Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - Михаил Делягин

Вероятно, сама идея об этом появилась как, в свою очередь, следствие проработки возможностей, открывающихся перед Россией в случае дестабилизации Казахстана во время проведения там президентских выборов. Такая дестабилизация в принципе возможна, если Назарбаев не пойдет на выборы сам и начнет проталкивать к власти свою дочь Даригу, которую не готовы поддерживать даже многие представители его собственного окружения; при определенных вариантах развития событий дестабилизация Казахстана может создать предпосылки для возвращения в состав России его северной части.

Однако, несмотря на это, объединение России и Казахстана невозможно в первую очередь из-за значительно большей степени модернизации Казахстана, который уверенно обогнал путинскую Россию по уровню развития своей экономики. Объединение означало бы для него вполне бессмысленную и совершенно неизбежную деградацию.

Кроме того, объединение с Казахстаном делает невозможным тот же фактор, который делал при Ельцине и делает при Путине невозможным объединение России с Казахстаном, – несоответствие личных качеств руководителей разных стран. Представляется, что и Назарбаев, и Лукашенко по своим волевым и интеллектуальным качествам превосходят Путина, что делает весьма вероятным его проигрыш в естественной внутриаппаратной конкуренции в рамках одного государства.

Если же вспомнить, что и Лукашенко, и Назарбаев весьма убедительно демонстрируют глубокую заботу о своих странах и способность добиваться реальных, а не фиктивных результатов, возникает серьезная опасность, что в случае объединения значительная часть населения России предпочтет нахождение во главе государства не «своего» Путина, а «чужого» Лукашенко или Назарбаева.

Эта опасность серьезна и вполне достаточна для того, чтобы надолго оставить идеи реального объединения России и Белоруссии (не говоря уже о Казахстане) в жанре околополитической фантастики.

Однако рассмотрение и проработка этих вариантов ни в коей мере не были совершенно бесполезными. Как минимум они привели к всестороннему изучению возможности быстрого изменения Конституции, а затем – к осознанию правящей бюрократией отсутствия каких бы то ни было существенных преград для ее перекройки в соответствии со своими текущими интересами. Более того: сам факт серьезного рассмотрения данного проекта в полном соответствии с органически свойственной всякой бюрократии логике гигантомании породило на порядок более масштабную идею подготовки качественно новой Конституции страны.

Формальное обоснование этой идеи было элементарным: каждый из сколь-нибудь значимых лидеров нашей страны в ХХ веке вводил собственную Конституцию: Ленин – уже забытую 1918 года, Сталин – самую демократичную в мире для своего времени 1936 года, Брежнев – Конституцию «развитого социализма» 1977 года, Ельцин – спешно слепленную сразу же после расстрела Белого дома Конституцию 1993 года.

В высшей степени характерным представляется и то, что исторические неудачники-«демократизаторы» (по крайней мере, в глазах нынешней правящей бюрократии) не смогли оставить стране собственной Конституции: хрущевская так и осталась проектом (не только из-за внезапного свержения Хрущева, но и в силу своего исключительного демократизма), а Горбачев, хотя и исключил из Конституции статью о руководящей роли КПСС, в целом не задавался всерьез вопросом конституционного строительства.

На этом фоне создание и принятие своей собственной, «именной» Конституции представляется неотъемлемым атрибутом величия российского политического деятеля, а нынешняя правящая бюрократия, как известно, исключительно падка на подобные атрибуты.

К тому же вызрели и объективные предпосылки для глубокого переделывания Конституции:

• укрупнение регионов (численность которых, похоже, предполагается сократить более чем вдвое – не более чем до 40);

• ликвидация конституционных социальных прав (начиная с права на жилье и неухудшение условий жизни решениями государства и кончая самим правом на жизнь) в ходе «второго витка либеральных реформ» и отказ в ходе тех же самых реформ от концепции социального государства;

• уже осуществленный и представляющийся несовместимым с Конституцией переход (хотя и под прикрытием изощренного юридического словоблудия) от избрания руководителей регионов к их фактическому назначению.

