Звёздная бирема «Аквила». Мятеж - Олег Мелехов

Чем дальше, тем проще и естественней давались Гаю Ацилию плебейские привычки. Сначала слэнг, а теперь вот — навык «стояния на стрёме». «Этак удерем — и сразу можно в пираты», — невесело шутил он, но проследить, чтобы нелегальное погружение подруги в глубины вирт-поля проходило без свидетелей, конечно, не отказывался. И едва заметив красную форменную тунику какого-то Марция, мелькнувшую за дальними кустами, начал выводить Кассию из вирта. Бывшая манипулария была не из той породы красавиц, которых будят поцелуями. Ей требовалась пара хороших тычков.

— Дорогая, выходи и живенько прячь свою карту. Чую, это по нашу душу… А, Марк Марций! Собственной персоной, надо же… — сил и желания вставать ради приветствия начальства у опального патриция не было, и он ограничился вялым помахиванием ладонью, будто несуществующую муху отгонял.

— Salve! — коротко отозвался центурион, сделав вид, что не замечает ни осоловелых глаз выглядывающей из кустов Кассии, ни её крайне подозрительного поведения.

— Так и знал, что найду вас здесь. Как самочувствие? — полуотвернувшись, Марций тактично давал лигариям время прийти в себя. Ловить бедолаг на горячем в его намерения не входило.

«Не дождешься!» — подумал Ацилий, но вслух выразился мягче:

- Плакальщиц вызывать пока рано, центурион.

Кассия посмотрела на руководство мрачно, решив для общего блага промолчать. За слова, все время крутившиеся у неё на языке, да еще и в адрес непосредственного начальника, полагалось строгое дисциплинарное взыскание. А измученной головной болью лигарии только этого не хватало.

— А… — хмыкнул Марций и огляделся с нарочито рассеянным видом человека, который проверяет, нет ли рядом лишних ушей. — О том и речь пойдет, лигарии. Позволишь присоединиться, Гай Ацилий? Кассия?

«Любопытное начало», — подумал Курион, делая приглашающий жест, дескать, пожалуйста, травы на всех хватит.

— Это общественная территория, — буркнула девушка и умостилась рядом с напарником так, чтобы положить тяжелую от разнообразных мыслей и тупой боли голову ему на плечо. Им разрешили близкие отношения? Разрешили.

Ей прямо свербело спросить у Марка Марция: — «Пришел попрощаться в непринужденной обстановке?», но проницательный напарник призвал воздержаться от лишней болтовни, незаметно ущипнув Кассию за ягодицу.

«Молчу-молчу!»

— Кхм… — центурион покосился на девушку, но комментировать не стал. Никакого запрета на конкубинат для станционного имущества не имелось, а лишать смертников последних радостей — это и вовсе бесчеловечно. Кроме того, проблема, которую он хотел обсудить, была посерьезней и запретных радостей вирт-поля, и вполне допустимых — секса.

— Сегодня из рейда вернулась «Аквила». На станции объявлено военное положение, в связи с чем все гражданские полеты временно прекращены.

- О! — изобразил интерес Ацилий. — Надолго?

Военное положение в Республике объявлять умели и любили. Чуть где в периферийных системах жареным потянуло — сразу «Родина в опасности!» Плебеев надо держать в постоянном тонусе потому что. Так что если войны никакой и нет, значит, надо ее придумать.

Хотя для лигариев прекращение полетов равносильно отсрочке казни.

— На неопределенный срок, — увильнул от прямого ответа Марций и снова огляделся. — И на вашем месте, лигарии, я бы воспользовался этой передышкой.

«Надо же, угадал!»

Теперь Куриону пришлось не изображать, а наоборот, подавлять всплеск интереса. В том, что для всего командного состава Цикуты Вирозы скандальная парочка — патриций-бунтарь и военная преступница — как две кости, проскочившие в горло, но застрявшие на выходе, Ацилий не сомневался. Но если мотивы Марция похвальны, методы могут быть не так… дружелюбны. Пристрелить лигариев при попытке бегства — чем не идеальное решение всех проблем?

У Кассии, похоже, вообще речь отнялась. Она могла лишь по-совиному таращиться на руководство и громко сопеть носом.

— В каком смысле, центурион? — немного помолчав, молвил патриций, сделав ударение на чин собеседника. Дескать, а как же лояльность, а, служивый?

— В прямом, — отрезал Марций, прекрасно расшифровавший все подтексты. — Делайте что хотите: вены себе перегрызайте, в фонтане топитесь, вешайтесь, прыгайте в распылитель, удирайте к парфам, но чтоб духу вашего на моей станции не было. Понятно?

«Вот это номер!» — чуть не вскрикнула лигария. Однако ограничилась тычком локтя под ребро Ацилия.

