Дочь реки (СИ) - Счастная Елена

— Теперь рассказывайте, кто такие и откуда в лесу взялись?

Беляна переглянулась с Грозой, покусывая губу — и сомнение ее было понятным. И говорить не хочется, своих имен называть, но и нехорошо скрывать правду от тех, кто, ничего не выспрашивая, приютил их, хоть незнакомые девицы и могли нести в себе неведомое зло. И оказаться недобрыми лесными духами — тоже.

— Я Беляна, — уклончиво попыталась отговориться малым княжна. — А это подруга моя Гроза.

— Беляна и Гроза, значит, — покачала головой хозяйка. — Что-то имена у вас больно знакомые. Часом вы не те девицы, которых варяги искали? Почти сразу после того, как вы пришли и уснули.

— Мы не слышали… — озадаченно буркнула Гроза.

— Конечно, не слышали. Веглас их и близко к избе не подпустил. Уверил, что никакие девицы к нам не заходили. Своих достаточно на выданье. Куда бы отдать, — болшуха усмехнулась. — Они покричали немного, лютовать пытались, но наши мужи все ж спровадили их. Думается, правда, что они какое-то время еще покрутятся в округе. Потому вам лучше пока из избы носов не казать.

— Мы надолго вас не стесним, — поспешила заверить хозяйку Беляна. — Мне только весть надо отправить в Оглобич. Там на постоялом дворе есть люди, которые наверняка ждут девушку, что едет к княжичу Любору. Пусть передадут ему, что искать ее надо в Кременье.

— Не навлечете ли вы на нас беду, девицы? — строго прищурилась женщина, отчего мягкие черты ее лица стали острее, выдавая теперь возраст.

— Если вам станет вдруг опасность грозить, мы сразу уйдем, — попыталась успокоить ее Гроза.

Хоть и понимала, конечно, что всем их словам просто не может быть большой веры. Большуха и не поверила сильно, но не стала настаивать на том, чтобы они поскорее убрались из веси. Раз варяги тут уже появились, то вряд ли скоро придут вновь: двинутся в другие стороны выискивать следы беглянок. Да только осторожными быть все равно надо. Хотя бы пятерицу тихо посидеть, коли не прогонят. Если верить памяти, отсюда до Оглобича совсем недалеко. А там и до Долесска, который стоял к Северному морю близко, как какой-нибудь сторожевой острог, хоть город не меньше Волоцка будет, пожалуй. А Гроза надеялась, что Домаслав все же успел уже донести весть до княжича Любора и дело пойдет скорее. Доберется он по Кременья, заберет княжну, а Гроза, выждав время, пойдет своей дорогой: пути ни в Белый Дол, ни в Волоцк ей пока нет. Как прознает ярл о гибели сына, всех людей своих поднимет, чтобы ее сыскать. Хоть сейчас иди и в воду кидайся.

К сумеркам вернулся и Веглас вместе с мальчишкой зим пятнадцати, которого Гроза и не заметила в тот миг, как они с Беляной в избу вошли, полуслепые и полуглухие от усталости. Теперь можно было разглядеть старейшину лучше, а не сквозь мутную пелену, когда каждая черта лица расплывается и ускользает от внимания. Мужем он оказался и впрямь красивым, статным, а чувство того, что они с Грозой знакомы, так и не прошло. Наверное, теперь она слишком пристально присматривалась к нему, да старейшина вида не подавал. Сын его оказался молчаливым, какими часто бывают парни в ту пору, когда подходит время называться женихом, да еще не слишком хочется. Звали его Таномир, и наверняка многие молодые девицы уже с понятным интересом посматривали в его сторону. Высокий, еще слегка угловатый парень с волосами цвета густого липового меда обещал через зиму-другую заткнуть за пояс многих завидных женихов, каких Грозе когда-либо доводилось видеть.

Две молодые гостьи явно его смущали, но он держался от того, чтобы и вовсе не скрыться с глаз долой. Под строгим взором отца и матери, в которую и пошел наружностью, терпеливо сносил и разговоры, и невольное внимание девиц, что просто желали быть приветливыми с теми, кто приютил их вопреки той опасности, примчавшейся следом.

— Каждый день вокруг веси будут проходить наши мужи, — решил чуть успокоить девушек Веглас. — Если варяги скрываются где-то поблизости, их следы все равно обнаружатся, не тревожьтесь.

— Мы тревожимся больше не за себя, — возразила Гроза. — А чтобы вам от того, что мы здесь несколько дней пробудем, не стало плохо.

И застыл в глазах старейшины ощутимый вопрос, замерли, чуть приподнявшись, его густые темные брови. И все внутри словно задрожало, зашлось жжением от опаски невольной: а вдруг все же спросит? Придется ведь отвечать.

