Идеальный враг - Михаил Кликин

– Вы не выполнили приказ, – в голосе звучало утверждение.

Павел не нашелся, что возразить.

– Вы можете сказать, кто убил полковника Росшилда?

– Я не видел. Стреляли все.

– Вы лично стреляли в сторону полковника?

– Я стрелял по его солдатам. Я защищался. Они жгли нас из огнеметов.

– Скажите, рядовой, это была запланированная акция?

Павел дернулся, чувствуя как кровь приливает к лицу. Он хотел было гневно запротестовать, возмутиться, но вдруг подумал, что именно для этого и прозвучал провокационный вопрос. Павел опустил глаза, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. Покачал головой:

– Нет… – Он замолчал.

Люди за столом молчали тоже, словно ждали пояснений. И Павел, поколебавшись, все же сказал:

– Вы же, наверняка, видели записи. Все получилось спонтанно. Это была ошибка. Катастрофическая, фатальная ошибка.

– Вы помните, кто кричал: «Наших бьют»? – равнодушно спросил дознаватель.

– Нет, – солгал Павел.

– Это вы кричали.

– Да? – Павел изобразил удивление, пожал плечами. – Я ничего не соображал. Я был в состоянии аффекта.

– Тем не менее, вы довольно метко стреляли.

– Трудно было промахнуться.

– Вы знаете, что убили троих гвардейцев?

– Лично я?

– Ваше подразделение.

– Наших погибло больше.

– Это вас не оправдывает.

– А я не оправдываюсь! Я говорю, что произошла ошибка. Да, мы виноваты. Но не по нашей вине началась эта перестрелка!

– Гвардейцы выполняли приказ полковника. Вы же отказались выполнить его распоряжение.

– Мы не отказывались!

– Да? А кто кричал, что идти в пещеру нельзя?

– Это Курт. Это его сожгли первым.

– Мы знаем. Он паниковал. Так что полковник поступил правильно, прострелив ему ногу.

– Это была не паника… Курт… – Павел замолчал, не зная, стоит ли произносить вслух то, что так и крутится на языке. – Курт, он… Он…

– Ну?

– Он мог предвидеть будущее. Наверное, это звучит глупо, я понимаю, но я говорю правду – Курт был необычным человеком. И ему верили. И Некко! Допросите Некко! Он тоже что-то чувствовал!

– Хватит мистики, рядовой.

– Но вы обязаны это знать! Вы должны понять, что так сложились обстоятельства. Произошла ошибка…

– Прекратите! – оборвал Павла резкий голос.

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Потом дознаватель завозился в кресле, подался вперед, навис над столом – только сейчас Павел увидел его лицо: худое, чисто выбритое, с бледной кожей.

– И еще один вопрос, – сказал дознаватель, пристально глядя Павлу в глаза, словно рассчитывая прочитать там ответ. – Скажите, рядовой, в вашем взводе ведь не любят гвардейцев?

– Это слишком сильное утверждение, – осторожно сказал Павел, не рискуя отвести взгляд.

– Оставьте дипломатию политикам, рядовой, отвечайте как есть, прямо.

– Ну… Бывают разговоры о некоторой несправедливости. О том, что элитарные части имеют лучшее вооружение и при этом почти не участвуют в боевых действиях.

– А как считаете вы сами?

– Теперь… – Павел пожал плечами. – Теперь не знаю…

– Ваши товарищи ненавидят гвардейцев, – констатировал дознаватель. – Думаю, поэтому они вели огонь на поражение.

– Это не так! – вскинулся Павел, едва не свалившись с шаткого стула. – Вы пытаетесь нас подставить! Я понял! Вы выгораживаете своих людей! Вы с ними заодно!

– На сегодня хватит, – равнодушно сказал дознаватель. И через несколько секунд стальная дверь снова поползла вверх, постепенно открывая знакомую фигуру краснолицего тюремщика.

5

Под конвоем Павел вернулся в камеру. Проходя по коридору, украдкой поглядывая по сторонам, он видел множество людей, сидящих на нарах. Он подмигнул прижавшемуся лицом к решетке Шайтану, а тот показал ему кольцо из пальцев – «все OK!». Замедлив шаг у соседей камеры, он незаметно помахал рукой Рыжему и Марксу. Те попытались что-то сказать, но бдительный охранник рявкнул на них, ударил приостановившегося Павла дубинкой по бедру:

– Двигай! Прямо смотреть!

Павел был рад возвращению. И когда он перешагивал через невысокий металлический порожек, у него возникло странное ощущение, будто он возвратился домой.

– Ну что? – спросил Гнутый, встречая друга.

– Все в порядке, – сказал Павел.

Они вместе посмотрели на охранника. Тот стоял у двери, глядел куда-то в сторону, вдоль коридора и явно чего-то ждал. Дверь камеры закрывать он не спешил – электронный замок на противоположной стене тревожно моргал красным огоньком.

