Зумана - Е. Кочешкова

— Н-нет… вовсе нет, не страшно. Непонятно. Чуждо. Особенно я не любил равнину. Она была не такая, как эта степь, а словно бы нарисованная, мертвая, зыбкая. Порой шел и шел, и ни конца, ни края. В лабиринте мне нравилось больше. Там за каждым поворотом ждало что-то непредсказуемое. Порой ужасное, но чаще интересное или даже красивое. Но совсем не было людей. Только я один.

— Должно быть, ты чувствовал себя очень одиноко… — ах, как ей хотелось снова прикоснуться к нему… обнять, заслонить ото всякого зла. Держать крепко-крепко и не отпускать.

— Может быть… — шут перевел взгляд на огонь и лепестки пламени отразились в его блестящих глазах. — Не помню. Еще там была лестница. Бесконечные ступени. Они уходили вверх, и вверх… А я поднимался. И каждый шаг сделать было очень трудно. Как будто на ногах чугунные сапоги, как будто эти ноги не мои, неживые или просто я забыл как ходить… Но я все равно поднимался. Шаг за шагом. Выше, выше, выше… И на каждой ступени сидели гигантские каменные кошки с очень длинной шерстью на голове. Стоило мне только встать на новую ступень, как они оживали и разом произносили какое-нибудь слово. Эти слова были как мозаика из тысячи смыслов, и тогда я мог их понимать… Но сейчас все забыл. Помню только два слова — «дом» и «страшно».

— А когда тебя выводили оттуда… что ты видел? — Элея так ярко вспомнила незнакомца в плаще с капюшоном и удивительную силу, наполнившую дом Ваэльи.

Патрик пожал плечами.

— Не знаю… Забыл. Совсем, — он грустно улыбнулся и украдкой зевнул.

— Не хочешь тоже вздремнуть, Пат? — спросила Элея, решив, что хватит уже сидеть и пора подумать о том, чем кормить двух голодных мужчин, когда они выспятся.

— Ну… — конечно, он выглядел сонным и уставшим, однако потер глаза кулаком и ухмыльнулся, — хочу вообще-то. Но вряд ли усну. Очень уж много во мне радости от того, что мы сделали!

— Тогда… — Элея тоже улыбнулась, — может, сходишь за водой?

Пока шут привычно уже наполнял котелок, она достала Кайзин мешок с припасами и пристально взялась изучать его содержимое. Здесь еще оставалось немного неизвестной ей, но довольно вкусной и сытной крупы, полоски сухого мяса, ароматные травы и неаппетитного вида темная масса, сплюснутая в колобки размером с некрупное яблоко. Элея знала, это как раз самое ценное, что у них есть — на таком колобке можно было приготовить весьма питательное дергитское блюда — тсур. Она взяла один из комков, отсыпала горсть зерна в чашку, выбрала несколько сухих стеблей. Кайза, в отличие от Патрика, ничуть не удивился, когда принцесса выказала желание научиться готовить, и охотно рассказал ей, что и как делать.

Конечно, эта еда не была ни особенно вкусной, ни разнообразной. Да и порции выходили весьма скудными — приходилось беречь запасы… В первые дни кишки у принцессы так и норовили взбунтоваться. Не привыкли они к подобному рациону…

И все-таки… все-таки даже сидя в кустах за хижиной или смазывая натертые бедра бараньим жиром, Элея знала точно — это ее выбор, и она ему рада.

Когда шут вернулся с водой, стало понятно, что свои силы он переоценил — бедняга Пат засыпал на ходу и едва не упал, запнувшись о кривой порожек. Элея забрала у него котелок и мягко подтолкнула к постели.

— Иди уже, Патрик… Иди спать.

Проводив его взглядом, она в который раз подумала, что боги все-таки бывают милосердны — могла ли наследница Брингалина догадаться еще несколько недель назад, что самые ее несбыточные, глупые мечты вдруг воплотятся в реальность… Что судьба подарит ей возможность быть рядом с любимым человеком, видеть его, слышать, даже прикасаться к нему порой… И пусть сердце ее разрывалось на кусочки от безответности, такая жизнь была во стократ лучше той, что осталась в прошлом.

Даже несмотря на тсур и жесткую крольчатину.

6

— Ох и холодно! — воскликнул шут, бросая на пол у очага охапку сучьев. Он отчаянно растер побелевшие пальцы и протянул их к огню. Элея ничего не сказала, но подумала, что, и в самом деле, день ото дня погода все злей и злей. Скоро станет совсем невозможно выходить из хижины…

— Вам нужна хорошая одежда, — словно услышал ее мысли Кайза. — И скорей. Завтра двинемся в путь. В двух днях пути от этого места было небольшое становище. Люди оттуда не ушли. Они помогут.

За минувшие сутки шаман вполне оклемался: шутка ли! — он спал весь день и всю ночь, разлепив глаза только для того, чтобы съесть ужин да сходить к кустам. Вот только Элее показалось, будто он стал еще более немногословным, чем прежде. Странный человек. Он никогда не рассказывал о себе и не спрашивал о других. Зато во всем находил путеводные знаки и мог угадывать погоду по цвету закатных облаков. В его черных глазах Элея видела не по возрасту глубокое понимание мира… словно шаман знал что-то такое, чему не учат даже наследников престола.

А может быть, ей это только казалось.

Ближе к вечеру Кайза оседлал своего серого коня и ускакал на охоту. Вернулся он затемно.

И не один.

Когда дверь в хижину отворилась, первым ее порог перешагнул невысокий — ниже Патрика — человек в побелевшем от снега драном плаще. Бедолага, похоже, совсем замер: стоял, крепко обхватив себя руками, покрасневшие пальцы перемотаны обрывками темной ткани… Не иначе, как от того плаща откромсаны.

— Посмотри-ка, принцесса, кого я нашел. Он сказал, что искал тебя, — войдя следом, Кайза сдернул капюшон со своего спутника, и Элея тихонько вскрикнула.

— Хирга!

Мальчишка был бледен как призрак, но глаза его светились радостью, которую не могла заглушить даже смертельная усталость.

— Светлые боги, как ты тут оказался?! — Патрик подскочил к нему первым и, схватив за плечи, рывком прижал к себе. — Ты ведь застыл совсем!

Хирга и впрямь выглядел так, точно побывал в объятиях ледяной колдуньи. Он едва мог шевелить губами. Элея поспешно взяла одеяло из шкур и, отобрав паренька у шута, закутала его с головой, подвела к очагу. Мокрый холодный плащ остался лежать кучей тряпья у двери.

— После расскажет, — она усадила мальчика на скамью и сама села рядом, крепко обняв. — Посмотри, Пат, он едва живой… Ставь скорее воду на огонь!

— Ваше Высочество… — просипел мальчишка, — не волнуйтесь… Я сильный… Я вас искал.

— Матерь небесная… — Элея с тревогой вглядывалась в лицо оруженосца, гадая не о том, как тот оказался в степи, а лишь, насколько сильно он перемерз и надолго ли теперь свалится в горячке.

Шут, между тем, сделал, что было велено, а потом нагнулся и принялся стаскивать с мальчишки сапоги.

— Главное ноги согреть, — объяснил он Элее, разматывая портянки и тут же подбрасывая сучьев в огонь. — Видишь, целы ноги-то, не отморозил, хвала богам. Кайза, — обернулся Патрик к шаману, — где ты нашел его?!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});