Тень нестабильности (СИ) - Анна Назаренко

«Интересно, откуда он понахватался манер, которым некоторые придворные бы позавидовали? Не из голофильмов же», — подумала она, вкладывая свою ладонь в его.

Когда Исанн вышла из спидера, Райт и не подумал ее отпускать — напротив, чуть сильнее сжал пальцы и привлек девушку поближе к себе.

«Ну вот, сейчас начнется», — вздохнула про себя разведчица, с каким-то смешанным чувством заготавливая достойную отповедь.

— Устала? — участливо поинтересовался он, легко прикасаясь губами к ее запястью.

— С чего бы мне уставать?

— Не знаю, но вид у тебя замученный. Было так плохо?

— Нет, — и что ее дернуло ответить честно? — Совсем не плохо. Но…

— Рад слышать, — Райт, до этих слов выглядевший обеспокоенно, просиял. — Сиена, извини, но мне нужно бежать: у меня еще дел по горло, а я и так от них слишком долго отлынивал. До скорого.

С этими словами рутанец еще раз улыбнулся ей и, махнув рукой на прощание, вернулся в машину.

Уже заготовленная речь пропала впустую. Мужчина просто… сбежал, оставив Исанн недоуменно смотреть ему вслед. Меньше всего девушка ожидала, что он поступит именно так.

Казалось бы, все сложилось как нельзя лучше… но почему тогда она чувствует себя оскорбленной? Униженной? Брошенной?

— Сволочь… — слова сорвались с губ, благополучно минуя логику и здравый смысл.

Развернувшись на каблуках, девушка быстро зашагала у гостинице. Она собиралась отложить дела на завтра? Да черта с два! Сейчас Исанн была твердо намерена провести за работой весь оставшийся вечер — и ночь, скорее всего. Пусть даже эта работа в очередной раз сведется к бессмысленному изучению информации, сотню раз просмотренной до этого.

Разведчица не знала и не могла знать, что рутанец и сам не хотел покидать ее так скоро. Но Райт Меллар мог бы позволить себе провести с ней больше времени, а Сельвин Вельн, которого другие лидеры сопротивления уже полчаса как ждали на очередном собрании — нет.

* * *

— Исанн, что происходит? Ты провела на Рутане около стандартного месяца, и за все это время расследование не сдвинулось с мертвой точки. Как ты это объяснишь?

Вкрадчивый, обманчиво-спокойный голос Арманда Айсарда не предвещал ничего хорошего. Услышав в свой адрес подобные слова, среднестатистический оперативник Разведки принялся бы лихорадочно оправдываться, всячески доказывая свою компетентность и исполнительность — не из трусости, а инстинкта самосохранения, в той или иной степени присущего каждому живому существу.

Исанн среднестатистическим оперативником не являлась и понимала, что, пытаясь скрыть свои многочисленные проблемы, положения не исправит. А может и усугубить, если не повезет.

— Очень просто, — ответила она звенящим от едва сдерживаемого гнева голосом. — Вот если бы ты спросил, почему оно вообще продвигается, ответить было бы труднее. У меня ресурсов не просто не хватает, а нет совсем, у противника же их — явный переизбыток. Мне рассказать подробнее, или и это сойдет за приемлемое объяснение?

— За нарушение субординации это сойдет! — рявкнул Директор, прожигая дочь взглядом. Из-за невысокой четкости голограммы эффект получился не столь внушительным, каким ему полагалось быть. — Исанн, ты что себе позволяешь?

— Я всего лишь ответила на вопрос. За некорректную формулировку прошу простить, — раздраженно бросила девушка, про себя порадовавшись тому, что несколько дней назад озаботилась покупкой дешевых, но надежных звукоподавляющих устройств. Теперь можно было спокойно разговаривать, не боясь дать соседям богатую пищу для размышлений.

Сейчас Исанн пребывала в настолько взвинченном состоянии, что совершенно не беспокоилась об уставе или хотя бы элементарной вежливости. Тем более, что она прекрасно понимала: если задание увенчается успехом (на что шансов оставалось все меньше и меньше), отец простит ей неподобающее поведение. А если нет, у него и так будет предостаточно причин для гнева.

— В последнее время ты стала слишком часто допускать «некорректные формулировки». Об этом мы еще поговорим. А сейчас скажи прямо: ты не способна справиться с задачей или просто предпочла не упоминать о некоторых своих действиях в отчетах?

Разведчица досадливо поморщилась: вопрос был поставлен мерзко, очень мерзко. Как ни ответь, все равно виноватой окажешься. Умение отца вести разговор так, чтобы собеседник чуть ли не физически ощущал петлю у себя на шее, было весьма полезным, даже достойным восхищения… но чувствовать его эффект на собственной шкуре все же было, мягко говоря, неприятно.