– Тебе что, чаевые нужны? – с усмешкой просил Гнутый.

Охранник хищно осклабился – и это была единственная его реакция.

– О чем спрашивали? – негромко поинтересовался Гнутый.

– Не специально ли мы застрелили полковника.

Гнутый фыркнул:

– И что ты сказал?

– Что это была ошибка.

Две тени легли на пол камеры. Два тихо подошедших человека встали в открытых дверях. Позади них поигрывал желтой дубинкой охранник.

– Рядовой Ягич!

– Да? – Гнутый вздрогнул – совсем чуть-чуть, но Павел заметил это, и понял, что товарищу сейчас неуютно. Он напряжен. Может быть, ему даже страшно.

– Следуйте за нами.

Гнутый порывисто шагнул к выходу. Его тут же сжали с боков, подхватили под руки:

– Вперед!

– Все будет нормально, – уверенно сказал Павел в спину товарищу. – Иди.

6

В этот день допросили всех.

Каждый допрос длился минут двадцать. Одного только Некко задержали почти на полтора часа. В камеру он вернулся улыбающийся, словно в неуютной комнате за железной дверью ему рассказывали анекдоты.

– Улыбка изменника, – сказал Гнутый, когда капрал проходил мимо их камеры. Прижавшись к прутьям решетки, он крикнул: – Эй, Некко! Что ты им рассказал? Что?

Подскочивший охранник ударил Гнутого в лицо – алые крапины легли на чистый пол.

– Ах ты!.. – Гнутый всем телом кинулся на решетку. – Да я ж тебя, гнида!..

Охранник, ухмыляясь, смотрел на бесящегося заключенного. Рядом с ним, скаля зубы, стоял Некко.

Глава 21

28.07.2068

Привет, мама, Тина и Ната!

Я сумел раздобыть немного бумаги и ручку – сказал, что хочу дать письменные показания, и мне тут же принесли все необходимое.

Никак не могу решить, что я сейчас пишу: письмо ли вам, дневник ли свой продолжаю (или начинаю с начала – уж как получится). Если письмо – вряд ли я смогу вам его отправить. Дневник? Но смогу ли я сохранить этот листок? И не знаю, что там со старыми моими записями, не выкинул ли их сержант Хэллер, не потерял ли. Будет очень обидно. Хотя… Не все ли равно теперь?..

Произошла катастрофа.

В перестрелке погибли мои товарищи. Погиб офицер и несколько солдат из Гвардии. Всю вину возлагают на нас – выживших. Что нас ждет впереди – никто не знает.

Но вы сильно не переживайте. Я жив, даже не ранен. Времени свободного предостаточно. Сижу на одном месте, скоро, наверное, буду обрастать жиром – кормят нас как на убой.

Конечно, нас накажут. Но смертная казнь, слава Богу, давно запрещена. Так что со мной все будет в порядке при любом раскладе. И я верю, что мы еще встретимся.

Верьте и вы.

И помните – я ни в чем не виноват.

1

– Я все равно вернусь, – сказал Павел, отложив ручку и ища глазами какое-нибудь укромное место, где можно было бы спрятать исписанный листок.

– Что? – повернул голову Гнутый.

– Это я так, – сказал Павел, слегка смутившись. – Мысли вслух.

– Понятно, – Гнутый зевнул, снова уставился в потолок. – И о чем думаешь?

– О доме.

– А этот дом тебя чем-то не устраивает?

– Этот? Всем! Особенно тем, что хозяева здесь негостеприимные.

– Да уж, – согласился Гнутый и осторожно потрогал опухшую скулу, рассеченную дубинкой охранника.

– А ты о чем сейчас думаешь?

– О доке.

– О нашем? Хочешь, чтобы он посмотрел твою рану?

– Разве это рана?! Тьфу! Я про хота думаю. Как он там с доком? Как док с ним? Эх! – Гнутый вздохнул горестно. – Досталась моя удача другому. Человек он хороший, потому не так обидно… А твой талисман где?

– Здесь.

– Не отобрали при обыске?

– Нет. Сначала не заметили. А потом я уже прятал.

– Где?

– Под языком.

– Не самое надежное место.

– Лучше не нашел.

– А хочешь, фокус покажу? Дай монетку, – Гнутый сел на койке, прислонился спиной к холодной стене, похрустел пальцами и запястьями.

– А что за фокус-то? – Павел не спешил расставаться с подарком сестры.

– Да не бойся ты! Ничего с ней не случится.

– Ну… ладно… – Павел достал пятак из-под тонкого матраца, протянул его товарищу. Тот взял монету, положил на ладонь. Предупредил:

– Смотри внимательней! – Он накрыл пятак другой рукой, дунул на крепко сжатые ладони. Быстро развел их, встряхнул, предъявил Павлу.

Монетка пропала.

– Занятно, – сказал Павел. – И где же она сейчас? Наверное, у меня за ухом? Или в кармане?