В Школе Магии Зарежья - Сенкия Сияда

— Не я один, — нахмурился Тихон Петрович и, глянув на переминающихся по ковру одногруппников, сгорающих от любопытства, милостиво отпустил их. — Все могут идти.

Я одной из первых обрадовано рванулась к двери.

— А вас, Варвара, попрошу остаться, — многозначительно добавил он. Томка сочувственно улыбнулась. Долго уговаривать учеников не пришлось, кабинет опустел за доли секунды. Дверь захлопнулась. Директор нарочито медленно развернул снятый со лба платочек, просушил заклинанием, сложил его по новой, дотошно отглаживая при этом каждую складочку ладонью, и запрятал его куда-то обратно в недра стола. Я робко топталась на ковре, подавленная столь мощным психологическим приемом. — Может быть, вы поделитесь со мной, барышня, каким образом вам удалось пробраться во дворец?

Оставшись в одиночестве, я, честно говоря, струхнула. Врать директору один на один — это вам не то же самое, что бравировать при свидителях-сокурсниках.

— Понимаете.., — я шумно сглотнула пересохшим горлом. Директор был само великодушие и предложил мне стакан воды, которую я долго и старательно хлебала, желая отсрочить момент признания. Директор терпеливо ждал. — Вы, может быть, не знаете, но я с... со своими... кхе... с друзьями, — я махнула рукой в сторону закрытой двери, — поспорила. — Тихон Петрович издал какой-то невнятный хрюк, видимо, он не ожидал, что объяснение окажется настолько прозаичным, но потом собрался с душевными силами и кивнул. — Да-да! Так вот, я утверждала, что смогу попасть на коронацию. Естественно, я даже не представляла, как смогу такое осуществить, ведь все знают, что это невозможно, тем более для такой ничем не примечательной ученицы, как я, — я скромно потупила взгляд. — И я стала просить богов помочь мне, — директор слегка насторожился и стал барабанить пальцами по столу. Он ждал от меня сухого изложения фактов, например, что лестница приставлена к забору на северной стороне в трех саженях от угла, заклинания применялись такие-то, и перечисление сообщников поименно, но никак не описания душевных терзаний. — И вот сегодня с утра, когда я понимала, что не знаю, что мне предпринять, я пошла на задний двор школы, чтобы мне никто не мешал, и молилась, молилась. На капище не ходила, нет. Сами понимаете — студенты — и на подношения денег никогда нет. Просила богов только о том, чтобы мне избежать наказания за проигрыш. И представляете, — Тихон Петрович шокировано поднял взгляд, словно догадавшись, что я сейчас скажу, и отказываясь верить, что я не постесняюсь на директорские уши навесить подобную лапшу, — неожиданно очутилась во дворце!

— Что? — переспросил он.

— Неожиданно очутилась во дворце! — угодливо повторила я и привсплеснула руками — самой в диковинку!

— Варвара, я здесь шутки шутить не намерен, — сухо произнес директор. — Это дело государственной важности. Если ты нашла способ обхитрить охранную систему, то значит, это же смогут сделать и другие — воры, преступники, убийцы. Ты понимаешь, к чему это может привести? Ты можешь мне все рассказать, тебе ничего за это не будет. Я еще не распространялся насчет тебя, но этим инцидентом могут заинтересоваться в МагГистрате, а там с тобой церемониться, как я здесь, не станут.

— Тихон Петрович, — я встала в позу оскорбленной невинности и скрестила руки на груди, — вы мне льстите. Я не настолько гениальна, чтобы в чем-то превзойти лучшие магические умы Империи. Но, если вы сами не верите в могущество богов, то это не дает вам права заставлять меня отвергнуть мои религиозные убеждения и верования, потому что они — это все, что у меня есть! Это было чудо!

— Ладно, допустим, чудо, но как вы объясните свое облачение? — директор откинулся на спинку кресла и вернулся к официальному обращению. — Ведь вам не выдавали золотую сетку, значит вы, предполагая скорое свершение этого «чу-да», либо одолжили, либо незаметно позаимствовали ее у кого-то? Так?

Я побледнела. Если он узнает про Расту, конец мне и моим доводам, которые поплывут, как масло на сковородке.

— Это тоже было чудо! — продолжала по-ослячьи упираться я. — Видимо, провидение знало, в каком образе мне лучше всего появиться во дворце, чтобы не привлечь лишнего внимания. Как только я вышла из ворот, сетка исчезла сама собой. Можете меня даже обыскать, — я бесстрашно раскинула руки.

