Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут

вы не волнуйтесь – я не скажу ей о нашей беседе. – Я извлек из кармана бумажник. – Мистер Вулф не велел платить вам, пока я не проверю сведения, которые от вас получу. Однако мистер Вулф, в отличие от меня, вас не видел и впечатления составить не мог. – Я протянул ей две двадцатидолларовые купюры и одну десятку. – Даю половину суммы, но при условии, что вы сохраните нашу встречу в тайне. Вы представляетесь мне женщиной, которая умеет держать язык на привязи.

– Это так и есть.

– Итак, никому ни слова! Договорились?

– Да. – Мисс Эппс спрятала деньги в сумочку. – А когда я получу остальное?

– Скоро. Возможно, мы встретимся снова, но если я сочту это необязательным, то отправлю деньги по почте. Только дайте мне свой домашний адрес и номер телефона.

Она назвала свой адрес на Западной Сто шестьдесят девятой улице, хотела что-то добавить, но в последний миг передумала и, распрощавшись со мной, направилась к выходу. Я проводил ее взглядом. Походке мисс Эппс явно недоставало упругости. Вообще я мог бы посвятить целую главу в книге, которую никогда не напишу, анализу влияния внешности той или иной женщины на ее походку.

Поскольку в ресторане меня ожидал зарезервированный столик на двоих, я спустился туда и заказал тарелку чаудера из моллюсков – в меню Фрица таковое блюдо не числится, а ничего другого после позднего завтрака мне не хотелось. Затем я заглянул в телефонную будку и отыскал в справочнике точный адрес агентства временного трудоустройства на Лексингтон-авеню. Оно располагалось в доме номер четыреста девяносто три. Впрочем, прежде чем туда идти, следовало продумать тактику, поскольку: 1) подобные агентства крайне неохотно делятся сведениями о своих клиентах; 2) если Энн Тензер была матерью малыша, то действовать предстояло с величайшей осторожностью. Вулфу мне звонить не улыбалось. У нас с ним была давно выработана договоренность, что, находясь на задании, я должен «действовать, руководствуясь собственным опытом и интеллектом», как он выразился6. Причем интеллект имелся в виду мой, а не его.

Словом, в начале третьего я сидел в приемной компании «Только новые пуговицы», терпеливо дожидаясь телефонного звонка, а точнее, надеясь, что мне позвонят. Дело в том, что я заключил сделку с мистером Николасом Лоссеффом, знатоком пуговиц, пока он, сидя за своим столом, уминал салями и сыр с черным хлебом и маринованными огурчиками. Ему досталась вожделенная пуговица из конского волоса, которую я срезал с комбинезона, и мое твердое обещание по окончании расследования рассказать все о ее происхождении. Я же получил разрешение сперва позвонить по телефону, а потом в течение неограниченного времени дожидаться ответного звонка, после чего, в случае необходимости, использовать его кабинет для беседы. Звонил я в агентство по временному трудоустройству. Предвидя, что мне придется убить уйму времени, я по дороге купил четыре журнала и пару книжек в мягкой обложке, в том числе «Только его облик» Ричарда Вэлдона.

До него я, правда, так и не добрался, а вот журналы проштудировал от корки до корки и уже наполовину прочитал первую книжку, короткие рассказы про Гражданскую войну, когда мне наконец позвонили. Я кинул взгляд на часы – четверть шестого. Та самая женщина, которая еще в среду с ходу поняла, что меня интересует, предложила мне сесть на ее стул, но я предпочел говорить стоя.

– Гудвин слушает.

– Это Энн Тензер. Мне передали, чтобы я позвонила в компанию «Только новые пуговицы» и попросила мистера Гудвина.

– Все верно. Я и есть тот самый Гудвин. – (Ее голосок звучал столь робко, что я решил в противовес ей придать своему голосу больше мужественности и деловитости.) – Я бы очень хотел встретиться с вами. Мне кажется, вам известно кое-что об одной весьма оригинальной разновидности пуговиц.

– Мне? Да я в пуговицах вообще ничего не смыслю.

– А вот я так не думаю, – возразил я. – По меньшей мере в отношении этих конкретных пуговиц. Они изготовлены вручную из белого конского волоса.

– А-а. – (Молчание.) – Но каким образом… То есть вы хотите сказать, что в вашем распоряжении есть такие пуговицы?

– Совершенно верно. А могу я спросить, где вы сейчас находитесь?

– В телефонной будке на углу Мэдисон-авеню и Сорок девятой улицы.

Судя по ее голосу, я произвел на нее впечатление.

– Тогда, полагаю, вам не слишком удобно встретиться со мной в моем офисе на Тридцать девятой улице. А как насчет отеля «Черчилль»? Он от вас буквально в двух шагах. А я доберусь до него за двадцать минут. Мы с вами пропустим по рюмочке и сможем без помех побеседовать о пуговицах.

– Что ж, если вам это настолько интересно…

– О да. Знаете голубой альков в холле?

– Да.

– Я буду там через двадцать минут. Без шляпы, с бумажным пакетом в руке и с бело-зеленой орхидеей в петлице.

– С орхидеей? Но ведь мужчины орхидеи не носят!

– Я ношу, а меня еще никто не называл женщиной. Или вы сомневаетесь?

– Посмотрю на вас, потом скажу.

– Очень разумно. Ладно, уже бегу.

ГЛАВА 5

Света за угловым столиком в баре «Адмирал» было немного, зато в ярко освещенном холле отеля «Черчилль» я сумел ее как следует рассмотреть. Беатрис Эппс нисколько не преувеличила, сказав, что Энн Тензер одного роста и телосложения с ней, но на этом всякое сходство заканчивалось. То, что Энн Тензер ничего не стоило пробудить у некоторых мужчин чувство, которое является главным фактором для продолжения рода, сразу бросалось в глаза. Она по-прежнему была блондинкой, однако не козыряла этим. В силу отсутствия надобности. Она сидела напротив меня, потягивая «Кровавую Мэри» и всем своим видом показывая полное безразличие к происходящему.

С главным вопросом мы покончили за десять минут. Я объяснил, что компания «Только новые пуговицы» специализируется на редких и необычных пуговицах, а некто из бывших сослуживцев Энн рассказал мне о том, как однажды увидел весьма необычные пуговицы на ее блузке, поинтересовался ими, а в ответ услышал, что они изготовлены вручную из белого конского волоса. Энн подтвердила это и добавила, что ее тетка много лет делала такие пуговицы просто ради собственного удовольствия и как-то раз подарила ей полдюжины на день рождения. Все эти пуговицы у нее до сих пор сохранились. Пять – на блузке, а шестую она куда-то припрятала. Энн не попросила показать пуговицы, о которых я упомянул в телефонном разговоре. Я поинтересовался, не знает ли она, много таких пуговиц еще у ее тетки и не собирается ли та их продавать, но в ответ услышал, что пуговиц, скорее всего, немного, поскольку на изготовление только одной уходит целый день. Тогда я спросил, не станет ли она возражать, если я навещу ее тетку, и Энн ответила, что, разумеется, нет,