Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко

– Мое почтение, госпожа Катарина.

– И тебе мое, командор Туркун, – в знаке приветствия качнула головой правительница, продолжив: – Мне доложили, что твой крылатик задержался, а наши союзники из Гильдии Огня до сих пор не вышли на связь, хотя твой экипаж уже благополучно вернулся обратно на базу. В этом есть определенная загвоздка, не находишь?

Под пристальным взглядом Катарины Бор инстинктивно поежился. Внутреннее чутье подсказывало ему, что нарочито спокойная речь правительницы для него лишь вершина айсберга.

– Они не вернутся, госпожа Катарина.

– Не вернутся? – переспросила она.

– Да, – ответил ей командор, и, уже глядя себе под ноги, не выдержав испытующего взгляда правительницы, нехотя добавил: – Мне кажется, они мертвы, госпожа Катарина.

– Кажется? – ее голос был, как никогда, спокоен.

– Я уверен, – не поднимая глаз, ответил правительнице Бор.

– Уверен?

Сидящая напротив него женщина говорила это без скрытых упреков. Она точно перечисляла факты, оброненные им самим.

– Да, госпожа Катарина, – еще раз переосмыслив случившееся, сказал Бромур Туркун. – Я уверен в том, что говорю.

– Отчего такая уверенность, командор Туркун? – последовал закономерный вопрос.

– Мы попали в слепец, госпожа Катарина.

Какое-то время правительница молчала. Видимо, новость, что принес с собой Бор, встревожила женщину. Вот только командор не мог сказать наверняка. Он по-прежнему смотрел себе под ноги, опасаясь помешать правительнице в ее размышлениях своим навязчивым вниманием.

– Хорошо, – наконец-то подала голос Катарина. – Тогда я сообщу Рэросу о случившемся, а что до тебя, командор Туркун, то мне необходимо знать все подробности этого дела. От и до, если ты понимаешь, о чем я. И вот еще что, командор, не маячь уже перед глазами. Сядь.

Бор последовал приказу, пересек кабинет и сел туда, куда ему указала правительница.

– А теперь я тебя внимательно слушаю, командор Туркун, – повелительно произнесла она, едва тот оказался в кресле.

Под неустанным вниманием Катарины Бор излагал ей совсем недавние события. Сжато. Прямолинейно. Он поведал ей о том, как гнался по следу, как тот разделился и как его экипаж вместе с миротворческими кораблями неожиданно угодили в слепец.

Правительница слушала молча. Не перебивала без необходимости. Только когда речь зашла о том, как экипаж Бора выбрался из западни, язык подвел командора. Он начал путаться. Его сбивчивая речь не могла прояснить того, что же на самом деле произошло с командором. Катарина, заранее понимая всю тщетность дальнейших расспросов, оставила попытки разобраться в случившемся со своим подчиненным до более спокойного времени. Когда же ее рассказчик окончательно умолк, правительница о чем-то ненадолго задумалась. Командор побоялся отвлекать женщину от ее размышлений и больше ничего не говорил.

– Вот что, командор Туркун, – наконец отозвалась Катарина. – То, что ты мне сейчас рассказал, в любом случае имеет значение. Всякая весть – важная. Однако сейчас не время для излишних раздумий. Есть одно дело, не терпящее отлагательств. Я намерена тебе его поручить.

Правительница поднялась со своего места. Склонившись над передатчиком и нажав на связь, она быстро произнесла:

– Пригласи ко мне Бакши, живо! И без звонка пускай входит, – затем, отключив прибор, обратилась уже к Бору: – Сегодня тебе предстоит попотеть, командор Туркун. Полетишь через Изнанку, – и, видя, как тот недоверчиво смотрит на нее, Катарина продолжала: – Это приказ, командор Туркун, так что поторопитесь его исполнить в срок. Я буду очень расстроена, если узнаю о малейшей задержке.

Тихий, шелестящий стук в дверь. Робкие шаги. Вот уже холодный, колкий взгляд правительницы обращен на вошедшего.

– Мое почтение, госпожа Катарина, – сипло произнес он.

– Раз вы уже в сборе – приступим, – женщина уверенно подтянула к себе исписанные листы.

Обернувшись, Бор поприветствовал вошедшего казначея, но вставать не стал – правительница жестом остановила его, приказав тем самым остаться на месте. Арвэй же был бледен как смерть. Вялый, непривычно растрепанный, совершенно не похожий на себя. Тащить такого человека на Изнанку – подлость.

