Зумана - Е. Кочешкова

— А вот и наша принцесса проснулась! — весело сказал Кайза и подмигнул Элее. — Ну заходи, чего встала. Мы тут твоего колдуна долечивать будем. Он теперь цельный, но хрупкий, как лед на ручье. Нужно наполнить его силой. Силой этой земли, этой воды и воздуха.

— Ну да, только огня не хватает, — хмыкнул Шут, отбрасывая второй сапог и развязывая тесемки штанов. Элея смущенно отвела глаза.

— Огнем буду я, — ответил Кайза, вставая со своей коряги. — Хватит языком болтать, полезай в воду.

Целебный ключ брал свое начало в тонкой щели меж камней на высоте трех локтей от земли. Каким-то чудом он еще не замерз и, сбегая вниз, наполнял широкую чашу, образованную скальной породой. Была эта чаша достаточно велика, чтобы сидя на корточках, по грудь оказаться в воде. Патрик смотрел на нее без особого восторга.

— Полезай! — снова велел ему шаман. — Нечего копытами перебирать.

Элея искоса поглядывала на Патрика, даже теперь успевая любоваться его телом со спины. Он все еще был худ, но эта худоба не шла ни в какое сравнение с тем, что предстало ее глазам в тот страшный день, когда она увидела шута в доме Ваэльи. Тогда он больше походил на мертвеца, а теперь под кожей его, как и прежде, красиво перекатывались точеные мышцы акробата.

С громким вздохом Пат переступил край чаши и огласил пещеру звучным подвывом.

— Давай-давай, — Кайза подошел к нему, и едва шут опустил в чашу вторую ногу, ухватил его за плечи и окунул в ледяную купель с головой. Когда тот с сердитым воплем, разбрызгивая вокруг себя воду, точно лохматый пес, попробовал высунуться, Кайза спокойно велел ему уняться и сидеть смирно.

— Да я же околею тут! — воскликнул бедный Патрик, мокрый, дрожащий и разом посиневший от холода. Элея делала вид, что смотрит в другую сторону, а сама незаметно наблюдала за этим забавным представлением.

— Не успеешь. Садись на колени, я сказал! — шаман взял лежащий рядом черпак и, набрав в него воды, медленно принялся лить шуту на голову, бормоча что-то. Сначала голос Кайзы был едва слышен, но постепенно сила его нарастала, подобно приближающимся раскатам грома. И каждый новый черпак выливался быстрей и быстрей, пока наконец громко вскрикнув, Кайза с размаху не опрокинул на своего ученика последний каскад воды. Студеная плюха заставила шута распахнуть зажмуренные глаза и глубоко вдохнуть. Так глубоко, словно бы в первый раз. Он запрокинул голову и замер, только капли воды стекали по лицу, по плечам, но казалось Пат не чувствует больше холода.

— Встань! — велел Кайза. — Теперь ты сильный. Теперь ты цельный. Теперь у тебя есть новое имя и новая судьба. Забудь что было. Ты заново родился. Старая жизнь не имеет больше власти над тобой! Встань! — он взял шута за руку и помог подняться.

Когда Пат ступил на сухой песок пещеры, Элея, забыв обо всех приличиях, уже не смогла отвести от него взгляда. Еще одно волшебство, еще одно превращение случилось в эти минуты, и ее шут, ее маг словно бы весь с головы до ног облекся светом. Боль и вина, слабость тела и духа остались в прошлом…

Перед ними стоял новый человек, и глаза его сияли как звезды.

4

Обратно Элея возвращалась бегом — надо было скорее растопить приугасший очаг в хижине. Патрик и Кайза шли следом. Шут кое-как обтершийся своей драной рубахой, натянул куртку на голое тело и дрожал точно припадочный. Кайза подталкивал его в спину, чтобы тот шел быстрее.

Элее повезло. Угли еще тлели. Она отчаянно принялась их раздувать, подбрасывая сверху мелкие щепки. Как разводить огонь она толком не знала, но поддерживать умела. Когда мужчины шумно ввалились в хижину, та уже была полна дыма и отчасти даже тепла.

— Ну-ка, принцесса! Пусти, я помогу, — Кайза быстро присел рядом и в считанные секунды распалил такое жаркое пламя, что Элея поспешила отойти в сторону, уступая место стучащему зубами Патрику.

— У тебя есть сухая рубашка? — спросила она. Шут кивнул, но от печи не отошел, и Элея сама отыскала его мешок с вещами. Заглядывать внутрь она не сочла правильным, поэтому просто вручила его владельцу. — Надень пожалуйста.

Пат послушно развязал мешок и вытащил из него ту самую рубаху, которую она подарила ему в первые дни после «возвращения». Надев ее, он с сомнением посмотрел на рваную и грязную сорочку, которую носил все последнее время. Вид у нее, и впрямь, был не слишком привлекательный.

"Пятна, положим, все равно не состирать, а вот дыру зашить можно, — подумала Элея. — Только бы Рия догадалась положить мне ту шкатулку с полезными мелочами. В ней были и нитки с иглами! — она поспешно отыскала свои вещи и принялась перебирать содержимое обоих мешков. — Хвала богам! Эта девочка — просто сокровище… Как жаль, что пришлось оставить ее там. Бедняжка… Одна с целой толпой этих несносных мужчин. Матушка небесная, храни ее…"

Элея подошла к Патрику и забрала у него дырявую рубаху. Уж что-что, а с нитками возиться ей приходилось даже слишком часто… Бесконечные вышивания под надзором гувернантки принцесса до сих пор вспоминала как главную пытку своего детства.

Порвано было неудачно — криво, лоскутами. Элея нахмурилась, пытаясь понять, откуда лучше начать. Любопытный Патрик мгновенно возник рядом. От его растрепанных мокрых волос пахло костром.

— Да бросьте вы ее, — простодушно сказал он. — Тут же возни не оберешься.

— А если ты и вторую попортишь? Другой у тебя не будет, — Элея кивнула в сторону очага. — Иди лучше сядь, где сидел, и позволь огню делать свое дело, а мне — свое.

В хижине было темно, и она решила выйти наружу. Понимала, что руки замерзнут, зато при солнечном свете удастся лучше составить обрывки ткани. За порогом хижины нашлась удобная низкая скамья, в самый раз для такой работы. Морозный воздух приятно коснулся лица, промыл слезящиеся от дыма глаза, наполнил легкие свежестью. Погода стояла безветренная, даже ласковая.

"Как хорошо, что я здесь оказалась не в платье, — думала Элея, расправляя рубашку на коленях. — Вот бы намучилась!" — солнце светило ярко и работа иголкой оказалась неожиданно приятной…

Скрипнула дверь, и, щурясь на яркий свет, к Элее подошел Кайза. Постоял рядом, посмотрел, как ровно и легко ложатся на ткань стежки, и вдруг промолвил:

— У нас для мужчины шьет только мать, сестра или возлюбленная…

Элея уколола палец и бросила на колдуна сердитый взгляд.

— Что же он по-твоему в рваном теперь должен ходить? Я бы и твою рубашку точно также взялась зашивать! — она вновь уткнулась в работу, пряча вспыхнувшее лицо. И еще раза два попала иглой в палец.

— Ну… — Кайза осторожно тронул ее за плечо. — Если так, может, и это починить сумеешь? — он распустил завязки плаща и, ощупав его, протянул Элее. — Вот здесь и здесь. Видишь, полоски меха почти оторвались.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});