Тень нестабильности (СИ) - Анна Назаренко

— Лет двадцать назад женщина, посмевшая прилюдно заговорить с мужчиной в таком тоне, получила бы хорошую пощечину. В лучшем случае, — Сельвин и сам не ожидал, что эта фраза прозвучит так резко.

— Познавательно. И к чему же эта историческая справка?

От ровного, лишенного всяких эмоций голоса Сиены рутанцу почему-то стало не по себе. Или дело было в ее цепком, пронзительном и явно недобром взгляде?

Мужчина передернул плечами, сбрасывая на миг овладевшее им оцепенение.

«Теперь я знаю, как она себя ведет, если злится по-настоящему. Довольно необычно ведет, надо сказать».

— Ты бы дослушала, прежде чем обижаться. Я тебе не угрожаю. Не пытаюсь унизить или оскорбить, — продолжил он чуть мягче. — И это не «историческая справка», а, скорее, инструктаж по технике безопасности.

— Ну и? — ее интонации слегка «оттаяли», но по-прежнему были далеки от теплых.

— Понимаешь… — Сельвин немного замялся, подбирая слова. — Раньше у нас действовали довольно строгие законы, определяющие место женщины в обществе. Ваше поведение должно было вписываться в жесткие рамки, а иначе… последствия могли быть разными, но неприятными в любом случае.

Империя, когда пришла сюда со своей… унификацией, упустила кое-что из виду: старые законы можно лишить силы, традиции — поставить под запрет… но обычаи, существовавшие веками, нельзя искоренить размашистой подписью Императора на соответствующем приказе. Поэтому тебе следует быть осторожней с тем, что ты говоришь и как: многие у нас и живут, и думают по старинке.

«И это очень хорошо. Нет ничего более жалкого, чем древний народ, позабывший о своем прошлом. Мы — не такие. И именно поэтому у восстания есть шанс…»

— Неужели ты считаешь, что я стану хамить людям на улицах?

— Нет, — мужчина подавил тяжелый вздох: Сиене, как иномирянке, и впрямь сложно понять такие вещи. Он не имеет права злиться на нее за это. — Но попасть в неприятности ты можешь, всего лишь косо взглянув на какого-нибудь алкоголика. И за тебя вряд ли кто-нибудь вступится — просто потому, что ты не рутанка. В глазах большинства — человек второго сорта.

— И в твоих тоже?

— Стал бы я тогда с тобой тут сидеть и мило разговаривать. Постарайся прислушаться к моим словам, хорошо? Если что-то случится, меня может не оказаться рядом, чтобы помочь.

— Я запомню, — кивнула она серьезно. На миг в ее глазах промелькнуло какое-то странное выражение… удивление? Возможно, но явно смешанное с чем-то еще — чем-то, что Сельвин определить не мог. — Тебе не кажется, что мы отвлеклись от темы? Я готовить не умею, а ты, судя по всему, не станешь из принципа. Как выходить из положения будем?

— Ну почему сразу — «не стану»? Не оставлять же себя любимого без еды, — он плутовато улыбнулся. — Но ты не думай, что так и дальше будет — а то привыкнешь еще…

— К чему это?

— К тому, что мужчина твоим делом занимается. И нож отдай! Порежешься еще… принцесса.

В ответ девушка лишь надменно вздернула подбородок. Передавая Сельвину нож, она демонстративно смотрела куда-то в сторону — но скрыть, как уголки ее губ нет-нет, да подрагивают в улыбке, ей не удалось.

«Красавица, — довольно подумал рутанец. — Такую и побаловать можно… несколько дней-то уж точно».

* * *

Огромный завод мрачным исполином нависал над улицами, которые, казалось, расходились от него концентрическими кругами. Несмотря на всю внушительность здания, само предприятие явно дышало на ладан: половина цехов щерилась выбитыми и наспех заколоченными окнами, крыша просела в нескольких местах, и только над тремя трубами из девяти поднимались клубы черного, зловонного дыма. По утрам ко входу тянулись немногочисленные рабочие — смурые, неопрятные мужики, по сравнению с которыми многие «коллеги» Лики казались безукоризненными джентльменами. Вечерами работяги покидали завод, сбившись в зловещего вида группы. Многие сжимали в руках увесистые инструменты или даже дешевые бластеры.

Этих людей можно было понять: по улицам старого фабричного района бродили бандиты, головорезы-одиночки, наркоманы, которым вечно не хватало на дозу… на фоне таких замечательных соседей контрабандисты и наемники Найриса, обосновавшиеся в заброшенном складском комплексе, казались мирными, не представляющими никакой опасности ребятами. Эти, по крайней мере, не тронут, если не лезть на их территорию.

