Любить нельзя отвергнуть (СИ) - Анастасия Лик

      Подняла голову. Я сидела в пыли в закрытом дворе какого-то дома. Ехали мы достаточно долго, значит за пределами Жахнара, но даже если бы я знала название населённого пункта, оно мне ничего не сказало. С географией у меня неважно, да и толку от неё сейчас? Передо мной стояло не много, ни мало, а восемь Посланцев. Обычно они ходят по трое, а значит, подготовились заранее и рассчитывали на моё сопротивление. Точнее защиту... какое они от меня могут получить сопротивление, в самом деле? Разве что крики и проклятия, а вот до недавнего времени я не появлялась на улице без сопровождения. Или Вафнин, или недавно вернувшийся в Жахнар двоюродный брат составляли мне компанию в прогулке по городу.

      - Готовьте костёр, казним ведьму на закате, - сказал один из них.

      Что? На закате? С каких это пор ведьм сжигают на закате? Разве лучи восходящего солнца не должны очистить мир от моих злодеяний?!

      - А ты сначала докажи, что я ведьма! - закричала я. - Где ваш священный огонь, несите сюда и вы увидите, что он обожжёт меня как любого невиновного человека!

      Отвечать мне, разумеется, никто не стал. Двое здоровенных мужчин подошли ко мне, резко подняли на ноги и потащили в стоявший рядом сарай, видимо главный дом я могла осквернить. Открыли дверь и словно грязную нищенку кинули на пол.

      - Я не ведьма, - уже сквозь слёзы прошептала я. - Вы знаете это. У меня достаточно денег, чтобы заплатить за свою жизнь...

      Закончить я не успела, так как получила сильный удар в спину. Больно. Неизвестное мне орудие выбило из меня весь воздух, и я безвольно упала на пол. Сознание мутилось, во рту вкус крови, но всё же я отчётливо чувствовала на своей спине чьи-то руки. Они расстёгивали крючки платья, развязывали корсет.

      - Не трогайте меня, - прошептала я.

      Мой истязатель с силой стянул мои волосы на затылке, поднял голову вверх так резко, что я болезненно вскрикнула.

      - Ты или будешь молчать, или я вырежу тебе язык.

      Я закрыла глаза, чувствуя, как начинаю задыхаться от слёз. Я видела это сони раз: ведьму сначала раздевают до нижнего платья или рубахи, если таковой под платьем не обнаруживалось, значит, она остаётся обнажённой, расплетают волосы, почему-то это было важным, затем её привязывают к пыточному столбу и допрашивают. Допрос, разумеется, с пытками - ножи, огонь, плеть, и заканчивалось это всё порой изнасилованием. Нет... нет... неужели это мне не снится? Неужели я, в самом деле, нахожусь здесь? Это всё просто не может быть реальностью!

      Одежда снята полностью, даже чулки и обувь. Только нижнее платье скрывает мою наготу. Меня поднимаю на ноги, и привязывают к столбу. Сопротивляться бесполезно, я могу разве что биться в путах как рыба в сети, кричать и плакать, но что же делать? Безропотно повиноваться и послушно взойти на костёр? Но за что?! За что они собираются казнить меня? Может быть они проведали о моих кошмарах с ведьмами? Или всё-таки дело в деньгах? Я отдам им всё, что у меня есть!

      Но, разумеется, они не возьмут. Слишком опасно. Братство Иллирии давно конфликтует с императорским престолом, и лишь их непорочность поддерживает в сердцах людей веру. Конечно, император может думать что угодно, пока люди боятся ведьм и Посланцы спасают их от скверны, Братству будут верить, Братство будут любить. А вот леди Хассилинская, заявившая во всеуслышание, что её пытались казнить, и то ей удалось откупиться, может испортить чистую репутацию.

      Значит - обречена.

      - Твоя вина не вызывает сомнения, - глухо произнёс дознаватель.

      Я подняла голову и посмотрела на мужчину. Он был известен мне. Не лично, конечно, но я неоднократно видела его глазами ведьм, которых он пытал. Хуже дознавателя судьба послать мне не могла... Удивительно, как это чудовище вообще получило мантию Посланца.

      - Должно быть, ты обладаешь даром видеть зло... - тихо сказала я. - Видеть даже там, где его нет.

      - Я Посланец Иллирии, ведьма! - яростно закричал он. - Я вижу её глазами, караю её руками!

      - А насилуешь ты чем? - ухмыльнулась я. Договориться с этим чудовищем не получится, может быть, тогда напугаю? И он действительно первое мгновение пребывал в замешательстве. Я продолжила:

      - Как часто ты ходишь в её храм? Исповедуешься? Рассказываешь ли ты той, во имя которой служишь, что пытая своих пленных, насилуешь их? Просишь ли ты отчистить себя от грязной ведьмовской крови? Она видит тебя, своего Посланца и её сердце обливается кровью от горя... - прошептала я. - Ты не дознаватель... ты чудовище, получающее наслаждение от пыток и пресвятая Иллирия это знает.

      Посланец оскалился, сжал до хруста кулаки и сделал шаг ко мне.

      - Только коснись, и следующим на костёр взойдёшь ты! - отчаянно закричала я.

      Он резко схватил меня за горло и сжал его. Вторая рука, вооружённая коротким кинжалом, резко вошла в столб за моей спиной рядом с плечом, задевая его и рассекая плоть. Почти не больно, но горячую кровь я почувствовала сразу, она вмиг пропитала платье.

      - Ведьма... - прошипел он. - Что ж, мы думали, что сегодня сгорит невиновная, но какая удача - Леди Хассилинская оказалась ведьмой. Я не стану пытать тебя, твои слова, твоя странная красота, сводящая с ума мужчин, и жалобы горожан подтверждают твою грязную кровь. Виновна, - прошептал он мне на ухо. - Приговор - сожжение на священном огне.

      Отпустил. Сделал шаг назад и чуть наклонил голову, любуясь сочащейся из моего плеча кровью. Вот уж действительно чудовище! Я буквально чувствовала его наслаждение этим зрелищем. Развернулся. В двух шагах от него стоял сундук, украшенный клеймом пресвятой Иллирии. Открыл его и достал традиционные цепи, сдерживающие силу ведьмы, надел их мне на шею, на пояс. Через мгновение в помещении я была уже одна. Вся смелость вышла из меня в тот же миг. Я обессиленно повисла на верёвках и расплакалась. Кошмар стал явью. Пусть без пыток, но с костром.

      Грубые верёвки врезались в запястье, волосы растрёпаны и практически обнажена... Сотни раз я видела ведьм на этом месте, чувствовала их боль, желала утешить, и вот... теперь настала моя очередь. Я ревела в голос, всей душой желая увидеть перед смертью Тина, поцеловать его, обнять, желала попросить прощенья у Вафнина, вчера я была с ним груба и потребовала до нашего отъезда не беспокоить меня своей навязчивостью, желала обнять сестёр, своих родных. Но я одна, в грязном сарае, привязанная к столбу, без одежды и босая. Мне не справиться с тугими узлами, да даже если бы и я смогла избавиться от пут, леди благородных кровей не учат сражаться с мужчинами.