Сборник Забытой Фантастики №3 - Эдвин Балмер

одна идентификация а-ля Шерлок Холмс

Здоровое состояние волос выявило две вещи: Портер тщательно расчесывает волосы, что его тело находится в хорошей физической форме, что он все еще молодой человек, на которого ухудшение возраста еще не начало действовать – ему лет тридцать, если быть точным. Пигмент, или красящее вещество волос, подтвердил это. Только после того, как человек достиг своего полного развития, цвет его волос остается неизменным. Когда возраст начинает влиять на него, даже слегка, происходит аналогичное изменение в окраске его волос. В волосах Портера не было заметно никаких подобных изменений. Это указывало на светлокожего, хорошо развитого мужчину, близкого к пику своих сил. Длинна волоса, волнистый изгиб подсказывают прическу.

– Но, конечно, не это рассказало тебе, что он был высоким мужчиной, – воскликнул Барри. – Ты упоминал об этом, если помнишь.

– Наука мне этого не рассказала, – признался Гудвин. – Это была горничная. Портер приобрел британскую привычку выставлять свои ботинки за дверь гостиничного номера, ожидая, что они будут начищены ночью. Горничная увидела его ботинки. Они были необычно длинными и узкими, что указывало на то, что их владелец был высоким и не слишком тяжелым. Более того, они не нуждались в очередной полировке. Только очень аккуратный костюм требует безупречной обуви, поэтому я решил, что Портер заботится о своей внешности.

– Вы проверили это через управляющего отелем? – спросил представитель правительства.

– Попытался и наткнулся на каменную стену. Этот человек не произвел ни на кого из них абсолютно никакого впечатления. Они вообще не могли его вспомнить.

Барри всерьез задумался.

– Значит, по вашему мнению, он британец? – спросил он.

– Скорее всего, южанин, который жил в Канаде, – последовал ответ. – Он американец, это точно, и в его голосе есть южный акцент. Я предполагаю, что это часть Канады по двум причинам. Один из них – это тот факт, что он выставил свои ботинки за дверь. Другой, когда он назвал Канаду в качестве места своего фиктивного незарегистрированного прииска по добыче полезных ископаемых.

– Понятно, – сказал Барри.

– Его голос, однажды услышав, было бы трудно забыть, – продолжал Гудвин. – В этом есть что-то особенное.

– Однажды я арестовал человека из-за того, что он не смог изменить свой голос, – перебил Барри. – Я слышал его только один раз, причем в кромешной темноте, но когда я услышал его снова, я схватил говорившего. Его осудили. Хотел бы я послушать, как говорит Портер.

Гудвин порылся в кармане пальто и достал сверток.

– Просите, и вы получите, – сказал он. – Я представляю вам его голос. Мне это больше не понадобится.

– Что это за штука? – заинтересовался Барри, разрывая бумагу и вертя в руках найденную им граммофонную пластинку – Ты хочешь сказать, что заставил Портера записать тут его голос?

– Да, но невольно, – ответил ученый. – Я подключил усилитель к своей телефонной трубке, чтобы сделать его голос громче, когда он шел по проводу, а перед усилителем мой помощник включил звукозаписывающую машину и зафиксировал особые интонации мистера Портера на восковой пластинке. Позже он сделал запись на жесткий носитель, и вот он здесь. Возьми это домой, включи в свою говорящую машину и развлекайся, старина.

– Спасибо, – коротко ответил Барри. – Однако я бы предпочел, чтобы он сидел в клетке, чем чтобы его голос был зафиксирован.

Гудвин усмехнулся:

– Возможно, это произойдет чуть позже, – предсказал он. – По одной вещи за раз, ты же знаешь. У вас есть его отпечатки пальцев, в какой-то степени его описание, его голос, его почерк. Предположим, он у вас действительно был. Какая от этого польза, если вы не знаете, откуда взялась его платина? Как вы докажете, что она была украдена?

– После того, что вы показали мне этой ночью, я полагаюсь на вас, Гудвин, – ответил детектив. – Но я не могу поверить, что даже такой умный вор, как платиновый пират, мог хладнокровно проникнуть в хранилище завода в Джексоне, вынести государственную платину и не сломать восковые печати на дверях хранилища, я думаю, что когда придет разрешение, о котором я попросил, и мы откроем это хранилище в Джексоне, мы обнаружим, что на этот раз ваша наука сбилась с пути. Я думаю, что мы найдем там платину в алюминиевых контейнерах. Если мы это сделаем, – в его голосе звучала насмешка, – предупреждаю, я буду смеяться, Гудвин. До сих пор у меня не было возможности сделать это. Обстоятельства пока на твоей стороне.

– Зачем ждать разрешения? – спросил ученый.

– Я не смею снимать эти печати без приказа, – последовал ответ. – Это означало бы потярю мной скальпа.

– Не нужно этого делать, – настаивал Гудвин. – Вы знаете ответственного офицера в Джексоне. Он разрешит нам посетить завод. Я случайно знаю, что там есть исключительно хорошо оборудованная лаборатория. Если там есть рентгеновский аппарат, мы сможем осмотреть внутреннее помещение хранилища и сразу определить, находятся ли банки там, как вы утверждаете, или они были украдены, как я полагаю. Что ты на это скажешь?

– Что я должен сказать? – воскликнул Барри. – Я говорю да, конечно, и завтра мы поедем в Джексон.

ГЛАВА VI Детективы просвечивают правительственное хранилище рентгеновскими лучами

Капитан Томпсон, США, находил свою работу смотрителя завода в Джексоне легкой, но одинокой. Однако, пройдя активную службу в Корпусе связи, он обнаружил, что это дает ему возможность заниматься своим хобби – научными экспериментами в лаборатории завода.

Он тепло приветствовал Гудвина и Барри. Правительственного чиновника он уже знал. Он также много слышал об ученом, и их миссия привнесла в монотонность его повседневной жизни разнообразие, которое теперь редко выпадало на его долю.

Однако он рассмеялся, когда Гудвин высказал свое убеждение в том, что запасы платины, находящиеся в его ведении, были израсходованы.

– Я с трудом понимаю, как это может быть возможно, – сказал он. – Металл содержится в пятистах с лишним алюминиевых банках, дверь заперта, а хранилище опечатано, как вам сказал мистер Барри. Большую часть своего времени на острове я провожу в соседней лаборатории.

– Это днем, – ответил Гудвин. – Конечно, тогда ни один вор не осмелился бы работать в хранилище. Но как насчет ночей?

Впервые на лице капитана появилось озабоченное выражение.

– Я действительно провожу очень много ночей на материке, – признался он. – Но в лабораторном здании есть свой собственный сторож. Старый Питер дежурит там практически с тех пор, как был построен завод. Я бы поставил свою жизнь на то, что он не будет участвовать ни в чем мошенническом. И потом, никто не может попасть в хранилище, если только он не подделал печати. Вы найдете их целыми, такими же, какими они были в