Краски - Павел Ковезин

оказалась втянута в эту историю, наверное, теперь жалела, что тогда пошла за мной, а не ушла в противоположном направлении.

– Вот они! Посмотри! Все, кому ты был так нужен!

Сиджи не волнует ни коп, ни подъехавшая только что полицейская машина, из которой, кряхтя и хромая, вышли те двое неудачников, которых я оставил в квартире Баса.

– Лоренц, нет! – крикнул тот, что худощавее, и прицелился в копа.

Он понял, что коп не собирается сдавать Сиджи в полицию. Он собирается убить его. И обермейстер не хотел этого допустить.

– Сколько драмы! Сколько трагедии! – воскликнул Сид. – А теперь смотри сюда, тварь! Смотри, как умирают все, кто тебе дорог!

И после этих слов он резко вскинул руку с пистолетом. Одновременно раздались два выстрела, от которых заложило уши. Пуля Лоренца попала в Сиджи. Выстрел отдался болью в моём плече. Но Сиджи более меток и коп, с маленькой красной дыркой во лбу, выронил оружие и упал на землю.

Не теряя ни секунды, Сиджи выпустил ещё несколько пуль. Две из них попали в копа, держащего в дрожащих руках оружие. Ещё две – в его напарника. Оба тела упали навзничь.

– Вот и всё! Осталось только разделаться с твоими шлюхами!

Лужа разноцветной краски подбиралась ко мне всё ближе. Я стоял и не мог ничего сделать. Не мог остановить Сиджи. Всё происходило словно в компьютерной игре, где Сид – персонаж, что вышел у меня из-под контроля. Я его хозяин. Я должен им управлять. Но ноги перестали меня слушаться. Я без сил упал на колени и схватился за голову.

Вокруг гудели машины, слышались крики, а меня засасывало в разноцветное ничто.

– Не-е-е-ет! – в бессилии закричал я.

Водитель джипа схватил Лейлу и Рут и попытался спрятаться за своим автомобилем, но не успел сделать и несколько шагов, как ему в спину прилетели несколько пуль. Он выступил живым щитом для близких мне людей. И теперь он труп. Всё, что мне дорого, медленно умирало у меня на глазах.

Нужно остановить Сиджи! Нужно не дать убить ему Лейлу! Я пытался вытащить его из своей головы, пробраться в его мысли, завладеть телом и выпустить пистолет из рук. Но когда я зажмуривался, в моих мыслях был лишь хаос.

Грёбаный хаос.

Сиджи подбежал к испуганной Рут и, схватив её за волосы, демонстративно потряс, глядя на меня.

– Посмотри! – он со всей силы приложил её к крыше джипа. – На кого! – ещё один удар. – Ты! Меня! Променял! – после каждого слова Сид опускал голову Рут на машину.

Она, словно кукла, сползла на землю.

– Ну, а теперь десерт!

И с этими словами Сид подошёл к Лейле.

Он взял её за волосы и кинул на землю перед моими ногами. Она плавилась в разноцветной краске вместе со мной. Лейла смотрела на меня снизу вверх с немой мольбой о пощаде. Она хотела что-то сказать, но не могла, захлебываясь слезами. Она смотрела на Сиджи и видела в нём меня. Меня, что придавливал её ногой к земле и направлял в лицо дуло пистолета. Это я убил всех этих людей. Не Сиджи.

И только я могу это остановить. Я находился внутри него, видел его глазами, смотрел на извивающуюся под моей ногой Лейлу, но не мог контролировать тело.

– Да ты вообще нихрена не можешь, – донёсся до меня спокойный голос Сида. – Считай это уроком.

А после он нажал на спусковой крючок.

– Теперь остались только мы вдвоём.

На дороге собрались зеваки, что забаррикадировались в своих машинах, снимая происходящее на камеру и звоня в полицию. Я осмотрелся, увидел разбитый грузовик, наступил на краску, что прилипла к ботинкам, и понял, что тону в разноцветном хаосе. Но что меня пугало больше всего – это то, что в моих ладонях был ствол. Передо мной лежала Лейла, у которой половина лица – это месиво из крови. Живот скрутило и меня стошнило прямо на неё. Я обернулся и увидел у джипа Рут, которую теперь вряд ли кто-то сможет опознать. И рядом с ней ещё четыре трупа. Их смерти на моей совести. Потому что в этом хаосе нет Сиджи. Нет и никогда не было. Есть только я. Я, что собственноручно разрушил всё, что мне было дорого. Убил всех, кто пытался мне помочь.

