Безнадежно одинокий король. Генрих VIII и шесть его жен - Маргарет Джордж

— Удачно ли прошла охота? — спросил Калпепер с воодушевлением в голосе.

— Вполне. Пара оленей да дюжина зайцев, — бросил я, опускаясь на стул.

— Должно быть, завтра снова поедете в лес, — с улыбкой заметил он.

— Погода переменилась, — сказал я, помотав головой. — А что, вам тоже захотелось пострелять?

— Да… Вот досада, — пробормотал он.

Я рассмеялся.

— Ваш охотничий костюм так давно ждал первого крещения, что спокойно подождет и еще денек.

Калпепер, похоже, предпочитал те занятия, что позволяли щеголять в удобных и красивых нарядах. К примеру, ему не нравились плотные штаны и грубые кожаные башмаки, которые приходилось носить морякам, поэтому он отказался от морских путешествий.

— Конечно. Я подожду, — легко согласился он.

— Я рада, что завтра вы не покинете нас, — сказала Екатерина, коснувшись моей руки.

Я понял ее намек, однако она произнесла это с таким невинным видом, что обманула бы даже Благословенную Мадонну. Опустив руку под стол, я сжал бедро своей милой женушки.

— Да, не покину, — признал я.

Уилл, сидевший с левой стороны в конце стола, сурово поглядывал на нас. Я не мог понять, почему он так мрачен последнее время, но его хорошее настроение, казалось, улетело на юг вместе с птицами.

Уилл:

Я переживал за тебя, Хэл. Все видели то, чего не видел ты… или не хотел видеть…

И я заранее печалился о твоем будущем.

Генрих VIII:

После развеселого обеда, когда мы удалились в нашу спальню для послеполуденного отдыха, Екатерина почему-то погрустнела.

— О Генрих, — сказала она, — Я не знаю, как сказать, но вы должны знать правду… Нынче утром я поняла… что не жду ребенка.

Я подскочил к ней, нежно обняв ее.

— Вы потеряли ребенка? О боже, почему же вы не позвали врача?

— Мне было… стыдно. И я очень растерялась.

Как же велика ее скромность!

— Быстро ложитесь в кровать, а я пошлю за доктором Баттсом! Он немедленно осмотрит вас.

Не слушая возражений, я увлек ее за собой, уложил в постель, подложил подушки ей под спину и хорошенько укрыл шерстяными одеялами. Она выглядела храброй маленькой героиней, и я растроганно поцеловал ее.

— Дорогая, меня огорчила наша потеря, — заметил я. — Но вам не следовало скрывать ее.

Не дав ей времени возразить, я покинул спальню и отправился на поиски доктора Баттса. Он сидел с помощником в своем кабинете, обсуждая своеобразный метод изучения анатомии в Падуе. Насколько я понял, тамошний врач дошел до того, что выкрадывал и вскрывал разлагающиеся трупы казненных преступников.

Я вмешался в их пылкий научный спор.

— Королеве требуется ваша помощь, — прошептал я на ухо Баттсу.

Он покинул своего собеседника и в явном недоумении последовал за мной. Когда мы свернули в другой коридор, я убедился, что нас никто не слышит, и тихо пояснил:

— Произошел выкидыш. Вы должны осмотреть и подлечить ее. Захватите на случай необходимые инструменты. Не родовспомогательные, конечно. Но я не знаю всех ваших мудреных названий.

Пока Баттс осматривал Екатерину, я оставался в гостиной, бродя взад-вперед и глядя на пылающие в камине дрова. Угрюмый и раздраженный Фрэнсис Дерем тихо выскользнул за дверь, словно мое присутствие оскорбляло его. Не успел я поразмыслить о причине его раздражительности, как из спальни вышел Баттс, держа в руках коричневую кожаную сумку с инструментами и лекарственными снадобьями.

— Так быстро? — удивился я.

— Да, — подтвердил он и озабоченно посмотрел на меня. — Не было ребенка. У нее началось месячное кровотечение. Обычное недомогание. Очевидно, королева ошиблась.

Ошиблась? Обычное недомогание? Но она сообщила мне о беременности полтора месяца тому назад!

— А не могла ли столь длительная задержка стать причиной избыточного скопления крови?

— Так бывает иногда. Все зависит о того, что именно стало причиной задержки. Вызвана она естественным или неестественным образом.

— Неестественным? Но ведь беременность вполне естественна, не так ли?

Он покачал головой, глянув на меня с непонятным сожалением.

— Существуют способы изменения сроков женских недомоганий, для предотвращения нежелательных последствий…

Баттс немного помялся, а затем протянул руку ладонью вверх. На ней лежал округлый камешек.

