В доме коммерции советника (дореволюц. издание) - Евгения Марлитт

Угловое окно большой комнаты нижняго этажа было темно, черно и непривлекательно возвышалось мельничное зданіе, казавшееся всѣми покинутымъ; а громкій лай дворовыхъ собакъ, проснувшихся при шумѣ приближавшихся шаговъ, глухо раздавался, будто доносился откуда-то издали. Мельничныя колеса оставались вь бездѣйствіи и все было такъ пусто и безмолвно кругомъ, точно со смертію Франца прекратилась здѣсь всякая жизненная дѣятельность.

Прежде чѣмъ отворить досчатую калитку, докторъ притянулъ молодую дѣвушку ближе къ себѣ.

– Я чувствую страхъ, мнѣ кажется, будто я веду васъ въ изгнаніе, – сказалъ онъ слегка дрожавшимъ голосомъ. – Вамъ не слѣдуетъ оставаться одной сегодня, въ эти тяжелые, мрачные часы. Пойдемте со мной!

– Тетушка будетъ въ восторгѣ принять васъ подъ свою охрану, она постарается окружить васъ материнскою заботливостью…

– Нѣтъ, нѣтъ! – воскликнула Кети порывисто. – Не думайте, что если я останусь одна, то безразсудно предамся безполезному отчаянію, – у меня для этого не будетъ времени, я постараюсь найти себѣ занятіе. Я должна явиться туда, – сказала она указывая на угловое окно, за ситцевыми занавѣсями котораго мелькнулъ теперь слабый свѣтъ лампы, – я обязана утѣшить несчастную семью. Не забудьте, что четверо покинутыхъ сиротъ нуждаются въ моей помощи и защитѣ.

– Дорогая Кети! – сказалъ онъ, прижимая ея руки къ своимъ губамъ. – Такъ ступайте-же съ Богомъ? Я не хочу брать грѣха на свою душу, я не смѣю останавливать васъ, когда вы рѣшились на тяжелый, но вѣрный путь, что-бы заглушить тяжкое горе. Но не забудьте поберечь себя на первое время, не злоупотребляйте вашею силою и не снимайте слишкомъ рано повязки съ головы. А теперь, до свиданья. Весной, когда исчезнетъ послѣдній снѣгъ, когда теплые лучи апрѣльскаго солнца согрѣютъ природу и человѣческія сердца, тогда я опять буду здѣсь. Прошу васъ, дорогая моя, до тѣхъ поръ помнить горячо преданнаго вамъ друга и не допускать между нами никакой клеветы и недовѣрія.

– Никогда! – вырвалось изъ груди молодой дѣвушки. Затѣмъ она поспѣшно отдернула руку, которую онъ еще разъ прижалъ къ своимъ губамъ и быстро переступила порогъ калитки, съ шумомъ захлопнувшейся за нею. Но ноги Кети точно приросли къ землѣ; она не въ состояніи была двинуться съ мѣста и безпомощно прижалась къ холодной, сырой стѣнѣ, жадно прислушиваясь къ удалявшимся шагамъ любимаго человѣка. Что значила спокойная смерть Генріэтты въ сравненіи съ ужасными терзаніями этого измученнаго сердца, которому предстояло еще не мало горя впереди!

Долго стояла молодая девушка, боясь перевести дыхание, но когда мягкій ночной вѣтеръ унесъ за собой послѣдній шорохъ и пронесся надъ нею вполнѣ беззвучно, тогда она твердыми шагами вошла въ домъ, что-бы начать свою миссію, какъ утѣшительница покинутыхъ сиротъ.

Черезъ три дня, тотчасъ послѣ похоронъ Генріэтты, Брукъ и тетушка Діаконусъ уѣхали изъ виллы. Съ докторомъ Кети больше не встрѣчалась, но тетушка нѣсколько разъ приходила навѣстить свою дорогую подругу и просиживала у Кети по нѣскольку часовъ. Вскорѣ барскій домъ Ремера окончательно опустѣлъ: Флора уѣхала въ сопровожденіи президентши. Пожилая дама отправлялась на цѣлебныя воды, для возстановленія упавшихъ силъ, а Флора въ Цюрихъ, гдѣ, по словамъ нѣкоторыхъ сосѣдей, она намѣревалась посвятить себя изученію медицины.

XXIX.

Больше года прошло съ того дня, когда Кети Мангольдъ, внучка и наслѣдница богатаго мельника, спокойно шла по проѣзжей дорогѣ, что-бы представиться въ домѣ опекуна.

Кому теперь случалось проходить по этой дорогѣ, тому невозможно было не замѣтить по правую сторону шоссе цѣлаго ряда хорошенькихъ, маленькихъ домиковъ; они принадлежали рабочимъ прядильной фабрики и были выстроены въ бывшемъ мельничномъ саду, на той землѣ, которую Кети съ такимъ упорствомъ требовала для нихъ у опекуна.

Жители города охотно выбирали теперь эту дорогу, прежде она была почти не проходима во время дождливой осени, такъ какъ не могла просыхать, вслѣдствіи густой тѣни отъ высокой, каменной стѣны, служившей границею виллы. Въ настоящее же время здѣсь тянулась красивая аллея, обсаженная низенькими акаціями, изъ за которыхъ весело выглядывали маленькіе, опрятные домики, выкрашенные свѣтло-сѣрою краскою, съ воздушными верандами и узенькими полисадниками, украшенными различными цвѣтущими кустарниками.