– Вот что, – продолжила правительница, – так как дело, что я вам поручаю, касается чести нашей Гильдии Ветра, как, впрочем, и всего Лабиринта, – огрехов с вашей стороны я не допускаю. Все слишком серьезно. Вам предстоит через Изнанку добраться до долины Триединства и как можно быстрее. Это координаты для тебя, командор Туркун, и письменное разрешение от имени Пути для тебя, Бакши, – она протягивает путникам бумаги. – Все, что от вас потребуется, вы найдете там в процессе ознакомления, но от себя добавлю: важно, чтобы вы проверили обстановку в Железной Крепости. Ее страж и смотритель, Нъяда анк Киала, примет вас. Если кто забыл, я напоминаю: он – миротворец, а значит, он, как и вы, сделает все возможное на благо Лабиринта. Так что помощь смотритель в любом случае вам предоставит. По необходимости поделитесь сведениями, – Катарина, взяв со стола конверт, протянула его казначею, – тебе же, Бакши, следует передать Нъяде анк Киале от меня глубокий поклон, а также вот это письмо. Передашь его лично в руки, Арвэй. А теперь поторопитесь, скоро в долине Триединства появятся союзники. Если вы не прибудете раньше их, ваша миссия может изрядно задержаться. Имейте в виду, правитель Гильдии Огня направил в Железную Крепость свой отряд, так что вы вполне можете с ними пересечься. Не страшно. Главное, запомните: вам необходимо как следует разузнать об обстановке в бастионе, пока следы окончательно не исчезнут. Не забывайте, что ничего нельзя выпускать из вида. Думаю, что теперь вы можете приступить к исполнению возложенных на вас обязательств. Крылатик в распоряжение вам уже отписан и укомплектован, так что на Изнанку попадете без задержек. Всем все ясно? – обратилась к ним правительница и, увидев несмелые кивки, лаконично закончила: – Вы еще здесь?

Путники поклонились Катарине и, больше ни говоря ни слова, посчитали за лучшее удалиться. Им предстояла довольно сложная работа, и она требовала к себе повышенного внимания.

Пересекая одну из многочисленных галерей в компании Арвэя Бакши, Бор думал о том, каким же все-таки изменчивым может стать течение русла судьбы. Никогда не знаешь, что прячется за очередным ее поворотом. Вот и поход к алтарю предков, о котором еще недавно так грезил командор, придется отложить до лучших времен, но потом… Потом он обязательно все наверстает.

16:15

Внизу засверкали лучи фонариков. Тонкие бледные пучки света прогоняли прочь темноту, выхватывали то покрытую зеленоватыми разводами каменную кладку, то грязный, сплошь в слежавшейся пыли вымощенный шероховатыми плитами пол. Слышались глухие шаги и двигались по стенам тени. Длинные. Танцующие. То появлялись, то вновь исчезали. Мелькали обезображенные фигуры людей, в одночасье ставшие похожими на пугающие обломки ночных кошмаров. Доносился приглушенный шелест разговора. Непонятный. Чужой. Шорох подошв сменился щелканьем креплений рюкзака. Проверяли запасы.

– Что ты там застрял, – послышался недовольный голос откуда-то снизу.

Свет от фонарика ударил в лицо, но не ослепил. Глаза путника самопроизвольно стали другими.

Фонарик мигнул. Погас.

– Чтоб тебя, Крыса, – обратился к нему тот же голос более рассерженно. – Давай спускайся уже.

Путник больше не мешкал. Спрыгнул вниз на благополучно утоптанный ногами товарищей пол, едва не царапнувшись о каменные плиты краем вложенных в ножны клинков, покоившихся за спиной. Приземлился довольно легко. Сразу же отошел, оставляя свободной площадку над светлым прямоугольником входа. Достал из сумки увесистый фонарь. Зажег. Стало светлее. Теперь уже ясно виделся согнувшийся в три погибели серкулус, внимательно изучающий ажурные разводы на поросшей разноцветным мхом стене, да и обращавшийся до этого к парню путник перестал казаться причудливым, пугающим, невероятно безобразным силуэтом.

– Да не свети ж ты в глаза.

– Извини, Ветерок.

Крыса отвел луч в сторону. Направил на кладку. Без особого удовольствия проследил, как тот скользит и ярко очерчивает давно не видевшие свет стены, бежит вдоль колоний темно-бурого мха, ближе к потолку сменяющегося изумрудно-зеленой порослью. Жизнь никак не хотела поддаваться запретам Совета, она тихонько пробралась в темноту и осела, карабкаясь по едва различимым выемкам пород. Теперь под разноцветным ковром с трудом виднелись огромные квадратные блоки. Некогда плотно подогнанные друг к другу и чуть ли не с локоть вышиной, они все еще несли на себе отпечаток добротно выполненной мастерами работы, хотя в некоторых местах камень деформировался, уступил незримому напору подточившего его времени. Только к тянущимся ввысь сводам оно отнеслось терпимо. Лишь на самом перегибе обнаружились рыжеватые подпалины, вьющиеся нестройной вереницей от самого глухого тупика, куда, спрыгнув, попал Крыса, до однородно темной дали бесконечно скучного тоннеля, по которому им вскоре нужно было пойти.