Любить нельзя отвергнуть (СИ) - Анастасия Лик

      - Кто их спонсирует?

      - Не знаю, я ведь смотрю на всё глазами ведьм и мне известно не так уж много как думает граф Тарин.

      - Посланцы же забирают имущество тех, кого казнят, - сказал Тин. Император покачал головой.

      - Это ничтожно мало. У них есть другой источник дохода. Братство Посланцев очень богатая организация, им помогают. Магия на Дарину действует? Что из легенд правда?

      - Агрессивная не действует, но пока ничего не ясно, её дар только раскрывается. Она даже не всегда видит ведьм и магов в жизни, только если те применят силу, но неосознанно блокирует любые силы, которые считает для себя опасными или неприятными.

      - Маяк... - задумчиво произнёс император, постукивая пальцами по столу и поглядывая на меня из-под ресниц. - Мне нужно подумать. Эта новость неожиданная.

      - Граф Доген был обеспокоен, что я противник магии и пожелаю её истребить, - уже уверенней сказала я. - Полагаю, вас так же волнует этот вопрос.

      - Да, рождение маяка изменит мир и меня действительно волнует, чью сторону в нашей борьбе вы займёте. Но если вы, леди Хассилинская, скажете, что желаете вернуть магию в наш мир, я вам не поверю.

      - Почему? - изумилась я.

      - Потому что желание жить в простом незапятнанном мире у вас в крови. Вы боитесь магии. Может, и не осознаёте, но ненавидите её, ваша душа ей противится. Привязанность к Тину этот страх сглаживает и, возможно, смерть невиновных также вам претит, но это временно. Маяк - карающая длань и чтобы вы пошли вопреки своей сущности и поменяли цель своей кары, должна быть причина. Очень, очень веская причина.

      ***

      За всю дорогу до дома Дарина не сказала ни слова. Тут и гадать не нужно, её взволновали слова императора, и что душой кривить, они взволновали и Тина. Он знал Дарину, любил... не желал признавать очевидного - она боялась магии. Боялась так, что и привязанность к нему роли не играла, она блокировала его даже тогда, когда от него лишь пахло магией.

      Дарина так же молча поднялась наверх, разделась и, не обращая внимания на присутствие мужчины рядом, легла в кровать. Тин присел рядом. Девушка казалась задумчивой, он никогда не видел, чтобы она так долго молчала.

      Погладил нежную щёку и на прекрасном лице появилась улыбка.

      - Тин, я так устала, давай спать.

      - Конечно милая.

      Он разделся и лёг рядом, прижав любимую к груди. Она уснула быстро.

      ***

      Я стояла рядом с ведьмой и смотрела как та собирала вещи. Оказывается, наблюдать за другими не сложнее, чем за Тином. Всего-лишь нужно знать человека.

      После нашей встречи в городском парке, я много думала об этой ведьме, вразумила ли она моей просьбе, поняла ли, что поступала недостойно? Но даже сейчас, смотря на неё, я не могла сказать ничего, кроме того, что она уезжает. Странно, потому что, разделяя с ведьмами костёр, я знала всё, что знала она. Мысли, желания, страхи...

      Отвернулась и открыла глаза уже в своей кровати. Утро наступило уже давно, но покидать тёплую постель и ещё более тёплые объятия Тина не хотелось.

      - Я не хочу уходить от тебя. Никогда, - сонно прошептала я и погладила короткие чёрные волоски на груди, на которой лежала.

      - Я тоже, милая, - немного помолчав, ответил Тин, и было в его голосе столько грусти, что сердце болезненно сжималось.

      Тот разговор, что я невольно подслушала между Тином и его отцом в Академии, не выходил у меня из головы. Мне всем сердцем хотелось сказать, что люблю его, что плевать на правила и домыслы. Не важно, что скажут люди и трудности, что встанут у нас на пути, мы преодолеем, даже император нам не помеха, но... это лишь мои фантазии.

      Я обдумала слова Тина про мои сны и то, что я переживаю за ведьм настолько сильно, что добровольно открываю душу и перенимаю часть их боли. Я поняла и, закрывая на ночь глаза, осознавала, что именно в этот момент беззащитна и стремилась огородиться от костров и пыток. И мне это удалось. Я как будто осознала, как работает моя связь с магией. Вдруг. Неожиданно.

      Я боялась и открещивалась от всего этого, а нужно было спокойно всё обдумать и... понять. Вот только о своих успехах сообщать Тину я не спешила, понимая, что если сны мои управляемы, то и в моём присутствии в его доме нет необходимости.

      Из глаз полились слёзы.

      - Что такое милая? Что болит? - тут же обеспокоился Тин. Ох, какой он любезный, заботливый.

      - Тин... возьми меня в жёны, - прошептала я. Он резко отстранился от меня.

      - Дарина, это невозможно.

      - Ты не хочешь, чтобы я была твоей? Быть вместе всегда, проводить ночи, не пытаясь сдерживать себя, любить открыто.

      - Нет! - прорычал он.

      Я закрыла глаза, чувствуя, что начинается истерика. Тин нависал надо мной. Черты его лица стали более резкими, острыми, во взгляде ни капли нежности, всё словно испарилось. Но я справилась с собой и, глубоко вздохнув, столкнула Тина со своей кровати.

      - Тогда вам нечего делать со мной в одной кровати, граф.

      - Да что с тобой?! - возмутился Тин.

      - Мой... - я откашлялась. - Мой дар. Я могу им управлять. Недавно поняла. Это не сложно... Сегодня я покину ваш дом. - Слёзы снова полились из глаз. - Благодарю за помощь.

      - Дарина, ты серьёзно? - Тин выглядел ошарашенным. Он осмотрелся по сторонам, словно выискивая затаившихся врагов, и нервным движением рук взлохматил волосы.

      - Если позволите, до обеда я бы хотела отдохнуть, - произнесла я ещё тише.

      - Конечно... но Дарина, тебе не обязательно уезжать сегодня. Ты можешь задержаться на день или неделю...

      - Это невозможно, граф Тарин.

      Тин поднялся на ноги и растерянно осмотрелся, может и правда тут кто-то затаился? Прошёл к окну, взглянул на улицу, погладил мрамор подоконника, пригладил волосы, потёр пальцами глаза. Кажется, он не верил, что я решила уехать. Да я и сама не верила, честно говоря, но раз он сказал "нет".

      - Вернёшься в свою кровать, - нерешительно пискнула я.

      - На кой она мне сдалась, если в ней нет тебя?! - заорал Тин. Я испуганно вздрогнула. Никогда не видела его настолько разгневанным. Даже страшно стало.