Невеста - Эли Хейзелвуд

быть её отец, потому что он никогда не верил Марии, когда она говорила, что беременна. Но что, если это не вся история?

— Он хочет, чтобы мы составили список людей, которые входили в Бюро по связям между Людьми и Оборотнями, скажем, за последние пять-десять лет? — это безопаснее, чем сказать «восемь». Алекс не глупый. — Лоу ищет тех, кто мог бы контактировать с оборотнями в нашей… — Нашей? — в его стае.

Он с любопытством моргает. — Зачем?

— Не знаю. Что-то всплыло, когда мы были у Эмери, и он сказал, что ему нужно знать. — Возможно, я лучшая актриса, чем думала.

— Любой, кто работал в Бюро? Никаких других критериев?

Я провела рукой по волосам, размышляя. — Мужчины. Только мужчины.

— Ладно. Без проблем.

— Есть время начать прямо сейчас? — я улыбнулась, насколько смогла, скрывая клыки. — Или ты слишком занят игрой в уличного гангстера?

Он залился милым зелёным румянцем, прочистил горло, и мы провели следующий час, практически ничего не найдя из-за дезорганизованного беспорядка в человеческих архивах. Мы сдались, когда Алекс начал зевать.

— О боже, — произносит он, когда я уже собираюсь уходить.

— Что?

Глаза у него, как блюдца. — Я понял.

— Понял что?

— Чем ты пахнешь.

Блин. — Спокойной ночи, Алекс.

— Почему ты пахнешь так, будто тебя пометил мой Альфа? — это последнее, что я слышу, возвращаюсь в комнату Аны.

Мик и Кэл ушли, но Лоу и Джуно стоят у его комнаты, разговаривая шёпотом. Увидев меня, они замолкают и поворачиваются ко мне с тяжёлыми взглядами.

Я замираю. — Чёрт. С ней всё в порядке?

Хотя ответ Джуно последовал почти сразу, у меня похолодело внутри. — Температура спала, и жидкости она удерживает. Ещё сказала, что твоя «гадость», с её слов, ей очень помогла.

Я улыбаюсь. — Серьёзно?

— Ага, — она окидывает Альфу оценивающим взглядом. Её взгляд прыгает между нами, а затем она добавляет: — Вы, ребята, на удивление хорошая команда.

— В основном это благодаря мне, — говорю я, отряхивая платье, которое надевала на ужин и почему-то до сих пор в нём.

Уголок рта Джуно дёрнулся. — Просто прими комплимент.

— Ладно, — уступаю я, наблюдая, как она машет Лоу на прощание и уходит. Эта дружба, или, вернее, отсутствие вражды, похоже, очень сильно стимулирует мою дофаминовую систему.

Я ожидала увидеть на лице Лоу улыбку. Вместо этого он смотрит на меня с серьёзным, почти затравленным выражением лица.

— Ана спит?

Он кивает.

— Хочешь поспать в моей кровати? — его кадык дёрнулся, прежде чем мне пришло в голову уточнить. — Я всё равно сплю в гардеробной. И ты можешь оставить дверь открытой, на случай, если Ана проснётся, и… Я не буду приставать к тебе, пока твоя сестра ещё больна, из-за того, что произошло между нами раньше, — заканчиваю я, гораздо менее решительно, чем начала.

Сомневаюсь, что его это волнует. Честно говоря, сомневаюсь, что он вообще слушает. Он механически кивает, и как только мы оказываемся в моей комнате, его взгляд прикован к ночи за окном. К чему-то, чего там, возможно, даже нет.

Неприятный ком подступил к моему горлу. Я сажусь на голый матрас и тихо зову:

— Лоу?

Он не отвечает. Его глаза, бледные и потусторонние, устремлены во тьму.

— Там что-то… Ты в порядке?

Я боялась, что он и на этот вопрос не ответит. Но спустя пару минут он покачал головой. Медленно поворачивается и встаёт передо мной.

— Что, если бы тебя здесь не было? — пробормотал он.

— Я… Что?

— Не будь тебя здесь, со всеми твоими познаниями в человеческой анатомии, — его челюсть напряглась. — Мне пришлось бы выбирать между её здоровьем и её безопасностью.

— А-а, — вот откуда всё это взялось. Вижу и чувствую, как осознание тяжёлым камнем падает куда-то вглубь живота. — Всё будет хорошо. С ней всё будет хорошо. Скорее всего, это просто грипп.

— А если в следующий раз будет что-то более серьёзное? Что-то, для чего ей понадобится лечение, которое мы не сможем ей предоставить?

— Не понадобиться. Как я уже сказала, с ней всё будет хорошо…

— Будет ли? — спросил он таким тоном, что лгать было невозможно. Правда в том, что я не знаю. Понятия не имею, будет ли с Аной всё хорошо. Не знаю, что ждёт нас с Лоу. Неизвестно, жива ли Серена. Я не имею гребаного понятия, неизбежна ли война, и волнуется ли мой народ обо мне настолько, чтобы не оставить меня здесь в качестве первой жертвы. И не были ли всё мои решения с восемнадцатилетия огромной ошибкой.

Я понятия не имею, что будет дальше, понятия не имею, что уже произошло, и это пугает. Я уважаю Лоу, этого мужчину, который так похож на меня, которого я знаю меньше пары недель, но которому почему-то не могу не доверять. Уважаю слишком сильно, чтобы лгать ему или себе самой в его присутствии.

Поэтому я отвечаю: «Не уверена», — едва слышно, но он меня слышит. Он кивает, я киваю в ответ. Когда он опускается на колени, уткнувшись лицом мне в колени, я приветствую его. Позволяю своим рукам пробежаться по его мягким волосам. Чувствую его глубокий вдох. Его широкие, сильные плечи тяжело вздымаются и опускаются. Я скольжу рукой ему за шею, под рубашку, надеясь, что моя прохладная кожа успокоит его так же, как его жар согревает меня.

— Мизери, — выдыхает он, и его дыхание согревает кожу моего живота сквозь ткань платья. Я по-прежнему одинока, по-прежнему чужая, по-прежнему во многом одна, но, возможно, чуть меньше, чем обычно. Его пальцы мягко обхватывают мою щиколотку. Металл его обручального кольца, раскалённый на фоне моей кожи, заставил меня ощутить поддержку впервые за долгое время.

«Я здесь, — говорю я про себя. — С тобой».

Сколько мы так просидели, я сказать не могу.

Глава 19

Она бесстрашна, и эта мысль ужасает его.

— Этот вопрос, который ты только что