Облокотившись на дюрастиловую стену времянки, Лика приходила в себя после недавней бешеной гонки, сопряженной с перестрелкой: информация шефа насчет того, что кто-то сливает сибовцам сведения об операциях, проводящихся в этом квартале, оказалась верной. Выяснить это было на удивление легко. Устранить «крота» и агента ИСБ — чуть труднее. А вот справиться с последствиями… кто знает. Может быть, все обойдется. А может — нет.

Девушка устало прикрыла веки, поднося к губам сигарету. Густой дым проник в легкие, смешиваясь с тяжелым, пропитавшимся заводскими выхлопами воздухом. Лика чувствовала, что проваливается в нездоровую полудрему: голова казалась странно потяжелевшей, а звуки — приглушенными, едва различимыми. Перед глазами почему-то встало лицо сибовца, убитого ею сегодня. Она не успела — да и не пыталась — толком запомнить его черты. Может быть, именно поэтому они расплывались, складываясь в лицо Кевина. Наемница старалась не вспоминать о нем, загнать эмоции вглубь… надо сказать, у нее неплохо получалось. Но иногда образ погибшего любовника все-таки всплывал из глубин подсознания — и тогда девушка по полдня ходила, как в воду опущенная, довольно агрессивно реагируя на любые попытки завязать с ней разговор.

«Скорее всего, у того сибовца была жена. Или любовница. Может быть, даже дети… и теперь какая-нибудь баба будет так же выть на стену, как я совсем недавно… чтоб оно все! С каких это пор меня волнуют такие вещи? Себя бы лучше пожалела, дура… еще один смертный приговор себе заработала — уже человек на десять хватит!»

— Марранд! — кто-то потряс ее за плечо. С некоторым запозданием Лика узнала голос Слайна. — Эй, да что у тебя в папиросе такое, красотка?

— Табак, — буркнула она, возвращаясь к реальности. На головокружение и легкую тошноту девушка старалась не обращать внимания. — Устала, как собака, вот и все.

— Ага, — понимающе кивнул контрабандист. — Не ты одна. Что, гоняешься за крысами, которые побежали с корабля?

— Точно. А мы честно идем ко дну вместе с ним, — девушка криво усмехнулась. — Потому что бежать-то некуда…

— А я уже начал бояться, что ты, став любимой собачкой босса, резко поглупела. Рад, что у тебя хватает мозгов понять, в каком мы дерьме.

— Высокооплачиваемом. Может, нам повезет, и мы уберемся с этой планеты живьем и при деньгах.

— Может… а еще имперцы по доброте душевной нам всем амнистию объявят… — Слайн грубовато хохотнул, явно не разделяя ее фальшивого оптимизма. — А, к чертям. Ты сейчас к Найрису, докладывать об успехах?

— Да, только поем сначала, — вздохнула Лика, отрываясь от стенки. В глазах помутнело, но справиться с этой слабостью удалось достаточно быстро.

На базе имелась столовая (совмещенная с баром), где кормили отвратительно, но сытно — что для наемницы сейчас имело приоритетное значение.

— Ну, а я как раз собирался пропустить пару стаканчиков кореллианского. Пошли. Может, тебе руку подать? — ехидно осклабился он.

— Слайн…

— Чего?

— Заткнись, а?

Судя по тому, что контрабандист счел за лучшее не только замолчать, но и пройти на несколько шагов вперед, вид у нее и впрямь был устрашающий. Или жалкий. Или все сразу, как у жертвы чумы.

Шум, доносящийся из столовой, был слышен даже на улице — внутри же он и вовсе оглушал, волной обрушиваясь на уши. Лавируя между забитыми столами, Лика в который раз поразилась масштабам организации Найриса: даже здесь народу было столько, что хватило бы на хорошую банду.

К раздаче она пробиралась в гордом одиночестве: Слайн отвлекся на содержательную и крайне эмоциональную беседу с некоей Джесс — боевого вида бабищей в полном комплекте брони. О чем они говорили и чем это закончилось, девушка не знала: возмущенного крика «А это что за шалава?!» ей хватило, чтобы малодушно капитулировать.

Получив свою порцию чего-то, отдаленно напоминающего мясо в густой подливке, Лика направилась к ближайшему относительно свободному столу. Сидевший за ним косматый мужик едва удостоил ее взглядом: пузатая бутыль самогона занимала его куда больше.

— Пить вредно, — насмешливо сообщила наемница, принимаясь за еду.

— Пить… пить п-полезно! — вскинулся мужик, дохнув на девушку перегаром. — Я, если бы не пил, в-вообще б тут не сидел, во! По космосу бы р-развеяло… бам! И все… — загадочно произнес он и широко взмахнул рукой — наверное, показывая, как далеко бы его развеяло.