Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Уильям Бартон

Доктор надавил мне на плечи и медленно заставил лечь.

— Что случилось? — спросил он.

— Я включил пилу. Потом — вижу вас.

Он встал с корточек, отошел в угол сарая и разомкнул рубильник. К этому времени сирены умолкли, и во дворе появились трое пожарных и лейтенант службы спасения.

— Все в порядке, папаша? — спросил он.

— Кажется, да, — ответил я и повернулся к толпе. — Спасибо тому, кто их вызвал.

Потом медики засыпали меня своими вопросами, а лейтенант, осмотрев рубильник, ушел в глубь сарая. Потом вернулся.

— Выключатель коротнул, — произнес он. — Лучше бы его заменить.

Я поблагодарил мисс Крельбойнд, соседку, все разошлись, и я отправился на кухню допивать кофе.

Моя дочь Морин подъехала, когда я только прикончил молочную пенку и собирался приступить собственно к кофе.

— Пап, ты в порядке? — спросила она, вбегая в дом.

— Как видишь, — ответил я.

Ее муж Боб работал пожарным. Обычно он дежурил в команде номер два на другом конце города. Он услышал объявление по селектору, узнал адрес, на который вызвали службу спасения, и сразу позвонил Морин.

— Что случилось?

— На пиле выключатель коротнул, — ответил я. — Так сказал лейтенант, это уже официально.

— Ну то есть ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Это было как маленький отпуск, — сказал я. — То, что доктор прописал.

Она перезвонила мужу, я сварил еще кофе, и мы стали раз говаривать о ее детях — Вера, Чак и Дейв, или кто там из них ее, я вечно путаюсь. У меня две дочери, Морин и Селин, а у них в общей сложности пятеро детей. Жена моя в них разбиралась безошибочно, это была ее работа. Она недавно умерла — год, месяц и три дня назад.

Мы принялись обсуждать колледжи, хотя до них внукам с внучками еще расти и расти. Речь вскоре зашла о «парти-скулз» [61].

— Так и вижу их в «сэм-хьюстоновском» в тогах, — произнес я.

— Я абсолютно уверена, вечеринки в тогах еще вернутся, — отозвалась Мо.

Потом я упомянул Кент-Стейт.

— Кент-Стейт? Там же всегда была скука смертная, — сказала она.

— Ну да, конечно, — сказал я, — особенно когда Никсон поперся в Камбоджу. Все кампусы взорвались, на студентов бросили Национальную гвардию. Четверых застрелили, как в тире.

Она странно посмотрела на меня:

— Никсон? Он-то вообще при чем?

— Ну, он же был президентом. И не хотел «расширения войны». А потом послал армию в Камбоджу и Лаос. Тебя тогда еще не было.

— Папа, — сказала она, — с историей у меня, конечно, всегда было плохо, но Никсон никогда не был президентом. Кажется, он был вице-президентом при ком-то из стариков — Эйзенхауэре, что ли. Потом баллотировался в сенаторы. Потом хотел в президенты, но со свистом пролетел на партийном съезде. Ну и когда, по-твоему, он мог быть президентом? Эйзенхауэр же не умер посреди своего срока.

— Что ты такое несешь?

— Погоди минутку, — сказала она и направилась в гостиную. Я услышал, как она роется в книжном шкафу. Потом вернулась с четырнадцатым томом энциклопедии восьмидесятых годов, которую я купил в рассрочку: двадцать долларов вперед и по двадцатке в месяц, лет чуть ли не пятнадцать выплачивал… Она пристроила книгу на стиральной машине и раскрыла в том месте, где заложила пальцем. — Вот, читай.

Это была статья о Никсоне Ричарде Милхаусе, и гораздо более короткая, чем полагалось бы. Там было о Комитете по антиамериканской деятельности и деле Хисса [62], о «Чекерс-спиче» [63], вице-президентстве и переизбрании, о теледебатах Кеннеди-Никсон, поражении, губернаторских выборах в Калифорнии и злополучной пресс-конференции [64], о юридической фирме и нефтяной компании, о смерти от флебита в семьдесят седьмом [65]…

— Где ты раскопала эту чушь? Тут сплошное вранье!

— Папа, это же твоя энциклопедия. Ты купил ее двадцать лет назад, чтобы нам было откуда домашние задания делать. Помнишь?

Я отправился в гостиную, к шкафу. На полке зияла дыра, там, где стоял четырнадцатый том. Я засунул его на место. Потом достал третий том и стал искать Вьетнамскую войну. В разделе «Войны, XX век» были Вторая мировая война (1939–1945), затем Французская колониальная война (1945–1954), затем Американская война (1954–1970). Тогда я взял одиннадцатый том и прочел о Джоне Ф. Кеннеди (президент, 1961–1969).

— Папа, тебе лучше? — спросила Морин.

