Банальное убийство - Рекс Тодхантер Стаут

– Кто вы?

Я достал из кармана бумажник и вытащил визитную карточку. Старик, прищурившись, вгляделся в нее.

– Так вы частный сыщик?

– Да.

– А откуда у вас эти пуговицы?

– Послушайте, – сказал я. – Я бы хотел только…

– Нет, это вы послушайте, молодой человек. Столько, сколько знаю о пуговицах я, не знает ни один человек на свете. Мне присылают их отовсюду. У меня самая лучшая и самая полная коллекция из существующих. Я продаю пуговицы. Мне случалось продавать тысячу дюжин пуговиц одним лотом по сорок центов за дюжину, а однажды у меня купили четыре пуговицы за шесть тысяч долларов. Я продавал пуговицы герцогине Виндзорской, королеве Елизавете и мисс Бетт Дэвис. Я преподнес редчайшие пуговицы в подарок девяти музеям в пяти странах. До сих пор я жил в уверенности, что повидал любые пуговицы, которые только существуют, и вот, откуда ни возьмись, являетесь вы и показываете мне экземпляры, которых я никогда прежде не встречал. Откуда они у вас?

– Хорошо, – сказал я. – Я вас выслушал, теперь – ваш черед. Меньше меня о пуговицах не знает ни один человек на свете. Происхождение этого комбинезона интересует меня в связи с расследованием, которое мы проводим. Подобных комбинезонов, на мой взгляд, хоть пруд пруди, и выяснить, откуда взялся мой, немыслимо. А вот пуговицы, похоже, уникальные, и проследить их происхождение представляется задачей вполне вероятной. Именно это меня и интересует. Но, судя по всему, вы не в состоянии помочь мне.

– Вы правы: в этом я помочь вам не в силах.

– Ладно. И тем не менее в пуговицах, по крайней мере в необычных и редких, вы разбираетесь. А вот как насчет самых обыкновенных пуговиц, которые выпускаются в массовом порядке?

– Про пуговицы я знаю все!

– Однако такие пуговицы вы видите впервые?

– Да! Тут сомнений никаких нет.

– Прекрасно. – Я снова полез в карман за бумажником, извлек из него пять двадцаток и положил на стол. – Хотя на мой вопрос вы и не ответили, но помощь тем не менее оказали неоценимую. Скажите, возможно ли штамповать подобные пуговицы на машине?

– Нет! – отрезал он. – Это исключено. Каждая из них требует многих часов кропотливой ручной работы. Такую технику я встретил впервые.

– А из чего они сделаны? – уточнил я. – Материал вы определить в состоянии?

– Это не так просто. Мне понадобится время. Думаю, что смогу ответить на ваш вопрос завтра днем.

– Нет, так долго я ждать не могу, – покачал я головой и потянулся за комбинезоном, но старик вцепился в него бульдожьей хваткой.

– Я предпочел бы оставить себе пуговицы, а не деньги, – просительно произнес он. – Хотя бы одну из них. Зачем вам четыре?

Я выдернул комбинезон из его рук, убрал в пакет и встал:

– Что ж, вы помогли мне, и я не хочу оставаться перед вами в долгу. Как только я разберусь с этими пуговицами, если, конечно, это случится, то пожертвую одну из них, а то и больше в вашу коллекцию. А заодно расскажу, откуда они взялись. Надеюсь.

Мне понадобилось пять минут, чтобы выбраться на улицу. Не хотел обижать старика. Возможно, он был единственным на всю Америку пуговичным маньяком, а мне и без того несказанно повезло, что я наскочил на него до ланча.

Вопрос о ланче вертелся в моем мозгу, пока я спускался с шестого этажа. Было уже десять минут первого. Во сколько уходит на ланч Натан Хирш? Поскольку до его офиса было всего минут двенадцать хода, я решил не тратить время на телефонный звонок, и мне снова улыбнулась удача. Не успел я войти в приемную лаборатории Хирша на десятом этаже высоченного здания на Сорок третьей улице, как столкнулся нос к носу с самим Хиршем, который собрался уходить. Я сказал, что у меня к нему неотложное поручение от Ниро Вулфа, и Хирш тут же, не задавая лишних вопросов, прошел со мной в свой кабинет. Несколько лет назад бесплатная реклама собственной фирме, которую он сделал, выступая в суде свидетелем по делу, расследованному Ниро Вулфом, отнюдь не повредила его бизнесу.

Я предъявил комбинезон и сказал:

– Всего один вопрос. Из чего сделаны эти пуговицы?

Хирш взял со стола лупу и внимательно осмотрел пуговицу.

– Это не так просто, – ответил он. – Уж слишком много сейчас новых материалов появилось. На первый взгляд это походит на конский волос, однако для полной уверенности придется сделать срез.

– Сколько времени это займет?

– Трудно сказать. От двадцати минут до пяти часов.

Я сказал ему, что результаты нужны нам как можно скорее, а номер телефона он знает.

Домой я вернулся в ту самую минуту, когда Вулф, выйдя из кабинета в прихожую, направлялся в столовую. Поскольку за обеденным столом разговаривать о деле запрещено, он остановился на самом пороге и спросил:

– Ну?

– Пока все идет как по маслу, – ответил я. – Лучше не бывает. Человек, разбирающийся в пуговицах так же здорово, как вы в кулинарии, никогда ничего подобного не видел. На изготовление каждой из них понадобилось несколько часов. Материал, из которого они сделаны, поставил специалиста в тупик, и я отнес комбинезон Хиршу. Уже сегодня он вынесет свое заключение.

Вулф пробурчал свое обычное «приемлемо» и протопал к обеденному столу, а я сначала отправился мыть руки.

С развитием современной технологии наверняка можно изобрести приспособление, с помощью которого удалось бы точно определить, кто кого больше бесит: я Вулфа или он меня. Увы, такого приспособления у меня нет, так что ответить с полной уверенностью я не берусь. Должен признаться, что порой мне ничего не остается, как сидеть сложа руки и ждать. Но самый фокус тут в том, как ждать. После ланча я сидел в кабинете и доводил Вулфа тем, что, пока он диктовал мне длиннющее письмо какому-то охотнику за орхидеями из Гондураса, я то и дело нетерпеливо поглядывал на часы. В ответ Вулф отплатил мне той же монетой, преспокойно устроившись с книжкой «Путешествие с Чарли в поисках Америки» Джона Стейнбека. А ведь он, черт возьми, дело расследовал! Потом, если уж ему так приспичило почитать, вполне мог бы снять с полки «Только его облик» Ричарда Вэлдона. Вдруг нашел бы там какой-нибудь скрытый намек, который пригодился бы при расследовании?

Хирш позвонил в 15:43. На случай каких-либо мудреных терминов я держал наготове блокнот, однако выражался Хирш как самый простой смертный и вдобавок был немногословен. Повесив трубку, я повернулся к Вулфу, который даже соизволил оторваться от книги.

– Конский волос, – сообщил я. – Ни краски, ни лака, ничего – самый обыкновенный, ничем не обработанный белый конский волос.

– Успеем ли мы