— Я ни во что не верю так сильно, как в вашу изворотливость, Варвара, — со странной смесью веселья и осуждения поглядев на меня, констатировал директор, — будь сетка сейчас при вас, вы вряд ли стали совершать столь патетичные жесты. Все, свободна.

Я, боясь, что ослышалась, бегом кинулась к двери, пока директор не передумал. Даже странно было выходить из директорского кабинета, не получив очередной порции нотаций и разъяснений. Воистину, сегодня очень странный день.

Для подруги, потащившей меня на гуляния сразу по возвращению меня в комнату, пришлось придумывать правдоподобное объяснение про массовый гипноз учеников и директора, который я якобы тайно провернула. Что, конечно, о настоящем проникновении на коронацию и речи не идет, иначе зачем бы мне было рисовать фальшивую отметину на руке? Ромбик? Который? Ах, этот! Так, это... он был добыт с помощью сговора с одним из парней, помогавших в споре. В общем, под конец я так завралась, что боялась сказать хоть слово, дабы не противоречить самой себе, а Ладмира с его тайнами и ходами просто тихо возненавидела. Уж лучше бы согласилась на порку.

На ужине я подошла к Ереминому столику.

— Приятного аппетита, высокоуважаемые конюхи! — радостно поприветствовала я их. Ответом мне были разъяренные взгляды, Ерема грозно втянул носом воздух и поперхнулся картошкой. Я же лишь еще более умилилась. — Ни в коем случае не стала бы отвлекать вас от еды по пустякам, — я заботливо переставила ему поближе по столу стакан с компотом и, не стесняясь в силе и замахе, огрела подавившегося кулаком по богатырскому хребту (Ерема сразу замер и странно замолчал), — я пришла обсудить получение своего выигрыша.

— Какого выигрыша? — сощурилась Мариска.

— Такого, — заподозрив неладное, я тоже прищурилась, скопировав ее взгляд (после нашего невольного отработочного приобщения к мастерству завхоза, оно мне вообще на раз плюнуть было), — в семьдесят золотых.

— Не знаем такого, — протянула Мариска, — условия спора не были выполнены, и денег ты не получишь.

Я оторопела от такой наглости, но виду не показала.

— И слово директора и прочих свидетелей для вас не доказательство? — Я знала, что одноклассники днем успели переговорить с соучастниками спора и некоторыми очевидцами моего пребывания во дворце.

— По условиям спора ты должна была поставить метку на ладонь, без этого выигрыш недействителен, — Мариска встала и приблизила ко мне лицо.

— Я не виновата, что вы так плохо зарядили монету, что она не сработала, — я встала на цыпочки и уперлась носом в ее нос. — Выигрыш мой, ты еще скажи, что вы меня выпороть собираетесь. Да я против вас такой ученический бунт подниму, что вы пожалеете, что ваша конская пирамида не упала и не раздавила вас как букашек!

Ну, что я могу сказать? Выпороть меня, конечно, не выпороли, но и мешок с семьюдесятью золотыми исчез, как детские слезы при виде пряника. Хотя многие мои знакомые мне сочувствовали, народные волнения поднять я не успела, так как через неделю после коронации наступила пора каникул, и многие ученики раньше срока отправлялись по домам. Если кто и остался в выигрыше от всего случившегося, то это букмекеры. Так как ни одна из спорящих сторон не получила желаемого, то выигрыш ни за кем толком не признали, соответственно, почти все ставки легли в чей-то бездонный карман. Ко мне тоже подходили два тщедушных вышибалы, но я и их убедила в собственной правоте (отправила за подтверждением моего присутствия на коронации к директору). После этого меня со всеми почестями и заверениями в уважении оставили в покое. Занятий как таковых не было, вместо этого на время каникул нам выдали огромные списки литературы для самостоятельной отработки материала. В школе оставались только те, кто участвовал в поддержании порядка на коронационных дневных мероприятиях и вечерних балах. Через два дня я осталась в комнате одна, Тамарка отбыла к тете и дяде в Фетравлик.

В полутемной комнате было уютно, толстые оплывшие свечи горели ровно, вот только читать про шалости эфирных духов в быту и методы их изгнания из жилища мне надоело. Хотя примеры того, как хозяева, видя кощунственный перевод спирта из закромов на сжигание в ходе заклинания, изгоняют самих магов; или как маги, надышавшись испарениями спирта, отказывались изгонять таких «отличных зеленых парней», как эфирные духи и, заговорщицки шепча, предлагали вместо этого мужьям бесплатно провести против их жен бесогонные экзорцизмы, меня очень повеселили. Я отложила книгу из той Томкиной кучи, что подружка не уволокла с собой, и оглядела опустевшую, как берлога медведя по весне, комнату.