Сокровище троллей - Ольга Голотвина

Поисковая команда вышла за ворота — и обнаружила, что с первых же шагов ей крупно повезло. По дороге к постоялому двору бодро шел немолодой крестьянин с двумя тетеревами, нанизанными на гибкий прут, словно рыбы на кукан. Это был Вашкуд Туманный Подлесок из деревни Топоры, зверолов, читающий следы искуснее старой лисы. Он нес тетеревов Кринашу в счет долга.

Узнав, в чем дело, Вашкуд охотно согласился помочь, отдал дичь выбежавшей за ворота хозяйке и вместе со всеми пошел берегом Тагизарны к тому месту, где вчера расстались Челивис и Дабунш.

По пути расспросили Челивиса: как получилось, что они со слугой разошлись разным путем? Игрока не смутили расспросы: за ночь он успел сочинить правдоподобную историю, которую и поведал спутникам.

Постоялый двор уже остался далеко позади, когда поисковой команде повстречались два всадника, в которых Кринаш признал вчерашних гостей.

— Эй, господа ловчие! Быстро возвращаетесь! Вы же, кажется, в Джангаш собирались?

— Передумали! — белозубо улыбнулся смуглый наррабанец. — По ложному следу шли!

Его напарник кивнул, тщательно запахнув на груди меховую куртку. У него был вполне довольный вид, странный для человека, упустившего добычу.

— А не встречался ли вам, господа, человек, которого мы ищем?.. — начал было Кринаш.

— Вы нанимаете нас? — встрепенулся Хашарнес.

— Мы не преступника ловим, — усмехнулся Челивис. — Всего-навсего мой слуга ночевать не пришел. Не будь здешние места опасными, я бы и волноваться не стал.

Хашарнес разочарованно хмыкнул и дальше слушал только из учтивости. Но когда ему описали Дабунша — снова заинтересовался, переглянулся с приятелем.

— Видели! — твердо сказал Кхасти. — Вчера. Так это твой слуга угрожал нам арбалетом? Не слишком ли он буйный у тебя, господин мой? Ты бы еще барса в слуги нанял!

И в ответ на удивленные и недоверчивые возгласы рассказал о тролле, придавленном упавшей сосной, и о гиганте-незнакомце, который, заступившись за тролля, назвал его «бабой».

Челивис хлопнул себя ладонью по лбу:

— Ну конечно! Мы же с ним видели идущих вдали троллей! Дабунш про одного сказал: «Какая баба!» Оценил, стало быть. А я даже не понял, оно самка или самец.

— Вот что, — вмешался зверолов Вашкуд, — покажите мне, где эта сосна, что тролля придавила. Чтоб мне до внуков не дожить, ежели я вам от нее следы не размотаю. В ночь снег не шел, но хоть бы и шел — я бы разобрался!

Все признали эту мысль разумной. Ловчие согласились ради чужой заботы немного задержаться в пути, повернули коней и поехали показывать дорогу.

Все двинулись следом. Идти пришлось недалеко: вот осыпавшийся край высокого берега, вот сосна, вот… нет, как раз тролля нигде не видно.

Вашкуд велел всем оставаться наверху: он не ручается, что прочтет следы, если по ним пройдет целое стадо. Никто не обиделся. Зверолов, осторожно ступая по смерзшимся валунам, спустился к реке один.

Огляделся и крикнул наверх, что ловчие сказали истинную правду. Был тролль под деревом! А вот здесь в валуна лед сколот, рядом треснувший от тяжести толстый сук, на снегу — следы сапог. Дабунш сладил рычаг, сосну поднял, тролля выпустил.

Наверху эту новость приняли неодобрительно. Троллей в округе крепко не любили, и Челивис поежился, предвкушая упреки за поведение своего «слуги».

Но пока упреки откладывались: всем интересно было поглазеть на зверолова, идущего по цепочке следов.

Прошел немного — и громко удивился:

— Тут они бежали, это ясно… и человек гнался за троллем! Чтоб мне в жизни и воробья не словить, ежели вру! Да что у вас, господин, за слуга такой лихой?

Зверолов скрылся за высокой скалой. Заинтересованные спутники направились в ту же сторону по верху обрыва, но быстро потеряли Вашкуда из виду: отсюда не видна была кромка берега — лишь лед на реке.

И вдруг снизу донесся хохот. Прерывистый, задыхающийся — словно у Вашкуда живот заболел от смеха.

Наконец хохот стал булькающим и умолк. Снизу донесся изменившийся, словно помолодевший голос зверолова:

— Эй, вы, там, я вас слышу… не возвращайтесь к сосне, я тут вылезу!

Послышался стук мелких камешков… и вот уже над краем обрыва показалось побагровевшее, веселое лицо Вашкуда. Кринаш и кучер Джайчи нагнулись и помогли зверолову взобраться на утес.

Оказавшись на дороге, Вашкуд вновь согнулся пополам от приступа хохота. Все терпеливо ждали, когда он просмеется.

— Ну, господин! — сказал он наконец Челивису. — Ай да слуга у тебя! Где ты такого взял? Я-то сначала решил, что он за скалой догнал тролля — и вышла у них драка. Уж так боролись, так по снегу валялись — валуны разлетались! С берега на лед скатились — не заметили! Но потом-то, потом двойной след дальше пошел. Медленно шли, рядышком… чтоб я ослеп, если не в обнимку! Ой, не врал он, что тролль — баба!

И снова зашелся хохотом, перешедшим в кашель.

Все ошеломленно молчали.

— Ну Дабунш… — протянул наконец хозяин постоялого двора. — Ну, силен мужик…

— Он сам наполовину тролль, — хмуро напомнил Челивис. — Что ж, господа мои, выходит, я зря оторвал вас от дел, за что прошу прощения. Искать Дабунша нет смысла. Или вернется сам — или уж не вернется совсем.

— Ну, мы-то с напарником и вовсе уже не нужны, верно? — улыбнулся ловчий Хашарнес и, вскинув руку в жесте прощания, тронул коня. Кхасти последовал за ним.

Некоторое время эти двое перебрасывались короткими фразами, обсуждая странности Дабунша и прикидывая, съедят ли его тролли. Но вскоре ласковое, не по-зимнему теплое солнышко, такое редкое для силуранского Лютого месяца, потрогало их губы — и расхотелось болтать. Дальше ехали молча, подставляя лица солнцу. Мысли стали тягучими, ленивыми и приятными.

Кхасти благодушно размышлял: «Хорошо, что лекарь исцелил хозяина. Дышать может, а ранка от иглы скоро заживет. Я смогу заплатить свой долг — а то как бы я его отдал мертвецу?»

Хашарнес благодушно размышлял: «Я чуть ли не три года шел по следу. Другой бы плюнул, бросил дело, вернул задаток. А я возвращаюсь с добычей. Я настоящий ловчий!»

В седельной суме лежал талисман. Дух лекаря Астионарри благодушно размышлял: «На мне лежало заклятие — тысяча исцелений. И уже есть девятьсот девяносто восемь… нет, вчерашнее не считается, это Барикай без меня… хорошего ученика я после себя оставляю! Ладно, пусть девятьсот девяносто семь. Еще три исцеления — и на отдых, в Бездну…»

А лошади бежали неспешной рысью и благодушно размышляли об отдыхе в конюшне и о яслях, полных душистого сена…

4. ЗМЕЯ, КУСАЮЩАЯ СОБСТВЕННЫЙ ХВОСТ

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});