Переплести судьбу (СИ) - Гусина Дарья

— И плюшку ешьте, — устало сказал Иван Дмитриевич (после моего возвращения в сознание мы познакомились заново). — Здесь сходятся два мира, это опасно для нервной системы, а еда позволяет стабилизироваться. Наша Светочка — «весы», у нее дар чувствовать, какая еда кому подойдет для стабилизации. Вам сейчас сладенького побольше. И все же, Ольга Васильевна, во-о-он за ту черту на всякий случай не заходите, мало ли.

— А что там? Наш мир? Банальный Мир? — хрипло спросила я, алчно глядя на полоску желтого, перечеркнувшую вторую прихожую, зеркальную первой, только без кота и тапочек.

— Да, он самый, но вы там умерли, поэтому…

Я продолжала вглядываться в запертую дверь. Накатила тоска, так, что стало больно сердцу. Капалов вздохнул и мягко произнес:

— У вашей… заместительницы все в порядке. У мамы тоже.

— Артем? — прошептала я. Капалов уже вкратце рассказал мне о предательстве жениха, но мне хотелось подробностей.

— Ту женщину, фантома, пока не поймали. Ищем. Беспрецедентный случай. Очередной хак системы, — Иван Дмитриевич невесело улыбнулся. — Чем больше методик защититься от действий умертвий мы разрабатываем, тем больше способов получить псевдожизнь они находят.

— Принцесса?

— Осваивает наш мир. Очень позитивно отнеслась к предложению сотрудничать. Опасаемся мести …хм… дамы сердца вашего жениха, но все под контролем. Илэль тоже очень скучает по матери и брату, но… тут как раз тот момент, который нам нужно обсудить. Дело в том, что все упирается в вас, Оленька. Вы, а не Илэль, привлекли к себе внимание Магического Совета… внимание и неодобрение. На Кафедре Пророчеств запустили программу предсказания последствий вашего с Илэль… случая, но на получение окончательного результата уйдет, по предварительной оценке, лет семь. Боюсь, вас могут «изъять» гораздо раньше. Совет опасается расхождения кривой Охтинского-Блейзера… это… это… в конце шестидесятых два мага вывели формулу… долго объяснять. В двух словах, чем дальше в лес, тем больше дров. В нашем случае это не оборот речи. Чем дольше вы влияете на магию этого мира, тем более непредсказуемым становится его судьба. Я уже рассказал вам о пророчестве пифии…

— … через сто лет мертвая я в Туманной Роще подскажу, как не дать миру Прях погибнуть, — я кивнула. Я много чего недопоняла из рассказа Ивана Дмитриевича, но одно уяснила четко: меня сюда перетащили, и далеко не за красивые глаза.

— Уже не подскажете. Хотя бы потому, что стали старше здесь почти на полгода. Там ключевое условие: вы незамужняя девица и судьба ваша ни с кем не переплетена.

Я напряглась и сказала, заикаясь и давясь чаем:

— Э-э-э-м-м. Тут проблема. Понимаете…?

Пришлось рассказать о некоторой… хм… двусмысленности моего матримониального статуса. Капалов схватился за голову:

— Это все усложняет! Оля, немедленно скажите: вы желаете вернуться домой? Честно! Положа руку на сердце! Потому что если не желаете — быстро замуж и не снимайте амулет, ни в коем случае! Я так и думал! Тогда мы с Кингзманом будем держать оборону: заявления, объяснительные записки во все виды коллегий, сбор статистического материала, исследования. Дело в том, что я и Неон Хамптиевич абсолютно уверены в вашем предназначении быть ЗДЕСЬ! Здесь! И именно вам, а не эрре Илэль! И пророчество пифии — легкий пук по сравнению с тем, ради чего вам нужно здесь остаться!

— Ради чего?

— Ради филиала Академии, тут, в мире Прях! Понимаете, есть разные миры, но магия, в самых различных проявлениях, будь то искры, или нити, или потоки, по сути своей везде одинакова. Что мы имеем в мире Прях? Полотно, переплетения, паутина — казалось бы, ничего нового. Однако при очевидных благоприятных условиях для развития академического аспекта магии и создания стабильного противодействия прорывам умертвий — восемь безрезультатных попыток основать филиал! Восемь!

— Здесь есть магические школы, — пискнула я.

