Дети Капища - Ян Валетов

Хасан покосился на него. Вид у Аль-Фахри был, мягко говоря, так себе. Хоть для того, чтобы остановить кровь он и использовал носовой платок, но потеки разрисовали его выразительную физиономию и даже на стеклах очков были видны на просвет мелкие кровяные брызги.

– Я тебе соврал, – признался Нукер без особого раскаяния в голосе. Просто констатировал факт. – Базилевич не у меня.

– Вот даже как? – удивился Сергеев. Хотя удивляться, собственно говоря, было нечему.

– Должен был быть у меня. Я сам искал его перед нашей встречей.

– Он пропал?

Хасан пожал плечами.

– Может быть. Или ушел. К ним.

Он указал подбородком на Кэнди, который с интересом прислушивался к разговору.

– Ну почему, – спросил Михаил с сарказмом, – ты всегда думаешь о людях плохо? Мало ли почему человек мог не прийти на встречу?

– Потому что я хорошо знаю людей, – отозвался Хасан, совершенно не реагируя на иронию. – И Базилевича твоего тоже знаю. Ему так нужны деньги, что он готов всех продать три раза подряд.

У Сергеева после просмотра той самой кассеты тоже сложилось подобное впечатление. Но делиться им он обязательным не счел. Тем более что для Антона Тарасовича существовал еще дополнительный стимул к действию – ненависть к Блинову. А такой мотив, он, пожалуй, посильнее природной жадности.

– Даже если ты и прав – это дела не меняет, – сказал Михаил. – Все равно нам ко времени не успеть.

Хасан вздохнул.

– Это точно, – вмешался в беседу сидящий слева от Сергеева Пятница. Его прямо так и распирало от собственной значимости и от страха. Сергеев понял, что тот самый запах исходит от него. Еще бы, захватить двоих чуваков, которые считались крутыми парнями! Вот они, сидят рядком и не кукуют! Но все равно страшно: а вдруг какой номер выкинут? – Точно грю… Не успеть вам! И на вашем месте, чуваки, я бы помолился о том, чтобы остаться в живых! Пабло Кубинец шутить не любит!

– Твою мать! – сказала резко Сойка. Голос у нее был низким и хриплым, как у Грейс Джонс. – Рот закрой, удолбыш! Я тебе сейчас яйца оторву за говорливость!

И в ее речи был явно слышен испанский акцент. Теперь и вопрос о том, кто в этой троице старший, тоже был снят.

Кэнди, глядя на молодого, укоризненно покачал головой.

– Рад слышать, сеньорита, знакомые интонации! – произнес Сергеев на испанском. – Как приятно встретить земляка!

Сойка бросила «рэндж» влево и, прижавшись к обочине, включила «аварийку». Для того чтобы стать видимой из-за высокой спинки водительского сиденья, ей пришлось встать.

– Пушку отдай, – приказала она Пятнице. – Вот ему.

Кэнди покосился на Сойку и протянул молодому руку.

– Ты чего? – обиженно спросил Пятница. – Почему, Че?

– Пушку, – повторила она брезгливо. – Это приказ.

– Ну ладно, – сказал Пятница, лениво растягивая слова («Интересно, – подумал Сергеев. – Поет ли он рэп?»), – если надо, я их руками порву! Без базара! На! Держи!

Он сунул «инграм» рукоятью вперед в широкую, как совковая лопата, ладонь Кэнди.

Сойка сделала неуловимое движение рукой. В салоне хлопнуло, словно кто-то решил открыть бутылочку шампанского. Голова у Пятницы мотнулась, словно у резиновой куклы, и что-то с хлюпаньем из нее вылетело. Он задрыгал ногами, задрожал в судороге и сразу же обмяк. Тело съехало по коже сидений еще правее, и он глухо ударил виском в боковое стекло.

Сергеев, стараясь не выпускать Сойку из виду, бросил быстрый взгляд на убитого. Пулевое отверстие красовалось над левой бровью, ближе к переносице. Совсем небольшое.

И пистолет в руках у Сойки был небольшой. Плоский браунинг, старенький, если судить по поблекшему никелевому блеску ствольной коробки, калибра 5.65. На расстоянии более пяти метров – несерьезная игрушка, но на близкой дистанции… Ствол миниатюрного пистолетика смотрел Сергееву точно в лоб, и держала его Сойка настолько профессионально, что и мысли о том, что оружие можно выбить или попытаться отобрать, в голову не приходили.

– Я тебе не земляк, – сказала она без улыбки.

Она была негритянкой, но сейчас, лицом к лицу, Сергеев рассмотрел то, что раньше не имел возможности увидеть. Она не была африканкой. В ней присутствовала большая часть карибской крови, осветлившей кожу и сделавшей черты более мягкими. Ее трудно было назвать даже симпатичной, но и посчитать это слегка асиметричное лицо совершенно уродливым тоже было нельзя. Черты лица были необычны: высокие скулы, тонкий нос, большие глаза, обрамленные частоколом густых ресниц. Одна бровь была чуть выше другой, что придавало всем чертам некоторую неправильность, заметную с первого взгляда. На голове сидела седоватая шапка из плотно прилегающих кудряшек, что сразу же, в совокупности с низким лбом, делало ее похожей на лемура.