Вдалеке слышны полицейские сирены. Я упал в лужу краски рядом с Лейлой, посмотрел на безоблачное розовое небо и засмеялся. В руках пистолет с последним патроном. Я приставил его к подбородку и уже представил, как мои мозги вылетят на асфальт. Полиция найдёт два влюблённых тела с пулями в башке. И вскоре уже нельзя будет различить, где кровь, а где просто красная краска. Не переставая смеяться, я нажал на спусковой крючок.

Когда выключается свет?

***

Из пустоты меня выдернули звуки машин, шум улицы и женские крики. Я очухался в перевёрнутом грузовике, привалившись телом к Сиджи. Из его ноги торчала кость, голова лежала на разбитом боковом стекле, взгляд не выражал ничего, кроме пустоты, изо рта вытекала тонкая струйка крови. Неужели… неужели я победил его? Я отбросил от лица подушку безопасности и стряхнул с себя осколки. Кое-как выбравшись из кабины, я осмотрелся.

– Положи оружие! Руки вверх! – крикнул комиссар, целясь в меня.

Он жив! Они все живы! Комиссар, Лейла, что выбежала из джипа и бросилась в мою сторону. Рут, что последовала за ней. Полноватый мужчина в гавайской рубашке, что вышел из машины и крикнул Лейле, чтобы та не подходила близко.

Все они живы! Кроме Сиджи. Я искренне надеялся, что он окончательно погиб в аварии, что в этом перевёрнутом грузовике умерла какая-то часть меня. Та моя половина, что доставляла только проблемы, что появлялась, только когда я не контролировал себя. Но было уже слишком поздно.

Вокруг меня – лишь остатки прошлого мира. На дороге после меня – перевёрнутые автомобили, в жизни – разрушенные судьбы. В меня тычет пистолетом полоумный коп, что с большей вероятностью хочет убить меня, нежели посадить. Лейла вряд ли будет относиться ко мне так же, как и раньше, после всего, что я сделал.

Я не нашёл другого выхода, упал на колени и приставил пистолет к виску, надеясь, что моя жизнь имеет хоть какую-то ценность, чтобы брать самого себя в заложники.

– Йохан, нет! – крикнула Лейла, остановившись рядом с комиссаром.

В этот момент к месту аварии подъехала патрульная машина, из которой вышли мои старые знакомые. Обермейстер с перебинтованной головой, хромая на одну ногу, подошёл ближе, его напарник, которому я обещал всё исправить, прицелился в меня из своего табельного.

– Придурки, свалили отсюда! – скомандовал им комиссар.

– Ну уж нет, он наш!

– Остановитесь! – послышался голос Рут.

Она в своей детской пижаме не вписывалась в общую картину. Она стояла недалеко и пряталась за водителя джипа.

Все они слились в радугу. Лейла превратилась в красное пятно, что расплавилось и медленно подплыло ко мне, Рут – в оранжевое, их водитель – в жёлтое. Трое копов образовали зелёное, голубое и синее. Все цвета, кроме фиолетового, радугой подплыли ко мне, к чёрному пятну, что стоял на грани самоубийства.

Сиджи, в своём последнем визите в мою голову, показал, до чего может довести моё безумие – вся эта радуга потухнет, все эти люди умрут. И я не хочу, чтобы так вышло. Слёзы застилали глаза. Я упал на колени, абсолютно безразличный к тому, что будет дальше. К ногам прилипла вытекшая из банок краска.

Всё было кончено.

– Ствол на землю! – не унимался коп.

Если я сдамся, то всё начнётся по новой – тюрьма, психушка, побег, препараты. Нет. Пусть это будет моим актом самопожертвования. Чтобы спасти всех этих людей, я должен убить себя. Отправиться к матери и сестре на небеса. Закончить эту безумную историю прямо здесь и сейчас.

Радуга медленно подплыла ко мне и обволокла тело, засосала в себя. Все звуки слились в сплошной белый шум. И в нём я различил приятный голос матери, звуки гитары, пение утренних птиц и какое-то настойчивое