Кукла старого Адама - Марина Владимировна Болдова

она уже тогда была в преклонном возрасте. А зачем вам?

– Дело в том, что в клинике Варваре убрали из памяти воспоминания о тех событиях. Она ничего не помнит – ни убийства, ни места, где все случилось, ни своего дома.

– И поместил ее туда наверняка сам Тихон. А вот по какой причине… Возможно, из добрых побуждений – уберечь малышку от последствий стресса. Или же он побоялся, что та его узнала. Впрочем, нет. Девочка никак не могла видеть его лица, жалюзи на окне были опущены практически до пола. Оставалась щель между подоконником и нижним краем шторы, но не шире тридцати сантиметров. Вот поэтому девочка и твердила все время о черных ботинках, видимо, видела их перемещение внутри витрины. А испугало ее мертвое лицо старика. Как я предположил, после удара Коваля кукольник упал на пол витрины. Да, ребенок испытал страшное потрясение. Я правильно понял, что Тихон Коваль – биологический отец Варвары?

– Да.

– Тогда для нее даже лучше, что родители ее оставили на воспитание в семье родственников. Брать с собой ребенка в бега крайне неразумно. Но продолжу. При осмотре места преступления было найдено много отпечатков пальцев Коваля. Свидетель, якобы видевший его у черного хода магазина незадолго до этого, позже поменял показания, мотивировав тем, что перепутал время. Жена Тихона утверждала, что тот вернулся домой рано, одна соседка тут же подтвердила, что якобы видела ее мужа входящим в квартиру. Короче, создали ему алиби. Коваля мы все же задержали, но вскоре отпустили за недостаточностью улик. Я только взял с него подписку о невыезде. Сверху давили, чтобы закрыл дело, но я был убежден, что вот-вот докажу причастность Коваля к убийству старика. Понимая, что, идя против начальства, потеряю работу, я старался действовать осторожно. Например, мне удалось выяснить, что жена Коваля и сама в это время дома отсутствовала. Было очевидно, что соседку подкупили или, скорее, запугали, вот она и подтвердила ее слова. Я хотел уже идти к начальнику райотдела, но тут угодил в больницу. Спасли меня, если можно так выразиться, сложная операция и долгая реабилитация.

– Все, что вы рассказали, лишь подтверждает мои предположения, что в ходе общения Шуйского, то есть Коваля с продавцом магазина Адамом произошло что-то такое, что вывело Тихона из себя, и он старика ударил… А вы не помните его фамилию?

– Помню, конечно. Адам Иосифович Коган, уроженец города Львова, сержант, есть награды. Героическая личность, как выяснилось. Но жил Коган скромно, даже удивительно, что в советское время не участвовал в школьных мероприятиях, не был даже членом районного клуба ветеранов войны. Да, еще одно… у Когана вместо одной ноги был протез, ранение получил в последние дни войны, долго лечился в госпитале. Во Львов после выписки не вернулся, все его родные погибли во время оккупации города фашистами. Женился на медсестре госпиталя, с ней же приехал на жительство в наш город. Магазин антикварных кукол как раз ее отца. Ну, не его, конечно, собственность, но жила семья на втором этаже, а он работал продавцом. Потом Адам Коган остался один, похоронив жену и ее родителей.

– Ну и память у вас, Евгений Павлович! – не удержался от похвалы Строков.

– Не жалуюсь.

– Вы сказали, он из Львова. Не знаю, совпадение ли… но мать Тихона Аделина Адамовна Шуйская родом из села Балка Львовской области. В Шую, где потом родился Тихон, она приехала в сорок четвертом со своей матерью. Как раз после того, как пропал без вести Адам Шуйский, отец Аделины. Потом умерла мать, Аделина попала в местный детский дом, в Шуе же она окончила школу, швейное училище, вышла замуж за Тараса Коваля, ну, и родила Тихона.

– Вы подумали сейчас, что Тихон вполне мог быть внуком этого Адама? Но фамилия… по паспорту старик Коган… Вот что-то вертится в голове, сообразить не могу. А вас, Анатолий Юрьевич, ничего не настораживает? Тогда позвольте, выскажу свои соображения. Я много интересовался темой военных преступников времен Великой Отечественной войны. И знаете, кто часто менял фамилию после освобождения оккупированных ранее немцами территорий? Те, кто ненавидел советскую власть. В нашем случае родители Аделины из-под Львова, а это – Западная Украина. Нередко местные жители становились полицаями, активно помогая нацистам. Да что там говорить, фашистов жители Львова встречали хлебом-солью.

– Вы хотите сказать, что Адам Коган вполне мог в годы оккупации быть полицаем Адамом Шуйским, отцом Аделины?

– Допускаю такую возможность. И то, что тот пропал без вести в сорок четвертом, когда советские войска взяли Львов, не удивительно. Скорее всего, он бежал в окрестные леса. Один или с такими же, как он. Загадкой остается, как ему удалось получить документы сержанта Красной армии Когана. Вот что, Анатолий Юрьевич, я, кажется, знаю человека, который нам сможет помочь. Вы пока пейте чай, а мне нужно сделать вызов на скайп.

Глава 34

Одинцов смотрел, как мать хлопочет по хозяйству, иногда бросая на него осторожный взгляд и тяжело вздыхая при этом. Он чувствовал, что она хочет сказать. Да и сам понимал, что все, что услышал от нее о Шуйских, должен передать Варе. Или уж лучше следователю, чтобы с женой не общаться. Только Иван был уверен, что Строков захочет опросить мать лично, а для этого нужно будет везти ее в город. А там бабушка захочет встретиться с внуками, и пошло-поехало: воссоединение с семьей, пусть и после долгого выяснения отношений. Он этого не хотел, по крайней мере сейчас… Варвара должна понять, что он ей нужен, дочь должна забыть о пощечине. Ну, не забыть, так осознать ее справедливость: следила бы за своим языком, он бы не вспылил. О сыне Одинцов старался не думать. Контакта с ним не было никогда: пугал его Андрей своими недетскими вопросами, Иван отсылал его к матери, но ребенок почему-то названивал Родиону. Ревности не было, Одинцов обычно был даже рад, что не нужно напрягаться, искать, как правильно ответить сыну. Он даже шутил, что Андрейка, наверное, отпрыск Варлея и тяга к дяде Родиону у него генетическая. Шутка была не смешная, потому что Андрей внешне был копией самого Ивана.

– Ванечка, ну что же ты никак не решишься позвонить Варе? Ведь по делу нужно, не виниться.

– Ни в чем я перед ней не виноват! – разозлился он на мать. Сама же его еще вчера жалела, а теперь на стороне жены?

– Я и говорю, прощения просить не будешь, просто расскажи ей про Анну Петровну, все