— Школы! Вот именно! Шараги, точнее выражаясь, — Капалов сердито стукнул по столу. — Базовые знания без учета индивидуальных способностей! Завуалированная порча дара-специализации, всех под одну гребенку, всех! Клановая закрытость гильдий! Взять тех же вольных! У них же инициации, из-за которых гибнет треть кандидатов! И это при том, что многие одаренные вообще не знают о своих способностях! А в чем причина? А?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Под суровым взглядом Ивана Дмитриевича я робко предположила:

— Люди отвергают магию Леса?

— Вот! — завопил Капалов, испугав кота, пригревшегося у меня на коленях.

Кот вздрогнул, но сбегать не стал — уж больно неистово я его наглаживала.

— Вы все-таки умная, хоть и немного неблагоразумная девушка, Оленька! Ограничения! Косность! Ригидность! Люди пришли в этот мир как завоеватели. И вместо того, чтобы развиваться магически, превратили свои знания в культ! Но магия, словно вода: если не движется, застаивается. Дело уже плохо, а будет еще хуже: в один прекрасный момент фантомов станет слишком много — мир Прях погибнет. Такое уже бывало. Нам просто не дают открыть здесь Академию, ведь стоит заикнуться об использовании лесного волшебства, которое по сути есть та же магия, ученики разбегаются, а учителя увольняются. Пытались вступить в контакт с Тионом, все же он полукровка, стремящийся стереть границу между Лесными и людьми. Куда там! Поддался влиянию магов, решил подчинить себе мертвое воинство. Последствия недавние… сами знаете.

— Неужели я его убила? — жалобно решилась уточнить я.

— Свят-свят, — с чувством произнес Капалов. — Не дай бог! Вы тут лишь косвенно повлияли, подстегнули процесс, так сказать. Тиона уже давно маги отравили, еще до меня. Вторая ипостась давала ему возможность сохранять иллюзию живого. Он ведь поэтому так рьяно искал способ создания артефактов для умертвий на основе крови одаренных, из деревьев, а спасение королевств от слуа — побочный эффект, если так можно выразиться. Суть не в том, что вы его… хм… освободили, а в том, какой резонанс ваш поступок вызвал в Академии.

— Я не хочу домой, — сказала я. — Я хочу, но… не могу. У меня Алан, девочки… хозяйство опять же, куры, — я всхлипнула.

— Куры? Тогда замуж по-настоящему! Никто вас и не отпустит теперь, — проворчал Иван Дмитриевич. — У нас кроме вас другой кандидатуры для основателя Академии не имеется. Только вы с двумя магиями работаете без страха и условностей.

— Я еще и вышивать могу, — вытирая слезы, хлынувшие из глаз, сказала я, — и переплетать, только пока не знаю, как это работает.

Глава 38

… Мы стояли у входа в замок, выстроившись рядком. Я непроизвольно косилась на своих «гостей». Оба были одеты в рясы, но Капалов казался по сравнению с ними пухленьким подростком. Кингзман был просто долговяз, а красавец Меркурий Родионович Клязмин напоминал гору. Клязмину долго искали рясу. Дожидаясь возвращения агентов, он съел на кухне штук десять ватрушек и жаловался, что плохо «стабилизнулся». А я тщательно боролась с когнитивным диссонансом. И сейчас тоже… борюсь.

Деревья вдали закачались, море багряной листвы с островками золотого и зеленого пошло волной. Аманиэль демонстративно преодолел расстояние до ворот в облике змея (подданных моих, конечно, попугает, но им полезно: мало ли чего еще в скором будущем насмотреться придется), потом обернулся и неспешно двинулся к нам уже в альвийской ипостаси.

— Странница, — кивнул мне Повелитель. — Эр Неон, эр Меркурий… эр Капаида, Таннириэль, и ты дева, приветствую вас.

Альв церемонно поклонился. «Дева» слегка вытаращилась — судя по лицу, так Нею не называли давно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И все же я не верю, — проворчал Аманиэль, входя в двери замка. — Духи предков ни с кем не разговаривают, на то они и духи.

— Ни с кем не разговаривают, — передразнил его пикси, высунувшись из прически Неи и не обращая внимания на ее шиканье. — Разговаривают! На то они и духи!

— А, Ри-ши, — обратился Повелитель к маленькому наглецу. — Помнишь ее? — альв кивнул на меня. — Она приходила в Лес, ребенком. Играла с тобой. Плела тебе косички.