В силу изложенного идея «путинской Конституции» представлялась исключительно соблазнительной. Более того: по некоторым данным, она (или ее несколько проработанных вариантов) «на всякий случай» была написана, то есть практически полностью подготовлена к принятию. Тем не менее и от нее, по-видимому, отказались – опять-таки из-за избыточной сложности и масштабности предполагаемых преобразований. Как выразился один из аналитиков правящей «бригады», «с какого перепуга мы будем брать на себя ответственность за широкомасштабные изменения с заведомо не до конца предсказуемыми последствиями ради того, чтобы выбросить из этой брошюрки в шкуре кенийского козла (имелась в виду Конституция России) две с половиной строчки», представляющие реальный интерес правящей бюрократии!

В результате к осени 2005 года, несмотря на продолжающиеся по инерции споры, в среде правящей бюрократии выкристаллизовалось, насколько можно понять, окончательное решение «проблемы-2008». Оно заключалось в выдвижении Путина на третий срок при заблаговременном (не менее чем за год) внесении и ускоренном (за полтора-два месяца, причем без каких бы то ни было серьезных усилий) соответствующих поправок к Конституции.

Совершенно точно будут изменены ее части, описывающие количество субъектов Федерации (по техническим причинам) и непосредственно запрещающие участие в третьих президентских выборах подряд (по причинам содержательным). Весьма вероятно, что изменению подвергнутся и противоречащие либеральным реформам положения о правах граждан и «социальном государстве» в целом, а также полномочия регионов и правительства.

Это решение представляется тем более логичным, что в условиях благоприятной в целом стабильности, ассоциируемой лично с Путиным, и отсутствия какой бы то ни было внятной альтернативы, значительная часть населения еще до какой-либо систематической пропагандистской подготовки склоняется к сохранению президента Путина на третий срок как к единственно возможному варианту развития России.

Даже по данным исследования оппозиционного Аналитического центра Юрия Левады «благом для России» 44 % россиян считают сохранение Путина на третий срок, а еще 12 % ратуют за переход власти к его преемнику (что означает, что они хотят сохранения власти Путина, но стесняются признаться в этом прямо). Лишь 34 % россиян считают «благом» для страны точное исполнение механизма, заложенного в ее Конституции, – и все это еще до начала активной пропагандистской кампании по внесению соответствующих изменений!

Понятно, что откровенное переписывание Конституции в интересах конкретного лица весьма серьезно подорвет его легитимность, привлечет к политике дополнительный интерес общества и, главное, окончательно ликвидирует принципиальную возможность цивилизованной эволюции сложившейся политической системы.

Тем самым реализация данного, наиболее логичного и естественного сценария чревата дестабилизацией и системным кризисом, в которые правящая бюрократия не сможет поверить до самого их начала.

* * *

Успешность проекта третьего срока президентства Путина кажется сегодня самоочевидной – и именно это является главным содержательным аргументом против нее, так как практически все участники политического процесса без исключения будут работать «на опережение», тем самым объективно, помимо своей воли способствуя приближению системного кризиса.

«Практически все без исключения» означает, разумеется, и «государство».

Глава 11. Государственные провокации

Спецоперации как инструмент государственного управления: ограниченность возможностей

Современная российская бюрократия осуществляет управление преимущественно при помощи спецопераций. Это многократно подмечено, проверено на наиболее значимых эпизодах последних пяти лет и к настоящему времени представляется самоочевидной истиной.

Причина столь экзотического характера государственного управления заключается, как представляется, не столько в историческом происхождении нынешнего руководства страной (все они являются выходцами из спецслужб, причем не просто спецслужб, а из спецслужб, находящихся в состоянии разложения, которое и стало в конечном итоге главным фактором разрушения страны), сколько в его неоправданно низкой квалификации.

Знакомство с практически любой реформой из осуществляемых во время правления Путина (и с большинством осуществляемых до него) поневоле наталкивает на мысль о полной профессиональной ничтожности и вопиющем несоответствии занимаемому служебному положению подавляющего большинства руководителей нашей страны.