— Вот что родила королева, — сказал он.

Я по-прежнему не понимал его.

— Эта галька вышла из ее чрева, — печально пояснил доктор. — Камень поместили туда, дабы она не забеременела. Такие трюки зачастую проделывают на Среднем Востоке с вьючными животными и, возможно, с рабынями. Это препятствует зачатию.

О нет! Как это отвратительно, не могли же Екатерину подвергнуть…

— А может, камешек попал в ее лоно случайно?

— Нет, ваша милость.

— И давно ли его поместили туда?

— Судя по его виду, много лет назад.

Боже! Какой же зловредный арабский знахарь мог надругаться над ней в детстве? Хотя в Англию понаехало немало растленных лекарей. Я даже сам пользовался услугами одного из них, мусульманина Аль-Ашкара. И герцогиня, вероятно, имела в своем распоряжении эскулапа, готового выполнить любые ее приказания. Но почему же… она пожелала лишить возможности зачатия бедную родственницу? С чего эта старуха так невзлюбила свою питомицу? Разозлилась из-за того, что на нее взвалили расходы по воспитанию дочери нищего пасынка? И она подумала, что следует обезопасить себя от будущих его внуков. Как жестоки бывают старые ведьмы!

— Благодарю вас, доктор Баттс, — сказал я, решив вознаградить его за такое открытие.

Я вернулся в спальню, где лежала бедняжка. Меня глубоко расстроило то, как с ней дурно обходились. Мало того что она росла в сиротстве, не получая должной любви и заботы, так вдобавок ее хотели сделать бесплодной…

— Все будет хорошо? — встревоженно спросила она.

— Конечно, — заверил я ее.

Присев на край кровати, я успокаивающе погладил ее руку. Екатерина вся дрожала.

— Доктор сказал, что у меня может быть сильное кровотечение, — сказала она.

Ничего удивительного. После такого издевательства над ее чревом.

— Оно скоро пройдет.

Мои надежды на ребенка вылились на салфетки, подложенные под ее ягодицы.

— Давайте лучше подумаем, как мы проведем Рождество. Будем ли мы устраивать приемы? Где?

Мне хотелось отвлечь ее от грустных мыслей.

— В Хэмптоне, — не раздумывая, ответила Екатерина.

Она не догадывалась, как расстроил меня такой выбор. Но пустяки… сейчас главное — порадовать ее.

— В детстве, представляя себе придворную жизнь, я всегда думала о Хэмптон-корте. Воображала его огромные прозрачные окна, итальянские скульптуры, астрономические часы… Темзу, заполненную нарядными баркасами… огромные кухонные очаги, где день и ночь готовятся разные деликатесы… а в залах множество иноземных гостей…

— Довольно, довольно, — со смехом взмолился я. — И все это грезилось вам в мечтах?

Она кивнула.

— Тогда вы увидите это все наяву, — пообещал я.

Поднявшись с кровати, я окинул взглядом скромную спальню.

Пожалуй, мне надоела уединенная жизнь в охотничьих домиках; счастье в них оказалось таким же иллюзорным, как везде. Пора было возвращаться в Хэмптон.

* * *

Кровотечение продлилось целую неделю, и, согласно указаниям врача, три раза в день королева пила настой из молотой блошиной мяты с красным вином.

— Вино восполнит потери крови, — пояснил он, — а мятный настой наладит нормальный цикл.

Когда опасность для здоровья Екатерины миновала, мы переехали в Хэмптон-корт, чтобы заняться подготовкой к Рождеству, разослать приглашения на наши праздничные приемы избранным дворянам по всему королевству, включая Шотландию и Ирландию. Радушный прием ждал всех. Ответы пришли быстро, и апартаменты для господ и их слуг были заказаны с таким рвением, что ко дню святого Николая не осталось не то что свободной комнаты, но даже угла.

— Ваше желание исполнится, моя дорогая, — заверил я Екатерину. — По моим расчетам, до самой Двенадцатой ночи у нас будут проживать сотен пятнадцать гостей. Очаги на кухнях будут гореть целыми сутками. Нелегко прокормить такую прорву народа, одних гусей наш главный королевский камергер заказал пять тысяч голов. Вы довольны?

— А будем ли мы устраивать балы и маскарады? — улыбнувшись, спросила она.

— Сколько ваша душа пожелает, — ответил я.

— Подумать только, все пятнадцать сотен гостей… облачатся в карнавальные костюмы, — мечтательно произнесла она.

— И начнут проказничать, так что может произойти немало конфузов.

Ах, сколько же юных дам лишатся девственности, сколько мужей станут рогоносцами! И все в честь рождения нашего Господа.