- К парфам, — улыбнулся Ацилий, — будет затруднительно. В силу различных обстоятельств. С чего вдруг такое участие, Марк Марций? Или ты провоцируешь нас на бунт, чтобы с чистой совестью отправить удобрять морковку?

- Тоже вариант, — центурион оскалился в ответ. — С морковкой. По мне, так самый лучший. Потому что когда вы загнетесь в червоточине, то ни от вас, ни от челнока не останется даже удобрений. Но я ведь не враг тебе, Гай Ацилий. К тому же здесь, на Цикуте, хватает тех, кто сочувствует твоим идеям. Поверь, я не хочу узнавать их имена и вынуждать их бунтовать в случае твоей гибели.

— Вот в это, Марк Марций, я охотно верю, — кивнул Курион, с каждым мгновением этого разговора возвращавший утерянное было величие. — И обещаю тебе найти оптимальное решение нашей общей проблемы… с наименьшими потерями. Но вешаться не стану, не надейся.

- Хорошо, — центурион встал и отряхнул тунику от гипотетических травинок. — Значит, мы друг друга поняли, Гай Ацилий. Да, и кстати… Я временно расширил ваш допуск. Ты даже сможешь зайти в систему связи с общественного терминала, минуя личный коммуникатор… если захочешь, конечно.

Кассия ушам своим не верила, онемев от неожиданного жизненного открытия: оказывается, начальству-то ничего человеческое не чуждо! Славному Марку Марцию по ночам хочется спокойно спать, а не сушить себе денно и нощно мозги, как бы так половчее выпутаться из сложной ситуации, в которую его втянули против воли. Умному Марку Марцию охота всего лишь честно работать, а не рисковать жизнью своих людей ради утоления чьих-то мстительных желаний. Это же так просто!

— Уф! Ну и дела! И чо теперь будет? — спросила лигария у напарника.

— Одно из двух, — он сорвал травинку и задумчиво на нее посмотрел, решая, пожевать или просто покрутить в пальцах и выбросить. — Либо мы уберемся сами, либо нас уберут. По-моему, выбор очевиден. Марций сказал главное из того, что я хотел услышать: «Аквила» вернулась. И мы можем связаться с навархом, не опасаясь прослушки. Остальное пока на коленях у богов, Кассия. Нет, не подскакивай. Давай еще полежим. Раз он говорил свободно, значит, здесь нас не подслушивают. Или наш добрый Марк поистине гений интриги, что весьма сомнительно.

И как не хотелось Кассии начать действовать безотлагательно, честно говоря, полежать она была готова еще два-три дня подряд. А лучше целую декаду. Причем так, чтобы рядом — Ацилий, сверху — деревья и флеш-карта с Зимним Миром в заднем кармане штанов. И никаких Цикутинов окрест.

— Выходит, нас снова «Аквила» спасла. Это хороший знак.

— Получается, так, — кивнул он. — Отдыхай, дорогая. Я попробую связаться с Аквилиной как можно скорее, назначу ей встречу, и тогда… Там видно будет.

— А я… — Кассия заерзала. — А я тогда попробую разнюхать, где в этой крысиной клетке имеется самая большая дыра. Ну, в смысле, можно ли с Цикуты и в самом деле безнаказанно смыться, — и решив, что вздох напарника означает сомнения, убежденно добавила: — Я тебе, как боец штурмового отряда, говорю — ложное чувство защищенности ослабляет бдительность. Всегда найдется лошара, который во время смены любит зависнуть в вирт-поле на часок-другой. Кто-то обязательно забудет сменить код доступа. А где-то вообще не додумались поставить замок на двери. Цикута не исключение. Надо только прощупать в нужных местах…

Девушка сладко зевнула и доверчиво потерлась носом о подбородок Ацилия.

— Только давай всё это завтра будет, хорошо? Я тебе не сильно плечо отдавила? Нет? Ну и отлично. Заметил, что, чем ближе наши импланты друг к другу, тем легче становится? Я тоже. Чуешь, как права оказалась та докторша, та, что про эти… про эндорфины говорила? Гормоны радости, да? Скажи, они помогают от головной боли?

— Кассия, — хмыкнул Гай. — Отчего бы тебе не порадоваться твоим гормонам радости молча? Гормоны суеты не любят, так и знай.

Она хрюкнула от смеха, но послушно затихла. Пусть эндорфины поработают, раз уж у них появилась надежда на спасение.

***

Надежда — штука всесильная. Даже крошечный намек на возможность изменить собственную участь утешил лигариев и помог выдержать недельную паузу, прежде чем у Ацилия и Кассии появилась возможность выбраться куда-то дальше столовой. Три дня они банально отсыпались. При помощи изрядной дозы лекарств, разумеется. А как иначе заглушить чувство взаимного присутствия в сознании?