Гостья из тьмы - Тамара Маккинли

Брет переступал с ноги на ногу, засунув руки в карманы и разглядывая ботинки.

– Понимаете… – начал он неуверенно.

Дженни застыла, подняв на него огромные глаза.

– Что случилось, Брет?

Он явно маялся и нервничал. «Неужели это оттого, что ему придется остаться здесь со мной наедине? – подумала Дженни. – Ему надоело ублажать хозяйку и хочется провести отпуск на всю катушку в другом месте?»

– Вы боитесь, что придется развлекать меня всю зиму? Не волнуйтесь, я пошутила. Мне вполне хватит сознания, что вы где-то рядом. Нам совсем не обязательно будет даже встречаться с вами…

«Смелые слова, – подумала она про себя. – Почему не признаться, что ты рассчитывала на это время, чтобы узнать его получше? Когда его не будет так отвлекать работа».

– Мне не до шуток, Дженни, – твердо сказал Брет. Его глаза потемнели и стали цвета грозовых туч. – Мне очень не нравится мысль оставлять вас здесь совсем одну, и если бы не чрезвычайные обстоятельства…

– И что же это за чрезвычайные обстоятельства? – перебила она ядовитым тоном, вспомнив почему-то про Лорейн.

– Я получил письмо в Брокен-Хилле. От Дэйви, моего брата в Квинсленде. Джон серьезно болен, Джен. И для меня это единственный шанс повидаться с ними, пока здесь не так много дел, – ответил он серьезно.

Дженни увидела затаенную боль и страх в глазах Брета.

– Как долго вас не будет? – спросила она спокойно, стараясь скрыть свое разочарование.

– Месяц. Но я могу не ехать, если вы боитесь оставаться одна. Вы и так последние две недели жили здесь затворницей.

Дженни злилась на себя. Почему ее так задела мысль о том, что он проведет свое свободное время с Лорейн? И почему так обрадовалась, узнав, что эта женщина здесь ни при чем? Как ей не стыдно вести себя так по-бабски, когда у него болен брат?! И вообще, какое она имеет право лезть в его дела? Они просто друзья, а друзья должны доверять друг другу.

– Конечно, вы должны ехать, Брет, – сказала она просто. – Со мной все будет в порядке. Я прекрасно приспособилась к этой жизни. Кроме того, у меня есть радио с передатчиком, чтобы послушать местные сплетни и попросить о помощи, если что-нибудь случится.

– И все-таки мне это не нравится, Дженни. Поймите, это не город…

– И прекрасно! – улыбнулась она. – Не волнуйтесь за меня. Поезжайте, повидайтесь с братьями. Надеюсь, с Джоном все будет в порядке. А со мной ничего не случится.

Похоже, его это не очень убедило. Во всяком случае, когда Дженни вышла проводить его на веранду, он снова начал переминаться с ноги на ногу.

– Я уже большая девочка, Брет. И умею о себе заботиться. В конце концов, если станет совсем невмоготу, я всегда могу вернуться в Сидней. А теперь идите и дайте мне приступить к делу!

Он промолчал и спустился с крыльца, а Дженни, тяжело вздохнув, вернулась в дом. Оказывается, она гораздо сильнее ждала его приезда, чем предполагала сама. Теперь дом казался ей совсем опустевшим, тишина оглушительной, удаленность Чуринги пугающей, а долгие недели впереди – бесконечными…

Внезапно ей почудился легкий смех и шелест шелка. Нервничая от нетерпения, Дженни открыла коробку с красками. Она заставит свое воображение работать на нее! Чуринга и ее прежние обитатели имеют странную власть над ней, и чем быстрее она перенесет свои чувства на холст, тем будет лучше.

Собрать несколько вещей в дорожную сумку не отняло много времени. Вскоре Брет вернулся на веранду и нерешительно замялся перед входной дверью, заглядывая в кухню.

Дженни, видимо, взялась за дело сразу, как он ушел. Мебель была отодвинута от окна, пол и стол закрыты простынями. Мольберт стоял на столе, жестянка с кистями располагалась рядом, растворители были расставлены в ровный ряд. Она хорошо выбрала рабочее место – свет падал со стороны выгона, теплый ветерок колыхал легкие шторы…

Брет вдруг почувствовал, как в нем шевельнулось разочарование. Она совсем не нуждалась в нем? Наверное, даже не заметила, что он ушел. У нее теперь было все, что она хотела…

Вздохнув, Брет развернулся, осторожно спустился с веранды и пошел к грузовику. Десять галлонов свежей воды и запасная канистра с бензином были уже в кузове, запасные колеса и инструменты лежали на дне так, чтобы ничего не болталось. Он закинул сумку с вещами и провизией на сиденье рядом и сел за руль. Впереди его ждала долгая дорога, но он не мог избавиться от мысли, что пускаться в такой дальний путь было бы легче, если бы на прощание удалось заглянуть в эти прекрасные фиолетовые глаза…

Брет фыркнул с досады, поворачивая ключ. Совсем одурел парень! Чем скорее он окажется подальше от Чуринги, тем будет лучше для него.

Когда грузовик выехал на неровную каменистую землю, Брет заставил себя сосредоточиться: пустынная дорога до Берка – не то место, где стоит считать ворон. От Берка он двинется на север до Чарлвилла, пересядет в самолет до Мэриборо, а там наймет маленькую «Счессну», чтобы долететь до сахарных плантаций. Там его встретит Дэйви.

Брет ненавидел летать, особенно на маленьких самолетах, но расстояние было таким огромным, что имело смысл сэкономить время. Дэйв ненавидел писать письма, и раз уж написал, значит, Джон действительно серьезно болен. Он уже давно болел и сильно кашлял, когда они говорили последний раз по телефону. Но Брет все откладывал свой визит для более удобного случая…

Миля следовала за милей. День перешел в ночь, и Брет переночевал под открытым небом, а с первыми лучами солнца уже опять катил по бесконечной дороге. В самолете Чуринга стала казаться ему совсем другим миром, но среди его невеселых мыслей о брате нет-нет да и всплывали вспоминания о Дженни. О том, как отливают на солнце золотом ее длинные каштановые волосы, как она грациозно двигается. О ее длинных ногах и миниатюрном, безупречно сложенном загорелом теле, которое так сверкало в брызгах воды в тот день, когда они купались. А особенно о том, как она безмятежно спала на камне, заставив его пройти все круги ада.

Погрузившись в воспоминания, Брет не замечал ничего вокруг. Он презирал себя за то, что превращается по ее вине в какого-то мечтательного идиота. Пытался выбросить Дженни из головы и думать только о братьях, пытался смотреть в окно. Но чем больше увеличивалось между ними расстояние, тем больше он беспокоился о ней и гадал, вспоминает ли она его.

В конце концов Брет оказался в аэропорту Мэриборо, где нанял самолетик, в который и садиться-то было страшно. Но полет прошел на удивление приятно – и вот уже под ними заколыхались зеленые моря сахарного тростника. Самолет приземлился на небольшой площадке на краю плантации. Стоило Брету почувствовать тошнотворный приторный запах мелассы, как он сразу словно бы перенесся в далекое детство. Было душно и влажно, рубашка тут же прилипла к телу, страшно хотелось пить.