Гостья из тьмы - Тамара Маккинли

– Езжай! – крикнул Брет.

Это паломничество было, наверное, единственной настоящей причиной его приездов сюда. Единственной ниточкой, связывающей его с этим местом.

Маленькая деревянная церковь пряталась в глубине зеленой долины. Пальмы, растущие вокруг, как зонтиками прикрывали ее от палящего солнца, а густые тропические растения увивали стены. Сад казался хорошо ухоженным оазисом среди буйной дикости остальных зарослей. Мраморные памятники и ровные ряды крестов на церковном кладбище сияли на солнце. Так отдавали сахарные плантации дань уважения тем, кто на них работал.

Брет опустился на колени перед двумя одинаковыми памятниками и поставил по букету в каменные урны. Поднявшись, он долго стоял вместе с братьями в почтительном молчании. Каждый из них по-своему вспоминал давно ушедших родителей.

Брет думал о матери. Она была хрупкой, маленькой, но с железным характером, который проявлялся, когда это было необходимо. Эта женщина оставалась ласковой, заботливой матерью, несмотря на постоянную нужду и изматывающие усилия свести концы с концами. Брет до сих пор скучал по ней. Ему так хотелось поговорить с ней, излить душу! Она была скалой, на которой держалась семья, и теперь, когда ее не стало, основа рухнула.

Он перевел глаза на памятник отцу. Тростник убил его, как и многих из тех, кто был здесь похоронен. Как он убьет и Джона с Дэйви, если они не уедут отсюда. Для старших сыновей отец был героем, но для Брета и Джила он остался загадкой. Брет смутно помнил отца до болезни – сильного, красивого мужчину, который лишь время от времени появлялся в доме. В его памяти сохранился образ задыхающегося маленького желтого человечка, лежавшего среди скомканных простыней в ожидании смерти. Только недавно, став зрелым человеком, Брет понял, как сильно были привязаны друг к другу его родители. Для отца не существовало ничего, кроме рубки тростника, мать смирилась с этим, потому что любила его всем сердцем. И он тоже любил ее по-своему. Вместе они старались сохранить семью и сделали для детей столько, сколько смогли. Когда отец умер, мать вскоре последовала за ним. Казалось, у нее не было желания жить без него. Мальчики уже выросли, и она могла наконец отдохнуть…

Братья развернулись и молча покинули кладбище. Брету пора было двигаться домой. Горы здесь давили на него, жара раздражала. Он скучал по открытым просторам Чуринги, по пыли, поднимаемой огромным стадом, по круглым вилгам с густой листвой и серебристой траве под копытами лошадей.

Он соскучился по Чуринге и по Дженни!

Вернувшись в отель, Брет быстро собрал вещи и вызвал такси. Джон с Дэйви в тот же день уезжали на фабрику и не могли проводить его.

Брет знал, что отговаривать Джона бесполезно, и все же, обняв его в последний раз, не выдержал:

– Не будь упрямым ослом, Джон! Купи на свои проклятые деньги хороших лекарств! Хоть не будешь так мучиться. А лучше – ложись в больницу, подлечись…

– Я не инвалид, – отмахнулся Джон. – Из-за какого-то кашля превращаться в калеку? Иди ты к черту, малыш!

Дэйви заключил Брета в свои медвежьи объятия.

– Не волнуйся, малыш, я присмотрю за этой развалиной. Решай лучше свои проблемы поскорее.

Все трое братьев подошли к такси. Им больше нечего было сказать друг другу, тонкая родственная связь все меньше связывала их. Брету стало грустно, и все-таки он был рад, что уезжает отсюда навсегда.

Вернувшись в Чарлвилл, Брет влез в свой грузовик и двинул на юг. День был ослепительный, он с удовольствием набрал в легкие сухой горячий воздух. Перед глазами поплыли привычные пейзажи. Серебристая трава, белесые стволы и голубовато-зеленые эвкалипты – спокойные тона, на которых отдыхал глаз после тропической буйной яркости.

Он не планировал заезжать к Джилу, но встреча со старшими братьями оставила слишком тяжелый осадок в душе. Ему было необходимо немного прийти в себя, отдышаться и сориентироваться, что делать дальше. Ведь если Чуринга будет продана, ему придется снова искать работу, а с Джилом легко советоваться. Он всегда в курсе всех новостей и цен в округе, а главное, они хорошо друг друга понимают. У них одни ценности в жизни, слава богу.

Место, где обосновался Джил с семьей, находилось примерно в ста милях к юго-западу от Чарлвилла, в пустынном округе Мульга. В этой сухой глуши овец и коров было в тысячи раз больше, чем людей. Старый изящный квинслендский дом с глубокой затененной верандой и ажурными железными перилами был гордостью брата. Группа высоких перечных деревьев с шелестящей листвой давала густую тень, а сад радовал взгляд яркими цветами. При виде всего этого настроение у Брета поднялось. Он подъехал к дому.

– Откуда тебя принесло, Брет? Вот это да! Как же я рад тебя видеть, дружище! – кричал Джил, обнимая его.

Разница между братьями была ровно год, и многие принимали их за близнецов.

– Я тоже соскучился по тебе, – ответил Брет. – Был на севере у братьев и решил заскочить к тебе по дороге. Но если я не вовремя, могу завести грузовик и махнуть домой.

– Ни за что на свете, балда! Я бы еще подумал, но Грейс сдерет с меня шкуру живьем, если я дам тебе улизнуть.

Они как раз поднялись на веранду, когда дверь дома открылась и Грейс, жена Джила, бросилась на шею Брету. Она была высокой, смуглой и гибкой, несмотря на троих детей. Брет любил ее как сестру.

Немного отстранившись и внимательно осмотрев его, она насмешливо улыбнулась.

– Ну что ж, как всегда, лакомый кусочек. И как это девушки еще не съели тебя?

Брет с Джилом обменялись понимающими взглядами.

– Так, я вижу, здесь ничего не меняется, – с притворным отчаянием протянул Брет.

Грейс шутливо шлепнула его ниже спины.

– Пора тебе осесть, дядюшка! И народить моим сыновьям по кузине. К нам даже в гости некому приехать, а им пора учиться ухаживать за дамами. Надеюсь, ты явился, чтобы приглядеть себе невесту? Я тебе помогу! Вот наша соседка…

– Нет, только не это! – выпалил Брет, поднимая руки. – Лучше угости пивом: в горле пересохло, одна пыль во рту.

Она бросила на него выразительный взгляд и пошла на кухню. Брет понял: Грейс не успокоится, пока не выполнит свою миссию, которую вбила себе в голову сразу после его развода.

– А где дети? – спросил он, удивляясь. Обычно первые часы здесь он сидел, увешанный ими, как виноградная лоза.

– Уехали вместе с Уиллом Старки. Стадо погнали на зимнее пастбище, а они уже достаточно подросли, чтобы учиться делу. Должны завтра вернуться.

Брет улыбнулся, вспомнив двух братцев-разбойников и сестричку им под стать.

– Неужели эти сорванцы уже умеют управлять стадом?

– Ты поразишься! Они все трое держатся на лошади не хуже меня, – с гордостью сказал Джил. – Думаю, что все захотят остаться здесь, на земле, когда кончат школу. – И бросив застенчивый взгляд на брата, добавил: – Они полюбили это все… как ты и я.