«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!». «Сталинский сокол» № 1 - Евгений Полищук

К аэродрому «петляковых» они пришли нормально. Вокруг все было спокойно, а бомбардировщики выстроились на поле, словно на параде. Никакой тебе маскировки.

Покрышкин приказал эскадрилье садиться, а сам, набрав высоту, решил еще немного понаблюдать за обстановкой. В последнее время немцы стали часто практиковать воздушные засады. Летая на больших высотах, они подкарауливали наших летчиков, отставших от строя, либо тех, что шли на посадку, зная, что в это время все внимание пилота сосредоточено на управлении самолетом и ему некогда следить за небом.

На соседнем участке фронта они однажды так чуть не сбили известного летчика Сергея Луганского. Спасло его лишь то обстоятельство, что при выпуске шасси его истребитель несколько просел в воздухе и трасса «мессершмитта» прошла выше. Пока Сергей убирал шасси, немец успел выполнить еще один заход – пули разбили фонарь кабины, приборную доску и зацепили на боку пистолет… Затем настала очередь Луганского. Облегченный «Як» послушно лег в глубокий вираж, заход «худому» в хвост, очередь, и от «охотника» полетели куски фюзеляжа, а затем снаряд угодил в двигатель. Сбитый Сергеем ас имел на счету около семидесяти воздушных побед.

В 16-м полку решили принять предупредительные меры: стали тоже посылать на высоту своих «охотников» с кислородным оборудованием. Напоровшись несколько раз на советских истребителей, немцы отказались от засад. Но береженого, как говорят, и бог бережет, и Саша решил на новом аэродроме проявить осторожность. Но вокруг все было спокойно.

Выждав, пока вся его группа села, он подумал, что пора садиться и ему самому. В последнее мгновение в голову стукнула шальная мысль: «А ну, покажу этим бомберам, как могут летать истребители. А то выстроились, понимаешь, как на параде!»

Положив машину на спину, он пронесся над КП бомбардировщиков на бреющем вниз головой, в конце поля выровнял машину и только приготовился исполнить очередной пируэт, как в нос ударил сильный запах гари. Круто срезав круг, он с ходу пошел на посадку. Пока тормозил, пламя уже охватило мотор. Самолет спасла подоспевшая пожарная машина.

– Что случилось? – первым подбежал встревоженный Фадеев. За ним – вся группа.

– Проводка загорелась, будь она неладна! – в сердцах воскликнул Александр. Он расстроился: «И дернул же меня черт форсить. Вадиму морали читаю, а сам тоже еще пацан».

– Что, Саша, бомберам решил класс показать? – с невинным видом поинтересовался Речкалов.

– Уйди, тебя с твоими остротами здесь только и не хватает, – сердито буркнул Александр. Потом, неожиданно для себя самого, широко улыбнулся: – Решил, да вот видишь, проводка подвела.

– Не расстраивайся, Саша, – утешил его верный Вадим, – хорошо, что она здесь загорелась, а если бы в бою? Что тогда? Капут!

– Ты прав, друже, – успокаиваясь, согласился Александр. – Все, что ни делается, все к лучшему. Придется завтра взять машину Степанова.

Техники принялись за ремонт его самолета, а летчики решили подкрепиться и все направились в столовую.

– Саш, как ты думаешь, долго мы у «петляковых» задержимся? – поинтересовался Фадеев.

– Думаю, пока Берлин не возьмем.

Ребята прыснули смехом.

– Ну ладно тебе, я серьезно спрашиваю… Шуточки ему все, – неожиданно обиделся Вадим.

– Соскучился уже по Людмиле? – как бы между прочим поинтересовался Речкалов. Ребята насторожились, ожидая, как ответит Вадим на эту подковырку.

– А хоть бы и так, – неожиданно просто согласился Фадеев и тут же загремел на весь аэродром:

Жди меня, и я вернусь.Только очень жди,Жди, когда наводят грусть желтые дожди…

Проходящие техники удивленно оглядывались на «артиста», но его ничего не смущало, ни новая обстановка, ни незнакомые люди.

– Сашка, а ты разве без Марии не скучаешь? – вдруг неожиданно спросил Вадим, прервав чтение стихов.

Покрышкин внимательно на него посмотрел – не подначивать ли решил его друг, но тот был серьезен и шутить как будто не собирался.

– Уже пятый месяц писем не получаю. Может, разлюбила…

– Ну это ты брось, – загудел Вадим. – Не такой Мария человек, чтобы слову своему изменить. Это я тебе говорю, гвардии капитан Фадеев. Так скучаешь или нет?

Александр молчал. Ему тоже хотелось ответить стихами Симонова:

Я здесь ни с кем тоской делиться не хочу,Свое ты редко здесь услышишь имя.Но если я молчу – я о тебе молчу,И воздух населен весь лицами твоими.

Но он стеснялся перед посторонними раскрывать свои чувства, даже перед боевымм другом.

4

Короткая передышка оборвалась так же внезапно, как и началась. Двадцать девятого апреля части 56-й армии командарма Гречко возобновили наступление на станицу Крымская. В семь часов сорок минут вся артиллерия фронта начала долбить передний край противника.

Потом она перенесла огонь в глубину, и пехота поднялась в атаку, охватывая Крымскую с севера и юга.

В преддверии наступления, ночью, Крымскую атаковали две девятки бомбардировщиков «Пе-2». Пожары в станице в качестве ориентиров использовали и другие бомбардировщики, в том числе легкомоторные «По-2», управляемые женщинами.

В семь часов утра три девятки «Пе-2» совершили налет на штабы немецких войск, а вслед за ними, с интервалом в десять минут, в бой пошли шестерки штурмовиков «Ил-2». Вначале на прикрытие каждой группы «илюшиных» посылали пару истребителей, но затем усиленные группы истребителей стали барражировать над всем районом боевых действий.

В восьмом часу утра атакующую пехоту поддержали новые девятки пикирующих бомбардировщиков, действующих в сопровождении истребителей.

Покрышкин вылетел на машине Степанова. Речкалов со своим ведомым сразу был послан на высоту – сковывать встречные истребители и выручать оставшуюся пятерку в трудную минуту. У него это здорово получалось.

«Петляковы» благополучно дошли до цели и встали на боевой курс. Саша осмотрелся: Речкалов уже дрался с четверкой «мессершмиттов». «Только бы не подошло к немцам подкрепление», – сверлила голову мысль. Но немцам, видимо, было не до подкрепления.

После утреннего налета, в котором приняли участие силы нескольких воздушных армий, противник явно был в замешательстве.

Во время одного из боевых вылетов, когда «пешки», сбросив бомбы, повернули домой, в небе появился незнакомый «Як». «Отбился от своих товарищей, – подумал Покрышкин, наблюдая, как он мчится наперерез. – Однако, почему он ко мне не пристраивается? Неужели это тот?!» Он еще до конца не осознал эту мысль, а руки и ноги уже заработали, отправляя машину в скольжение. «Як» с ходу выпустил по нему пулеметную трассу и взмыл вверх. Мимо! Только теперь Александр окончательно понял, что это был тот самый злополучный «Як», который они безуспешно искали на аэродроме под Таганрогом. «Хорошо, что так обошлось, – с облегчением подумал он, – а ведь фашист мог запросто меня срезать. Прав был Исаев».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});