— Нет. Я еще не кончил читать всю эту чушь. Только, можно сказать, начал.

— Извини. Это все, наверно, от шока, тебя крепко тряхнуло. Как-то оно не так после того, как мама… Но ты все равно на себя не похож.

— Я знаю, что происходило в шестидесятые! Я там был! А ты где была?

— Ладно, ладно. Хватит. Мне пора домой, дети уже скоро из школы возвращаются.

— Хорошо, — сказал я. — Тряхнуло меня — это да. Не так чтобы сильно, и не первый раз, но, надеюсь, последний, если буду осторожным.

— У Билла завтра выходной. Я скажу ему, чтобы он приехал и помог тебе починить пилу. Сам знаешь, его хлебом не корми — дай только в железках поковыряться.

— Да, господи, Мо, там просто коротнул выключатель. Поменять его — пара минут. Чай не ракетная техника.

Она обняла меня, села в машину и укатила.

Странно, что она назвала своего мужа Боба Биллом.

Теперь ясно, почему наши девочки были такими двоечницами. Ужас какой-то, а не энциклопедия. Надеюсь, всю редакцию уволили и посадили в тюрьму.

Я отправился в библиотеку, поглядеть «Британнику», «Всемирный альманах», «Комптоновский справочник». Все остальные посетители копались в Интернете или стояли в очереди к компьютерам.

Я устроился в справочном отделе и разложил перед собой четыре-пять энциклопедий, раскрытых на статьях о Никсоне. В шапке каждой статьи значилось: Никсон Ричард Милхаус (1913–1977).

После пятой энциклопедии я встал и направился к дежурному библиографу, которая только что победила заклинивший принтер. Она подняла на меня взгляд и улыбнулась, а я, уже понимая, что говорить этого не следовало бы, все-таки сказал:

— Все ваши энциклопедии врут.

Она продолжала улыбаться.

И тут я подумал: «Стоит перед ней чувак за пятьдесят, осунувшийся, и говорит, что все ее справочники врут. Вот и я когда-то слышал, как чувак за пятьдесят, осунувшийся, орал библиотекарю, что какая-то из их книжек имела наглость утверждать, будто Иисус был евреем! И как тут реагировать?»

— Простите, — выпалил я, прежде чем она как-то отреагирует.

— Конечно, — сказала она.

Я поспешно ушел.

Наутро ко мне заявился мой зять, вместо того чтобы отсыпаться после смены.

Выглядел он немного иначе (у него были чуть-чуть длиннее уши. Я не сразу заметил, что дело в этом) и слегка постарше, а в остальном — все тот же зять.

— Привет. Мо сказала устроить капремонт твоей ленточной пиле.

— Охренел, что ли? — сказал я. — Там всего-то и делов, что выключатель поменять. Я могу это сделать хоть во сне.

— Мо просила, чтобы это сделал я, так ей будет спокойнее.

— Отвянь.

Он рассмеялся и схватил банку пива из запаса, который хранит у меня в холодильнике.

— Ну ладно, — сказал он, — можно, тогда я одолжу пару пластинок на переписать? Пусть мелкие послушают, как звучит настоящая музыка.

Он собрал неплохую коллекцию сорокапяток, лонпглеев и компактов, даже сколько-то шеллаковых дисков на семьдесят восемь оборотов. У него есть несколько старых вертушек (одна из них даже на шестнадцать оборотов в минуту). Но кое-что у меня есть на виниле, чего у него нет.

— Давай, не стесняйся, — сказал я.

Он отправился в гостиную и, восхищенно цокая, захлопал дверцами шкафов.

Я упомянул The Who.

— Кто?

— Да не «кто», а The Who [66].

— В каком это смысле — «кто»?

— Да рок-группа. The Who.

— Кто?

— Да нет же! Рок-группа под названием The Who.

— Мы что, — спросил он, — в Эббота и Харди [67] играем?

— До них еще дойдет, — пообещал я. — То же время, что ранние Beatles. Это,…

— Кто?

— Так, давай сначала. Роджер Долтри. Пит Тауншенд. Джон Энтуистл. Кит…

— The Night Numbers! [68] — перебил он. — Так бы сразу и говорил.

— Минуту назад. Я сказал, что они появились одновременно с ранними Beatles, а ты сказал…

— С кем?

— Слушай, ну хватит.

— Нет такой группы, Beatles, — авторитетно заявил он.

Я посмотрел на него.

— Пол Маккартни…

Он склонил голову набок и махнул рукой — продолжай, мол.

— … Джон Леннон, Джордж Харри…

— То есть Quarrymen? [69] — спросил он.

— … сон, Ринго Старр.

— То есть Пит Бест и Стюарт Сатклиф, — сказал он.

— Сэр Ричард Старки. Ринго Старр. Ринго — потому что носил много колец.