Безымянный. Антимаг-1 - Владимир Подорога

поглотив почти весь хребет. Может как-нибудь попробовать рассмотреть искажение высшего мага? Ладно, сейчас не время мечтать. Хотя всё-таки интересно. А если попробовать прикоснуться к этому?

Я подошёл телу возле двери и попробовал. Волна жгучего холода окатила моё сознание. Я рефлекторно отпрянул назад и вышел из состояния осознанного транса. Тело на полу неожиданно дёрнулось, ноги несколько раз ударили по полу, руки сжались в кулаки, но спустя пару секунд всё успокоилось. Ух ты. Да я настоящий некромант-аниматор. Ощущение только от этого дерьмовое. Прямо мурашки по спине.

Проклятье, я вступил в лужу крови. Экспериментатор хренов. Пора заниматься делом. Я снял испачканную обувь, снова стал сомнамбулой, отрыл двери и вышел в коридор. Прошёл по нему из конца в конец, выискивая своим шестым чувством искажения в других номерах. Никого. Спустился вниз по лестнице и, не выходя в холл, поймал искажение портье. Когда я проходил мимо его столика, он уже сладко похрапывал, уткнувшись лицом в книгу. Я подошёл к входной двери и закрыл её на засов. Новые постояльцы нам совсем ни к чему. Затем прошёлся возле дверей первого этажа. За одной из них парочка занималась сексом. Проститутка и клиент. Вскоре они тоже заснули крепким, здоровым сном. Жалко, парень заплатил денег, а проспит до утра. Нечестно как-то. Зато мне никто не помешает. Больше никого в гостинице не было.

Я поднялся в свой номер. Надел фартук, взял в руки нож и пилу. Вот и самая грязная часть плана. Через полчаса три тела были аккуратно расфасованы в мешки. Их и моя одежда, обувь, непромокаемая ткань и инструменты как раз поместились в четвёртый мешок. Я посмотрел на часы – без пяти шесть. Всё по расписанию.

Открыл окно, затем оббитые медью деревянные ставни. Пару минут постоял, слушая и вглядываясь в темноту. Никого. Холодный воздух приятно обдувал разгорячённое лицо. Моя телега стояла там, где я её и оставил. Один за другим четыре мешка спустились вниз на верёвках. За ними последовало бесчувственное тело Фан се Зара.

Я закрыл окно и тщательно оглядел номер. Идеально, никаких следов. Пристроив на место ненавистную подушку, я одел поверх неё чистый халат и вышел из номера. Портье всё также сладко спал, струйка слюны из его рта вытекла прямо на страницу книги. Я уже собрался будить его, когда меня одёрнул Умник.

– Стой, дверь! – раздался у меня в голове его голос.

Балбес. Сняв засов с входной двери, я вернулся и потряс портье за плечо.

– А? Что? – он проснулся и с удивлением уставился на меня.

– Милейший, мои друзья уже ушли? – спросил я, тщательно подражая ируианскому акценту.

– Что? Кто? – парень явно никак не мог прийти в себя.

– Славный старый господин и три его охранника. Приходили ко мне недавно, такие милые люди, – я сложил ладони вместе и закатил глаза вверх.

– А, ну да, – портье оглядел пустой холл, – ушли, наверное.

– Ай-яй-яй. Я совсем забыл кое-что им сказать. Глупая моя голова, – с этими словами я бросился к выходу, воздев руки в притворном горе.

Портье всё также сонно хлопал глазами, когда я закрыл за собой дверь. Нужно поспешить. До конюшни, где я оставил лошадь, минут пять ходу. Пока я шёл, меня подгоняла мысль о том, что там, на пустыре позади гостиницы, стоит телега с тремя мертвыми телами и одним живым. Всё время хотелось сорваться на бег. Но бегущий человек вызывает подозрения и бросается в глаза. А мне очень хотелось оставаться незаметным.

Редкие прохожие не обращали внимания на толстого ируианца, в столице их полным-полно. Даже два вигила – городские стражники, важно вышагивающие в своих блестящих, подбитых мехом кольчугах – и те скользнули по мне безразличными взглядами. Вот и конюшня, слава Единому.

– Ш ваш шесть медяков, – дико прошепелявил конюх, рыжеволосый, курносый и с выбитыми передними зубами.

– Вот, милейший, возьмите десять. Я вернусь чуть позже, – этот слащавый тон за день мне успел порядком поднадоесть, но нельзя выходить из роли.

Конюх широко улыбнулся ужасной, беззубой улыбкой и сгрёб монеты с моей ладони.

– Шейшаш выведу вашего крашавша.

Ну, красавцем мою лошадку вряд ли назовёшь. Спокойный жеребец с умными глазами, его я купил сегодня в обед. А ещё я купил ируианскую одежду, нож, пилу, мешки, рулон шанки, верёвку, телегу, лодку. А ещё нашёл подходящую гостиницу и снял там номер. А ещё арендовал целый домик неподалёку. А ещё … и так далее. Всё это я, кстати, делал уже загримировавшись. Никто не верит ируианцу. Все боялись, что я их как-нибудь надую. Если бы не Умник, с его расписанным поминутно планом – никогда бы не справился. Стоило так подумать, и я сразу ощутил самодовольство этого надутого индюка.

Самому не верится, сколько я успел сделать за неполные двое суток. Ещё вчера утром я выслушивал нытьё Флава, а, кажется, что прошёл год. Я вскочил на лошадь и поскакал назад к гостинице. Мою телегу никто не обнаружил, зря я так волновался. Вскоре я уже сидел на козлах, лошадка неспешно вышагивала по заснеженной улице. С наступлением темноты заметно похолодало. Я оглянулся назад. Там, под куском парусины, ехали четыре моих попутчика. Один из них может здорово замёрзнуть. Хотя, какая разница, был бы жив.

Зажглись фонари. Редкие снежинки лениво кружились в их свете. Ветра нет, это хорошо, мне сегодня предстоит ещё и морская прогулка. Я без происшествий доехал до арендованного домика, воровато огляделся и вытянул бесчувственное тело с повозки. Внутри было тепло, печь я растопил часа три назад. Положив Фан се Зара на диван, я накрыл его тёплым одеялом. Пусть отогревается, а мы с его друзьями подышим морским воздухом. Говорят, полезно для здоровья. А ещё и водные процедуры. Жаль, что им уже ничего не поможет.

Мою лодку никто не украл. Странно, как гладко всё идёт. Я сплюнул и постучал по деревянному борту. Не то, чтобы я верил в приметы, просто привычка такая. Плаванье ночью по зимнему морю в лодке – ещё-то удовольствие. В чём я вскоре убедился на собственной шкуре.

Заледенелые вёсла, обжигающе холодные брызги воды, темнота, хоть глаза выколи. Да ещё и мешки задубели от замёрзшей крови, я всё никак не мог их развязать. С горем пополам мне всё-таки удалось запихать в них камни, завязать снова и вытолкать за борт. Возясь с третьим мешком, я поскользнулся и сам едва не вывалился. Могу поспорить, таких проклятий море давно не слышало.

Я вернулся на берег почти через час, дико замёрзший и злой. С ненавистью оттолкнул проклятую лодку и смотрел, испытывая мстительную радость, как она скрывается в темноте. Чтоб тебя об скалы разбило. За спиной тихо заржал