— Предпочла не упоминать. И теперь уже нет смысла об этом говорить: мой агент провалился, а информация, которую ему удалось добыть, уничтожена вместе с ним. Несколько недель работы пошли… крахом, — девушке хотелось употребить совсем другое выражение, но ругаться на хаттском в присутствии отца воспитание и здравый смысл ей все-таки не позволяли.

— И теперь у тебя нет четкого плана действий.

«Не вопрос, а констатация факта. Он знал, что у меня проблемы, еще до того, как позвонил. Что ж, вполне логично — иначе и связываться было бы незачем».

— Я работаю над этим. Но мне нужно время, чтобы…

Договорить эту до отвращения шаблонную фразу, в переводе означающую «я понятия не имею, что делать», она не успела.

— Все ясно. А теперь замолчи и послушай меня, девочка. Внимательно.

Исанн все-таки вздрогнула: пожалуй, хуже «девочки» могла быть только «дочка». Тогда она всерьез начала бы беспокоиться, что ее собираются уволить — причем не в отдаленной, как сейчас, перспективе, а в самой что ни на есть ближайшей.

— Ты наверняка понимаешь, что революция как таковая меня совершенно не волнует: полноценным карательным отрядам хватит пары недель, чтобы втоптать в землю мятеж и покрупнее. Но нити этой аферы тянутся к Центру Империи — и даже я не могу предугадать, чем может обернуться успех заговорщиков. Не говоря уже о том, какой урон способны нанести столь высокопоставленные предатели в дальнейшем.

— К Центру Империи? — переспросила Исанн недоуменно. А в следующий момент почувствовала, как в груди поднимается приутихший было гнев. — Отец, если Разведка располагает какой-либо информацией по этому делу, которой не располагаю я…

Девушка собралась было предельно дипломатично высказать все, что она думает о параноидальности родной конторы, из-за которой оперативники, ведущие взаимосвязанные расследования, даже не догадываются о существовании друг друга, но была прервана резким замечанием:

— С каких пор ты считаешь себя вправе повышать голос в моем присутствии? — холодно осведомился Айсард. — Любой другой оперативник на твоем месте уже давно получил бы выговор с занесением — безо всяких скидок на стресс, какие я сейчас делаю тебе. Это во-первых. Во-вторых, Разведка ничем не располагает — располагаю я. Такими же умозрительными заключениями, как и ты в отношении Халида Мейера. И без прямых доказательств они ничего не стоят.

Исанн молчала, обдумывая услышанное. С каждым днем она все больше склонялась к версии, что за кризисом кроется масштабный, но оттого не менее банальный передел сфер влияния, и сейчас получила очередное подтверждение этим догадкам. Отец, судя по тону, был абсолютно уверен в своих «умозрительных заключениях»… вполне возможно, он даже знал, кто является организатором заговора. И очень хотел прижать того к стенке: иначе с чего бы ему проявлять такой интерес к этому делу?

— Сорвать заговор куда проще, чем разбираться с его последствиями, Исанн, — продолжил Директор, не дождавшись от нее никакой реакции. — Очень многое указывает на то, что готовится передел власти, и Разведке он совершенно не выгоден. Как и нашей семье. Ты ведь понимаешь, что это значит? Какая ответственность на тебя возложена?

«А вот и настоящая причина этого вызова. Следовало бы раньше догадаться. Что, кто-то из твоих соперников решил провернуть масштабную и дорогостоящую интригу, а ты уже прикидываешь, как бы обернуть ее себе на пользу, да, папочка?»

Эта мысль заставила сердце пропустить удар: теоретически, проваленное задание еще могло сойти Исанн с рук (или хотя бы обернуться понижением в звании — что, конечно, унизительно, но не критично), но крушения собственных планов отец ей точно не простит. Тем более, если к революции приложил руку кто-то из верхушки КОСНОП, которую дражайший родитель уже давно не прочь увидеть перед расстрельной командой — желательно, в полном составе.

— Я понимаю, — коротко кивнула девушка. — И сделаю все, что в моих силах, чтобы… оправдать доверие.

Последняя фраза прозвучала с нескрываемой иронией: если в их отношениях и осталось место доверию, то в последние годы оно определенно приняло весьма извращенную форму.

— Очень на это надеюсь, — Айсард поморщился, уловив в голосе дочери издевку, но заострять на этом внимание не стал. — И тебе следует учесть, что события, скорее всего, будут развиваться быстрее, чем ты предполагала: у повстанцев намечаются крупные проблемы с финансированием. Само собой, это подтолкнет их к активным действиям.