Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

Коваля» он отвечать не хотел.

Так что на сегодняшний день «загадка Солженицына» в той ветви альтерверса, которая проявилась в моей памяти, раскрывается так: «втюханный» американцам со второй попытки «муляж агента Дельмара» долгие годы и десятилетия служил интересам советской (и российской!) внешней разведки во всех её «мундирах» – ГРУ ГШ, КИ, ПГУ КГБ, СВР. И, судя по упорному молчанию архивов всех этих органов, продолжает служить этим интересам и после смерти Жоржа Абрамовича…

Я употребил не вполне литературное причастие «втюханный». Интернетовский «Викисловарь» определяет его значение так: простонародное, «продать какую-либо бесполезную, ненужную вещь»).[539] И для американской разведки «муляж Дельмара» вещь действительно бесполезная, а вот для советской (российской) разведки – это весьма ценный инструмент дезинформации противника. И то, что американцы заплатили за этот муляж значительную цену – годы бесполезной работы своей агентуры – это, конечно, большой успех ГРУ и всех его преемников – КИ, ПГУ КГБ, СВР…

А следы каких других ветвей альтерверса хранят архивы и внутренние миры других членов метавидуума моих современников, время покажет. Конечно, они могут сильно отличаться от описанной мной. Вот, например, когда с материалами этой главы познакомился один из моих «хорошо информированных источников», он написал мне следующее:

«Эвереттика – удобная наука. Она позволяет утверждать, что любое событие произошло в каком-то из вариантов. Однако, если смотреть на ту историю, которая случилась, то фрагмент не стыкуется с рядом фундаментальных и бесспорных для всех, кто не только занимался темой, но и знаком <с> архивными материалами <и> серьезными публикациями на этот счет.

Благодаря успехам операции Венона, американцы к началу 49 г. отдавали себе отчет о масштабах советского ядреного шпионажа, как это называют одни, и сотрудничества советских и американских ученых еврейского происхождения, занятых атомной тематикой, как называют другие. Поскольку американские спецслужбы были просто нашпигованы людьми, сочувствующими СССР,[540] то советская разведка узнала о масштабах провала лишь через несколько дней после того, как об этом было доложено Трумэну. Тогда же было принято решение наиболее ценных агентов, а также в полном смысле нелегалов – граждан СССР, быстро вывезти из Америки всеми возможными путями. Поскольку советская разведка знала, что некоторые ключевые люди, как Гарри Голд и Клаус Фукс не просто находятся под подозрением, а определены как советские шпионы, то ими было решено пожертвовать <подчёркнуто мною – Ю. Л.>, как и многими другими. Поскольку Гуверу – неопытному контрразведчику и профессиональному борцу с производством нелегального спиртного, было не с руки сразу признаваться, что он в годы войны проспал гигантскую разведсеть, то ФБР дало возможность значительной части разведчиков покинуть США, а взяли только иностранцев. На это повлияло также то, что благодаря жене Коненкова, которая была любовницей Эйнштейна и советским агентом, удалось добыть документальные сведения о том, что Гувер, по крайней мере, в 30 гг. был гомосексуалистом. А это в те годы в США был приговор. Соответственно никаких хитрых операций с подставами и провокациями и борьбой НКВД и ГРУ, которые описаны, в реальности не было. Вообще в сталинские времена никто в службах и помыслить не мог о вражде друг с другом. Это вам не Адольф Алоизович с борьбой Гестапо и Абвера.

Что касается эпизода, про который Вы пишете, то он связан с историей, которая, насколько я понимаю, до сих пор еще не нашла своих описателей. Ключевой момент этой истории – отказ СССР поддержать план Баруха. Физики-евреи по обе стороны океана работали совместно и передавали СССР информацию в уверенности, что план Баруха будет поддержан. Но это – совсем другая история, время для которой еще не пришло».[541]

Это – очень важные соображения для будущего «метаисторика», который сможет составить полную и «объёмную» карту альтерверса Жоржа. Поэтому я ответил своему корреспонденту так:

«Если Вы обратили внимание, я написал: «Да и теперь, спустя более чем 11 лет, я не уверен, что найденное сегодня, при работе над этой книгой, волокно альтерверса, в котором в 1955–1958 гг в романе «В круге первом» появляется разведчик Георгий Коваль, является самым «толстым», т. е. наиболее вероятным». Судя по Вашей аргументации, Вам представляется, что ветвь, в которой «…в сталинские времена никто в службах и помыслить не мог о вражде друг с другом» является более «толстой» в эвереттическом смысле. Тут спорить не о чем – пока эвереттика не найдёт количественных методов оценки «толщины волокон», каждый ценит «на глаз». И очень важно в этот переходный период от «принципиальной» к «количественной» эвереттике удерживаться в рамках толерантности. Ведь – Вы правильно отметили! – эвереттика «позволяет утверждать, что любое событие произошло в каком-то из вариантов». И, поверьте, я буду только искренно рад, если кто-то рассмотрит эту историю в рамках той ветви, которая кажется Вам более вероятной».[542]

Новые эвереттические волокна операции «Звонок в посольство» (О «деле Фукса»)

Сегодня, после знакомства с новыми материалами по теме, считаю необходимым представить читателю информацию об обнаруженных новых волокнах, входящих в ткань этой операции.

Вместе с Жоржем (практически одновременно, но независимо от него) важнейшую информацию советской разведке поставлял и такой видный участник Манхэттенского проекта, как Клаус Фукс. На его примере хорошо видно, на волосок от каких бед находился Жорж в ходе своей «командировки» в результате возможных ошибок как своих, так и резидентуры. И никакие заслуги не могли его спасти в ситуации, когда, по выражению моего компетентного источника, Центром «было решено пожертвовать…» этим разведчиком «в интересах дела».

О степени информированности «советской разведки» в 1945 году по поводу угрозы провала Фукса можно судить по тому, что плодотворная работа с ним продолжалась в США вплоть до 1947 года через Г. Голда, а потом, вплоть до 1949 года – в Англии через А. Феклисова.[543]

Историю ареста Фукса 02.02.50[544] и последовавшей вслед за ним цепочке провалов Голда, Грингласа и Розенбергов Л. Р. Квасников окончательно выяснил уже после освобождения Фукса из английской тюрьмы и его переезда в ГДР. Это произошло 28 мая 1960 года, во время встречи в ресторане «Пекин» в ходе визита Фукса в СССР по приглашению Академии Наук СССР.

А начать расследование причин провала Фукса тот же Квасников 15 марта 1950 года предполагал через

«изучение брата Ч.<Фукса – Ю. Л.> Герхарда Ф<ук>са с целью его вербовки и организации его поездки в будущем в Англию для свидания с Ч. и выяснения у него обстоятельств его провала».[545]

Тогда поездка «не сложилась». Была у Центра