Недалеко за ними возвышалась давно знакомая намъ мельница, наружный видъ ея ни въ чемъ не измѣнился, только дверь въ стѣнѣ, выходившая въ смежный паркъ была заколочена на глухо. Теперь мельница не имѣла больше никакихъ сношеній съ бывшимъ владѣніемъ усопшихъ рыцарей Баумгартеновъ. Ею самовластно управляла молодая хозяйка; благодаря трудамъ и энергіи которой, шумъ и стукъ мельничныхъ колесъ звучалъ съ удвоенною силою и работа кипѣла такою жизнью, какъ никогда.

Кети посчастливилось въ ея предпріятіи. Она нашла себѣ честнаго и свѣдущаго работника, а въ счетахъ и бухгалтеріи ей усердно помогалъ, обѣднѣвшій купецъ Ленцъ.

Сначала молодая дѣвушка вступила въ контору, какъ ученица, но вскорѣ стала на равную степень съ своимъ учителемъ и наставникомъ. Она усердно работала, не зная что значитъ отдыхъ и дѣло расширялось такъ быстро и обнаруживало такіе успѣхи, какихъ не удавалось даже извлекать старому мельнику. Веселыя лица работниковъ подкрѣпляли и ободряли ее, придавая ей еще больше силы, что-бы продолжать избранный ею тяжелый жизненный путь.

Вдову Франца и ея маленькихъ дѣтей она оставила у себя, помѣстивъ ихъ въ небольшомъ флигелѣ рядомъ съ мельницей. Успокоенная старуха по-прежнему исполняла дѣла по части сельскаго хозяйства, а дѣти учились и росли въ довольствѣ, котораго никогда не въ состояніи былъ-бы имъ дать отецъ, заботившійся больше о своихъ матерьяльныхъ выгодахъ.

Отъ громадныхъ богатствъ, оставленныхъ Кети мельникомъ, ничего не осталось молодой дѣвушкѣ, кромѣ мельницы и нѣсколькихъ тысячъ талеровъ, которыя она заимообразно отдала рабочимъ для постройки домовъ. Остальныя сотни тысячъ безслѣдно пропали во время пожара, а немногіе слитки золота и серебра, найденные подъ грудою камней и мусора, скорѣе образовались отъ столовыхъ приборовъ и бакаловъ, чѣмъ отъ блестящихъ полуимперьяловъ.

Вскорѣ послѣ катастрофы въ виллѣ появились кредиторы, но многіе изъ нихъ ни копѣйки не получили изъ своихъ денегъ, не смотря на оставшіяся владѣнія и цѣнныя вещи; конкурсъ оказался однимъ изъ самыхъ безнадежнѣйшихъ и былъ причиною многихъ новыхъ банкротствъ.

Прекрасный паркъ съ барскимъ домомъ попалъ въ чужія руки, и новый хозяинъ живо убравъ осколки погорѣвшей башни, велѣлъ отвѣсти воду обратно въ рѣку и засыпать канаву; даже треснувшій холмъ былъ срытъ въ уровень съ землею, что-бы ничто не напоминало того времени, когда здѣсь царствовалъ расточительный, своевольный выскочка.

Сломанъ былъ также деревянный мостъ, который велъ къ маленькому домику около рѣчки, такъ что необходимо было проходить черезъ лежащій не вдалекѣ отъ прядильни каменный мостъ, чтобы попасть въ скромное жилище доктора, отдѣланное теперь за ново. Дорогой уголокъ стоялъ совершенно пустой, старая подруга тетушки всю зиму прожила въ городской квартирѣ Брука и только съ наступленіемъ весны собиралась оттуда выѣхать. Кети почти ежедневно навѣщала маленькій, пустынный домикъ; она не обращала вниманія ни на дождь, ни на снѣгъ, ни на холодный сѣверный вѣтеръ, и какъ только наступали сумерки, молодая труженница бросала перо въ сторону, закутывалась въ теплую шаль и торопилась выйти на узенькую тропинку, вдали которой виднѣлись стѣны любимаго домика.

Тогда она на полчаса стряхивала съ себя сухость и безжизненность дѣловыхъ вычисленій, подъ которыми схоронила свое горячее, юное сердце! Въ тѣ счастливыя минуты она не походила на серьозную, акуратную хозяйку, которая слѣдила за каждымъ упущеніемъ, за каждою неправильностью и строго относилась къ себѣ и ко всѣмъ своимъ требованіямъ. Нѣтъ, тогда она была не болѣе, какъ молодая дѣвушка, дающая полную волю своимъ чувствамъ и невольно увлекающаяся мечтами, не въ силахъ будучи дольше слушаться своего разсудка, который не переставалъ безпощадно преслѣдовать святую, горячую любовь молодой дѣвушки.

Дойдя до маленькой калитки, Кети съ сильнымъ біеніемъ сердца вступала въ давно знакомый садикъ, проходила мимо пьедестала, возлѣ котораго стояла вмѣстѣ съ Брукомъ, затѣмъ отыскивала то мѣсто, гдѣ прежде находился садовый столикъ, и вспоминала то время, когда Брукъ тяжело страдалъ изъ-за нея. Обойдя вокругъ дома съ закрытыми ставнями, Кети часто поднималась по мокрымъ, скользкимъ ступенямъ, что-бы приложить ухо къ замочной скважинѣ двери. Слабый стонъ сквознаго вѣтра, проникавшій въ широкія сѣни, казался ей тогда чьимъ-то вздохомъ, каждый легкій шорохъ, упавшей сухой вѣтки пугалъ и страшилъ молодую дѣвушку, а между тѣмъ здѣсь только и жила измученная душа Кети, жадно прислушиваясь къ малѣйшему шуму вокругъ себя.