях на его имени ввиду трагических обстоятельств смерти лежало табу, бросающее тень на всю правящую династию, что, с одной стороны, привлекало историков, с другой — останавливало работу из-за отсутствия перспектив опубликовать результаты исследований и из опасения навлечь на себя немилость властей. Но и те публикации, которые выносились на суд общественный, содержали в основе своей негативный подтекст, как бы оправдывая злодеяние, совершенное по отношению к Павлу. А сам факт смерти или замалчивался, или преподносился в искаженном виде. Уж на что добротный энциклопедический словарь в 82 томах выпустили Ефрон и Брокгауз (убежден, что в России ни до ни после не издавалось столь полных и объективных (энциклопедий), а мы читаем в нем о смерти Павла лишь такие скупые строки: «…в ночь с 11 на 12 марта 1801 г. Павел скоропостижно скончался в выстроенном им Михайловском дворце…» А ведь сто лет разделяют смерть Павла и выход тома указанного словаря со статьей о нем.

Такой прочной была самоцензура у тех, кто брался за столь щекотливую тему.

Впрочем, несмотря на запрет, в XIX в. о Павле было написано немало, в том числе такими выдающимися историками, как Карамзин, Корнилов, Шильдер и др. Но, как уже отмечалось, трудно было встретить добрые слова об этом человеке.