А потом я проснусь - Алайна Салах

все это происходит на самом деле. Кажется, будто она вот-вот появится, веселая и улыбающаяся, и съязвит что-нибудь вроде:

«Испугался? Теперь говори, как тебе было без меня плохо последний час». Я не могу представить ее, лежащей на каталке. Ярослава для меня — слишком про жизнь.

Но когда дверь с холодным безразличным скрипом распахивается, оглашая коридор странным металлическим дребезжанием, я убеждаюсь, что вовсе не сплю и никакая это не неудачная шутка. Двое женщин-санитаров действительно везут каталку, а на каталке действительно лежит она, Ярослава. Мертвенно-бледная, с перебинтованной головой. Я не знаю, куда смотреть: то ли на ее посиневшие губы, то ли на неровное красное пятно, пропитавшее повязку.

— Как она? — первое тупой вопрос, выходящий из меня. — Что произошло? Куда вы ее везете? Она не приходила в сознание?

— Муж? — переспрашивает одна из женщин.

Я просто киваю, пытаясь справиться с лавиной безысходности, наваливающейся на меня с каждой секундой. С Ярославой обязательно все будет хорошо, но всего этого не должно происходить…

— Врачу вопросы зададите, когда заключение напишет. Четвертый этаж.. На посту спросите.

Я не знаю, что мне делать. Они снова ее куда-то увозят, а я до сих пор не получил ответа ни на один из вопросов.

Каталка скрывается в распахнувшихся белых дверях, а я остаюсь стоять на месте, пытаясь свыкнуться с увиденным. На это уходит около десяти минут, после чего, попетляв по коридору, мне удается найти лифт и подняться на нужный этаж. Там я провожу еще около часа, потому что «Дмитрий Олегович пока занят и сам к вам подойдет».

Сейчас я жалею, что не обзавелся модным симулятором сигарет, которым можно было б подымить в туалете. Моим нервам сгодилось бы и это.

— Вы меня искали? — Плотный высокий мужчина в белом халате смотрит на меня сквозь толстенные стекла очков. — По поводу девушки с черепно-мозговой?

Ноги тяжелеют с каждым шагом. Девушка с черепно-мозговой — это моя Ярослава.

— Как она? — глухо повторяю я свой тупой вопрос, тщетно пытаясь разглядеть за очками честный ответ.

— У нее внутримозговая гематома правой височной доли. Это когда кровь попадает в мозг. Пациентка в коме.

Грудь жжет от скопившегося воздуха, который я забыл или не смог выдохнуть. В коме. Ярослава в коме. Как в дебильном кино.

— Что ей сейчас нужно… Что делать? В смысле, чем я могу помочь.

— Привезите ее документы и оповестите родных, — без лишних эмоций говорит мужик. Из-за шока я даже имя его забыл. — Остальным мы сами займемся.

Значит, только привезти документы, — фиксирует мозг. — Родных у Ярославы нет.

— Как это случилось? В смысле, как это могло произойти?

— Это уже нужно спрашивать не меня, а полицию. Они должны были приехать на место происшествия.

У меня голова идет кругом. Полиция? Место происшествия? Блядь, почему я так туго соображаю?

— То есть, вы подозреваете нападение?

Врач пожимает плечами.

— Я ведь не судмедэксперт. Девушку нашли ночью во дворе дома с рассеченной головой. Алкоголя в крови совсем незначительное количество, так что едва ли она сама налетела на стену.

Только чувство приличия не позволяет мне мешком опуститься на пол. Я тупой осел. На нее напали. На Ярославу напали.

— Извините… — бормочу я и, так и не спросив его имя, быстро иду по коридору. Отчаяния, безысходности, неверия, паники — всего этого больше во мне нет. По крайней мере сейчас.

Приложив телефон к уху, я слушаю гудки.

— Передумал насчет покера? — весело осведомляется ничего не подозревающий Лелик.

— Найди мне Сойку, Лех. Просто узнай, где он.

Лелик, уловив мое нешуточное настроение, моментально меняет тон и, судя по пропавшему шуму голосов, даже куда-то выходит.

— Эй, ты чего так с ходу-то? И что с голосом?

— Ярослава в больнице, — чеканю я, едва не срывая с петель дверь брошенного возле входа Яго. — В коме. Найди мне его, а? Я все равно его из-под земли достану. Лучше раньше, чем позже.

— Понял тебя, — коротко говорит Лелик через длинную паузу. — Сейчас сделаю.

Хороший он друг. Лучший из возможных, наверное. Когда нужно, умеет лишнего не спрашивать.

43

Звонок Лелика застает меня, когда я въезжаю во двор дома Сойки. Ждать, пока выяснятся его точные координаты, я, разумеется, не стал. Не смог. Мысль о возмездии сейчас — единственное, что сдерживает меня от падения в бездну отчаяния.

Мозг собран и четко соображает: если его нет в квартире, то следующим делом я навещу покерный клуб, а если не найду и там, поеду в загородный дом его родителей. Он может умотать даже на Мальдивы — это ничего не изменит. Я, не раздумывая, куплю билет туда и измордую его прямо на пляже. Потому что знаю, что это он. Из-за него Ярослава в больнице. Сойка настолько жалок и мелочен, что не погнушался отомстить за свое поруганное самолюбие. И неважно, как он это сделал: своими или чужими руками. За нее я его размажу, разотру в порошок. Возможно, даже убить смогу. По крайней мере, сейчас мне так кажется.

— Да, Лелик.

— Короче, он в боулинге, — без прелюдии выдает он. — С какой-то незнакомой компанией.

— Понял, — говорю я, вновь разворачивая Яго к дороге. — Спасибо.

— Стой, стой! Я тоже туда подъеду.

— Это не обязательно.

— Обязательно. Я по голосу слышу, что ты на взводе. Прослежу, чтобы всякой херни не наделал.

Отговаривать Лелика бессмысленно да и не хочется, поэтому я молча сбрасываю вызов. На данный момент для меня имеют значение только две вещи: наказать Сойку и увидеть улыбающуюся Ярославу.

Бросив машину возле входа в боулинг, я миную три этажа и влетаю в окутанный полумраком зал.

— Молодой человек, вас ожидают? — спрашивают из-за стойки рецепции. Сделав неясный знак рукой, мол, да, все в порядке, я оглядываюсь. В голове на удивление царит полный штиль, тогда как сердце бешено стучит. Народу много, а потому мне не сразу удается разглядеть знакомый тощий затылок.

Не чувствуя ног, я быстро направляюсь к Сойке. Плевать, что здесь толпа его дружков, плевать, что все увидят. Да, я хочу измордовать его до полусмерти, но перед этим я хочу взглянуть ему в глаза. Просто, чтобы знать, как выглядит человек, переступивший черту. Увидеть, что меняется в его внешности, когда он