Но он не спросил, что же привело сюда девушек вида явно непростого. А может, и догадался о чем-то: услышал вряд ли. Времени прошло мало со смерти Уннара. Да и Кременье лежало чуть в стороне от многих весей и городов. Здесь добывали руду в болотах, и говаривали люди, что сам болотник им в том помогает. Что ведают они и язык зверей, что Велес им один из пращуров, а потому все в лесах подчиняется его жрецам. И ведают они многие обряды из тех, что не проводят в святилищах Скотьего бога в других краях княжества. И род этот обособленный, осколок от когда- то большого племени, не очень-то охотно платит дань Владивою.

За эти земли еще не так давно вспыхивала борьба с соседним Долесским княжеством, потому как лежали они как раз на границе двух владений. Порой переходили под власть Долесского князя, но последние полвека ненадежно утвердились под взором Волоцких правителей. Может, от того, что мотало их с одной стороны на другую, доверия большого к князьям здешние старейшины так и не обрели. Так говорили люди о Кременье — и то, что слышала Гроза. И постепенно рассказы эти всплывали в памяти, как отступала первая растерянность и смятение из души после всего, что случилось накануне.

Слышала она ночью, когда Таномир уже спал на своей лавке и Беляна под боком посапывала спокойно, как говорили тихо в сенях муж с женой. Многого она разобрать не могла, но все же доносились до нее кое-какие обрывки их разговора.

— К Слепому надо бы их сводить, — рассуждала Ярена. — Может, он что скажет. Зря ты их не расспросил…

— А что расспрашивать? — проворчал в ответ старейшина. — Та, что Беляна, это явно княжна. На мать свою похожа. Да и слыхал я, что почти луну назад сбежать она хотела от своего жениха…

— А вторая? — не унималась большуха.

— Кто его знает… Но раз с княжной, — голос Вегласа стал чуть глуше. — Там видно станет. Не гнать же.

И закрутилось горло тугой спиралью тревоги. А ну как решат князю сказать о том, где дочь его прячется? Может, конечно, и было так верно, да Гроза не хотела, чтобы Владивой снова стал решать судьбу Беляны, которая и без того сопротивлялась тому, чтобы кровь древних княжьих родов с варяжской мешать. Видно, Макошь сама так посудила. И, коли доберется сюда скорее всех других напастей княжич Любор, то, стало быть, для него Беляна уготована, и ничто тому уже помешать не сможет. А Грозе надо было в том убедиться.

Но, как водится, ожидание становилось тем невыносимее, чем больше дней проходило от того мига, как отправился нарочный от старейшины в сторону Оглобича, да там и пропал как будто. В Кременье тревожились родичи молодого парня. Кто-то говорил, что тот просто вернется уж с тем, к кому его отправили о Беляне рассказать. Другие судили, не случилась ли с ним в дороге какая беда.

Дозорные Кременья, как возвращались с поручения Вегласа, говаривали, что видели чужие следы вокруг веси: значит, не слишком варяги поверили в уверения старейшины, что девиц сбежавших здесь нет. И пока они выходили из избы только вечером, да и то — прикрыв головы платками, тщательно спрятав под них волосы. А Гроза рвалась отсюда душой, зная, что недалеко от этих мест то самое озеро, где повстречал однажды отец матушку. Заветное озеро, девичье, куда мужчинам ходить нельзя. А он вот пошел, забрел почти случайно. Да лучше бы не забредал.

Гроза успела уже помалу расспросить Ярену о том озере, что называлось Ледным. И уже путь туда себе наметила. Другое дело, что никто из мужчин ее туда не мог проводить, а женщины, хоть и знали о заветном месте, не желали тревожить его попусту. А то как и на какое лихо можно налететь: там, где Мать Земля и Отец Небо с через духов с явью разговаривают, легко переступить острую грань. И как бы Гроза ни пыталась от княжны намерения свои скрыть, чтобы не беспокоилась зазря, а Беляна о том быстро догадалась. И вновь завязался нынче разговор вечерний под светом лучин и склонившегося уже к окоему светила, что заглядывало в открытое настежь оконце, под тихое постукивание ткацкого стана, за которым сидела Ярена. Грозе все мало было, обо всем расспросить хотелось — и оттого путь до Ледного казался совсем коротким: только за околицу ступи. А ведь, если подумать, то почти до другой веси придется дойти: до Порогов, что как раз лежала между двумя водами, озерной и речной. И все то время, что Гроза выведывала у хозяйки подробность за подробностью, княжна и делала вид, что больше тем, что у нее в миске, увлечена, а нет-нет, поглядывала с осуждающим интересом.