– Друзья зовут меня Че. Как Че Гевару. Те, кому я не нравлюсь, – Вонючкой. Ты уже знаешь почему. Ты будешь звать меня Сержант. Потому что я и есть Сержант. Понял?

Сергеев кивнул. Объяснено было доходчиво.

– Ты не узнал меня, сеньор Анхель? – спросила она. – А я тебя узнала. Тогда тебя звали не Анхель. И мы три дня гонялись за вами по джунглям. За тобой и твоим другом. Так что я тоже рада встрече. И если Пабло даст мне такую возможность…

И она улыбнулась так, что у Сергеева в животе возник холодный, вязкий комок.

– …Я обязательно с тобой поговорю. Наедине. Нам есть что вспомнить, да?

Сергеев посмотрел на эту перекошенную ухмылкой обезьянью рожицу и вспомнил эти три дня.

Они бы не выжили тогда, если бы не колоссальное везение, почти непроходимые джунгли, укрывшие их более или менее надежно, и чудовищная наглость Мангуста.

Вместе с Сашкой Кручининым их было полтора бойца (израненный Кручинин, ковыляющий Сергеев – они и идти-то не могли, не опираясь друг на друга!), но волокли они на себе целый арсенал, отобранный у кубинских вояк. Их поимка и уничтожение для регулярных частей и групп СБ было делом часов – не дней, так, тренировочная задача. Им даже не нужно было идти на огневой контакт, достаточно было блокировать пути отхода и ждать, пока беглецы не умрут сами или не рухнут без сил. От понимания этого легче не становилось и раны не затягивались, а вот «спортивная» злость, возникающая от острого чувства безысходности, действовала, как хорошая анестезия.

Куба все-таки остров. Хоть и немаленький, но ставший гораздо меньше с тех времен, когда юный Фидель прятался от контрразведки Батисты в его отдаленных уголках после штурма казарм Монкада. Научно-технический прогресс все-таки! Да и в сравнении с Фиделем Батиста был беспечен и доверчив, как ребенок. Случись тогда, в пятьдесят девятом, на месте кровавого диктатора и американского наймита сам Кастро, и Куба никогда не стала бы свободной.

На вторые сутки побега, когда стало понятно, что погоню не стряхнуть, да и то, что висит у них на хвосте никакая не погоня, а массированная облава, неторопливая и обстоятельная, в которой участвуют лучшие силы службы безопасности, Сергеев принял решение выходить к побережью.

У них был выбор – забиться в мангровые заросли прибрежных болот и умереть там или спрятаться в тростниковых посадках и… тоже умереть. Но на сахарных плантациях смерть могла быть пострашнее – их почти наверняка нашли бы с собаками. По их следу шли хорошо натасканные, рослые и свирепые псы, обладавшие превосходной наследственностью – их предки некогда ловили беглых рабов, безошибочно разыскивая беглецов в чаще тропического леса по одному только запаху страха. Их лай отчетливо доносился из зарослей сахарного тростника, когда погоня подходила совсем близко, – тяжелый, утробный, как кашель туберкулезного больного. От этого «уханья» по спине пробегали холодные волны и на память сразу приходили вересковые пустоши и болота близ родового поместья Баскервилей.

Так что при трезвом размышлении они выбрали мангровые болота, хотя вся разница состояла в том, кому пойти на корм: рыбкам или собакам. Это был действительно рискованный шаг: у Кручинина, испуская гангренозную вонь, начала гнить промежность, а треснувшее колено Сергеева было размерами чуть меньше гандбольного мяча и радикально синего цвета. И грязевые ванны были вовсе не тем, в чем нуждались их искалеченные тела. Но другого выхода они не видели. Остров есть остров – кусок суши, со всех сторон окруженный водой. Для того чтобы с него исчезнуть, нужна лодка, плот, надувной матрас, в конце концов! Самолет, дельтаплан, что там еще приходит в голову? Ах да! Еще для исчезновения отлично подходит база американцев в Гуантанамо, где их, несомненно, ждут с особым расположением! Вот уж кто рад будет чрезвычайно!

Хотя… Уж кто-кто сожрал бы Рауля с потрохами, так это «америкосы»! Весь наркотраффик, идущий в Штаты через Майами, курировал именно он. И все штатовские спецслужбы об этом знали. Только доказательств у DEA не было, а у Сергеева со товарищи они были, и самые что ни на есть достоверные. Впрочем, какие теперь доказательства, теперь и у Сергеева в запасе были одни слова! Но отметать мысль об американской базе как об убежище на крайний случай не стоило. Отличное, надо сказать, место. Не хуже, чем любое другое.